– Вкуснятина! – заключила Оля. – Из чего ты это делал? Или секрет фирмы?
– Да нет, какие секреты. Просто если я тебе буду подробно каждый рецепт излагать, то на это масса времени уйдет. Я лучше как-нибудь все напишу.
– Напиши. Я маму удивлю. Она меня, вообще-то, готовить учила. Так, как ты, я не сумею, но котлеты или мясо вполне сносно поджарю, супы варить умею, блины с пирогами печь. Не белоручка. Что ты улыбаешься?
– Подумал, что подворачивается хороший случай обзавестись ученицей. Что за мастер без подмастерья? Давай устроим – как бы это назвать? – кулинарно-ученическое свидание? Наберу всякой всячины и буду тебя учить готовить что-нибудь поинтереснее котлет.
– С удовольствием, маэстро, – сказала Оля. – А я потом дома буду всех удивлять, и в первую очередь Демона. Она вечно хвастает, что у нее котлеты лучше получаются. А вот и нет. А уж грибы со сметаной у меня всяко вкуснее, чем у нее. Тут и сравнивать глупо, хотя Женька этого ни за что не признает.
– Я смотрю, Ольга Петровна, вас родители в труде воспитывали обеих.
– Это все мама, – сказала Оля. – И готовить, и убирать. Чтобы белоручками не росли. Папе с некоторых пор как-то не до воспитания. – На ее лицо на миг набежала тень.
«Не повезло мужику», – подумал Алексей без особого, впрочем, сочувствия.
Никак нельзя было сказать, что он презирал неудачников, но и относился к ним без особого сочувствия. Мужик обязан зубами цепляться, но вылезти из ямы, если туда жизнь столкнула, а руки-ноги целы и дыхалка в норме. Особенно если учесть, что Ольгиному папаше, как и матери, всего-то сорок один. Рановато годы гробить на то, чтобы прилавки со шмотками охранять, а дома сосать водочку в уголке.
Чтобы сгладить неловкость, он самым веселым тоном предложил:
– Еще по стопарю под зайчика?
– С удовольствием, – сказала разрумянившаяся Ольга. – В самом деле легко пьется, а после твоих кулинарных чудес и в голову особенно не бьет.
– Совсем-совсем? – спросил он и усмехнулся. – Так не бывает. Нет такой закуски, под которую совершенно не било бы в голову.
– Нет, бьет, конечно, но самую чуточку. Легонькое такое опьянение, приятное.
– Тогда вздрогнули, Ольга Петровна.
– Вздрогнули! – Оля лихо подняла свою стопку.
Потом Алексей положил ей еще кролика. На сей раз Оля не возражала, хотела перепробовать все соусы.
Она осушила очередной стопарик, после чего вспомнила, о чем давно хотела спросить.
– Послушай, – сказала девушка. – А что это за непонятки такие с третьим тостом? Тогда, в «Приюте», вы его пили без чоканья. А потом, когда мы сидели с девчонками в «Макао», ты, вообще-то, чокался, но как бы через силу. Как и со мной сегодня.
– Это такое военное суеверие, – ответил он. – Их целая куча. Уже никто и не помнит, как, когда и почему появились некоторые из них, но старинные обычаи все равно соблюдаются. Среди них есть и такой – третий тост пить без чоканий.
– А что, последствия какие-то будут нехорошие? – озабоченно спросила Оля.
– Да нет, – ответил Алексей. – Просто люди не чокаются, вот и все. Да и я уже сто лет как не под погоном. Так что всякие нехорошие последствия меня уже ничуточки не касаются.
Они еще долго занимались кроликом и беззаботной болтовней, обсудили тему кленового сиропа и решили, что еще по стопочке не помешает. Бутылку не прикончили, но экзотического виски в ней изрядно поубавилось.
Зато кролик и соусы были уничтожены. Оля не сожалела об этом. Она не смогла бы больше проглотить ни кусочка.
– Вот интересно, – сказала девушка, пока Алексей сгружал грязную посуду в мойку. – Слово «напоить» есть, а касательно еды подходящего аналога нет. «Обкормить», «закормить» – как-то не совсем то. Ты меня закормил… и я ничего не имею против. Ты отличный повар, маэстро. Но я очень надеюсь на то, что у тебя нет в запасе какого-нибудь кулинарного чуда на десерт. Какое бы оно ни было, а я уже ни крошки не смогу съесть.
– Успокойся, переедание тебе не грозит, – сказал он, моя руки под краном. – Признаюсь по секрету. С десертами, вообще со всем сладким, у меня почему-то совершенно не вытанцовывается. За что бы ни брался, как бы строжайше поваренным книгам ни следовал, а выходит не то. Нет, люди едят да похваливают, но я-то знаю, что не получилось. На заставе кино смотрел, названия не припомню. Там мастер сделал колокол. Подняли его на церковь, он звонит, публика в экстазе, а человек стоит как в воду опущенный, и на душе у него кошки скребут. Он же мастер, точно знает – не получилось. Так и у меня с десертами. Так что грозит тебе только кофе и пирожные из «Бельгийской кондитерской», хорошие, надо сказать.
– Ага, мы с девчонками туда часто заходим. Только чур мне самое маленькое, я закормленная. – Она посмотрела на часы. – Ух ты! Это сколько мы, оказывается, просидели. Время совершенно незаметно прошло.
– Хороший стол, такое же вино и собеседник. Все по кавказской пословице насчет того, когда время летит незаметно. И все равно до начала «Моста троллей» у нас его вагон и маленькая тележка. Даже до полуночи еще далеко. Есть такое предложение: после кофе пойти прогуляться над Шантарой. Обстоятельно, не торопясь. Тем более что ты на обрыве никогда не бывала даже днем, а уж ночью – это вообще!.. Обещаю великолепное зрелище. Возражения есть?
– Ни малейших! – весело ответила Оля, чувствуя, что коварный эликсир, диверсантом маскировавшийся под мирную газировку, все же самую чуточку ударил ей в голову. – Это здорово – на свежий воздух, да еще над Шантарой, в полнолуние, по ночной прохладе.
Они вышли из подъезда желтой кирпичной девятиэтажки. Он был единственным. У застройщика не было возможности размахнуться на этом пятачке. Места хватило на то, чтобы разбить вокруг дома клумбы, но вот машины здешним жильцам приходилось оставлять на стоянке, расположенной метров за четыреста отсюда. Однако это мелкое неудобство для обитателей квартир, расположенных на третьем этаже и выше, искупалось видом на Шантару, правый берег и сопки, открывавшимся из окон.
Алексей и Ольга прошли мимо старой панельной пятиэтажки. За ней сплошной стеной стояли деревья, наполовину сбросившие листву. Парочка оказалась перед довольно широким проходом, где два человека могли идти бок о бок. Он явно был специально проделан, вел к берегу уже в те времена, когда их обоих на свете еще не было. Метрах в двух от земли кроны деревьев с обеих сторон едва ли не сплетались. Днем этот проход выглядел вполне буднично, даже скучно, а сейчас, в серебристом лунном свете, казался загадочным, таинственным, ведущим в какой-то иной мир.
Оля даже приостановилась и проговорила:
– Почти совершенно как в «Мосте троллей». Корни такие же. Кажется, сейчас оживут змеями, как в кино.
– Вот то-то и оно! – заявил Алексей. – Там, в чащобе, я превращусь в тролля и съем тебя совершенно безжалостно. Так уж у нас заведено. Сама знаешь, кино видела.
