И собственно было довольно кощунственно осознавать, что я сейчас самым вандальным способом надругаюсь над семейной реликвией Адзауро. Но тут одно из двух – или я над ними, или они надо мной, а сломанная шея определенно не то, чем бы я хотела обзавестись в ближайшее время.
И потому, когда на меня с трепетом одели эти… назвать их обувью язык не поворачивался, я потребовала, чтобы меня оставили одну.
Вполне объяснимое требование – мне полагалось нервничать, но нервничать при служанках означало потерять лицо, соответственно они тактично вышли, предоставив мне возможность попсиховать в одиночестве.
Психовать времени не было. Я выскользнула из деревянных гаэта, придерживая изуродованные хризантемами шелковые халаты пробежалась в ванную, из рюкзака достала клей, наиболее крепкий из имеющихся, так, на всякий случай, и вернувшись, масштабненько смазала внутреннюю часть сандалий.
И уже вот теперь скользкая поверхность вполне основательно сцепилась с носками – хотя бы ходить можно было нормально, не боясь рухнуть с высоты сантиметров в двадцать! Я вообще не понимаю, как на этом можно танцевать, если оно внутри за столько лет стало скользким натертым до блеска деревом? И как-то запоздало пришла в голову странная мысль – те сандалии, на которых я тренировалась все три недели были вдвое ниже… Странно.
Возможно, стоило присмотреться к этим гаэта повнимательнее, но сандалии были уже намертво приклеены к носкам, а вытаскивать ноги из носков, я посчитала не слишком разумным, в общем, буду танцевать как есть.
В двери осторожно постучали, намекая, что время на психоз ограничено, ну и в целом уже закончилось.
Я бросила последний взгляд на себя в зеркало.
Пять шелковых халатов смотрелись весьма неплохо, пояс вполне мог заменить корсет, волосы были чуть присобраны наверху, и заколоты двумя заколками по бокам, остальная часть свисала до пояса, ну потому как я невеста. Что-то вроде свидетельства моей невинности, а жены и познавшие мужчину женщины носили волосы собранными, но на мой личный взгляд, это было идиотизмом – мы на Ятори, здесь чтобы кого-то реально «познать» надо пару психологических образований, лет двадцать практики и возможность применять сыворотку правды во время сеансов. И то не факт, что после всего этого, удастся хоть что-то познать в этих социопатах.
Не понимаю я эти традиционные заморочки, в общем.
Белила мне шли не особо, кожа и так была довольно бледная, так что белила добили окончательно мой образ живого создания, и теперь я выглядела как утопленница первой свежести. В смысле распухнуть еще не успела, а побелеть уже даже вполне. На бледном лице особенно выделялись синие глаза, и я бы с удовольствием надела линзы, чтобы это исправить, но когти мне наклеили прежде, чем я вспомнила о цвете глаз. В общем, не зачет и здесь. Но апофеозом кретинизма были ярко накрашенные алым губы.
Да, на абсолютно белом, словно фарфоровом лице, ярко-алые губы. Атас просто. Мне шло, как танаргскому гаракхаю розочка в ежике коротко стриженных волос. То есть по идиотски это выглядело. И ладно бы еще было в тон к одежде, но нет – алыми оставались только губы. В остальном белый, нежно-розовый, ну и хризантемы везде, где только можно было их впихнуть. У меня даже серьги были с живыми хризантемками вдетыми в золотые колечки.
И может быть, все это не смотрелось бы так по-дурацки, если бы я была как большинство яториек брюнеткой, но я блондинка. С яркими золотистыми волосами. В общем… слов нет, да.
И чувствуя себя фарфоровой куклой какого-нибудь мастера, напрочь лишенного вкуса, я поковыляла к дверям. Именно поковыляла. Даже с приклеенными к носкам сандалями ходить было зверски тяжело, я не представляю, как бы справилась без клея. Но на этом кошмар не закончился – я веера забыла.
Пришлось от двери ковылять обратно к трюмо, забирать тяжеленые веера, каждый с половину моего тела размером, и снова ковылять обратно к двери, в которую стучали уже не тактично, а очень даже настойчиво.
Когда я распахнула дверь, стало ясно, что держать лицо явно не моя сильная сторона, потому что выражение у меня было зверское – даже служанок передернуло. И одна из них даже сочла необходимым едва слышно сообщить:
– Невеста должна излучать красоту, гармонию и покорность.
Вдох-выдох, и я постаралась хотя бы взять себя в руки. Хотя если честно, хотелось бы взять в руки не себя, а катану. Или пару термитных зарядов. Определенно, второе было бы лучше.
Но выпрямив спину, и чуть опустив голову, в попытке соответствовать заявленной роли, я пошла вслед за служанками, раздумывая о том, что руки могу поотрывать и сама, причем каждой твари, которая не оценит мой танец по-достоинству. А неплохая идея, кстати.
Мы прошли Фарфоровую галерею, отличающуюся тем, что здесь повсюду стояли фарфоровые вазы хрен его ведает какой давности, спустились по витой лестнице Хризантем. Шикарная была лестница – никаких перилл. Вообще. Лети себе птичка, лети, если оступишься на одной из полусотни тонких ступеней. Не знаю, сколько хожу по ней, все время думаю – это такой способ прорядить женскую составляющую рода Адзауро? Просто у мужиков лестница другая – во-первых, нормальная, а не винтовая, во-вторых, с широкими ступенями, в-третьих, с периллами. Серьезно, я не понимала, это что – естественный отбор для самых неуклюжих?! И ладно я, у меня боевая практика, но как тут ходят другие невесты, это вот уже интересно.
– Госпоже помочь? – опомнились к концу лестницы служанки.
Нет, госпожа сама доковыляет, спасибо, все равно пять ступеней осталось, а в целом интригующая эта лестница Хризантем. Я так понимаю, у нее была вполне себе существенная роль в регулировании любых споров. Появилась соперница? Шкурка от банана плюс лестница Хризантем и вот уже нет соперницы. Не понравилась новая служанка –легкий толчок на лестнице Хризантем и нет служанки… В общем интересная штука, явно в хозяйстве очень полезная.
– Благодарю вас, не требуется, – ответила служанкам.
Они, конечно, выглядят вполне себе мирными, но… уходя вчера ночью через окно, дверь в комнату я заперла, а второй ключ находился как раз у этих вот милых внешне очень покорных и добрых личностей, и именно им воспользовалась моя «свекровь» решив «навестить» невесту своего сына, так что едва ли у меня были причины доверять им.
Когда я ступила с последней ступеньки на пол, с трудом удержалась от вздоха полного облегчения, но один взгляд на пол, и я поняла – радоваться рано.
От лестницы Хризантем до дверей, ведущих в мраморный и скользкий холл, надо было пройти по деревянному полу. И если я надеялась, что это будет легко, то зря – добрые личности, покорно окружающие меня, умудрились натереть деревянный пол смесью масла и воска. Пол теперь празднично блестел, явственно приглашая меня празднично на нем навернуться…
– Хорошо пол… натерли, – стараясь не сорваться, «похвалила» прислугу.
– Ради вас, младшая госпожа, – с видом абсолютной невинности, ответила исаку Толла – старшая над служебным народом.
