Нина, указав на молчащего доктора Дорна, заявила:
— Очень даже против! Это очень странное место, где мы столкнулись, — бандитский притон, где доктор Дорн со своими подельниками планирует новые преступления. Например, с этим рыжебородым, который убил станционного сторожа в Москве, который, по всей видимости, раньше тоже был членом шайки, а потом, раскаявшись и ударившись в религию, решил поведать властям о том, что ему известно. За что ему и перерезали горло!
Мужчины переглянулись, и Нина, понимая, что терять уже нечего и что если они захотят, то избавятся от нее прямо здесь, в министерстве юстиции, продолжила:
— Вы руководите этой бандой киллеров, доктор Дорн! Помогаете представителям высшего общества избавиться от опостылевших супругов, богатых родичей, опасных конкурентов по карьере и бизнесу.
Мужчины снова переглянулись, и доктор Дорн произнес:
— Могу ли я сказать что-либо в свое оправдание?
— Нет! — топнула ногой Нина, чувствуя, что у нее на глаза наворачиваются слезы. И почему только — из-за этого мерзкого доктора Дорна?
Тогда слово взял Ипполит Кириллович:
— Тогда скажу я, Нина Петровна. Да, доктор Дорн состоит в этой преступной шайке, однако он, используя новомодную терминологию, принятую в Североамериканских Штатах, внедренный агент! Он работает на нас, являясь для бандитов своим в доску!
Нина ошеломленно посмотрела на доктора и протянула:
— Не верю, это вы утверждаете, чтобы выгородить его…
Товарищ министра юстиции нетерпеливо вздохнул.
— Не хотите ли вы сказать, что и я, действительный статский советник, замешан в делах доктора Дорна? Причем не нашего с вами доктора Дорна, а того доктора Дорна, который то ли по случайности, то ли с какой-то иной целью взял себе этот псевдоним?
Нина, думая, что это хоть и маловероятно, но не исключено полностью, сказала:
— И все же таких совпадений не бывает! Почему кто-то решился назваться доктором Дорном? Вы и есть доктор Дорн!
Доктор Дорн мягко заметил:
— Я этого не отрицаю, Нина Петровна, но глава преступной шайки, о которой вы ведете речь и которую мы выслеживаем последние полтора года, стараясь выйти на их руководителя, который все время удачно остается в тени, действуя через подставных лиц, не я.
Подумав, Нина сказала:
— Ага, выходит, есть какой-то таинственный доктор Дорн, который не вы, являющийся гением злодейства, своего рода российский профессор Мориарти!
От нее не ускользнуло, как блеснули глаза доктора Дорна, а Ипполит Кириллович, который ну никак не мог знать еще, кто такой профессор Мориарти, потому что Конан Дойл не написал еще своих рассказов о Шерлоке Холмсе, озадаченно заметил:
— Мориарти? Английский шпион?
Доктор Дорн отмахнулся:
— Это Нина Петровна шутить изволит, используя кодовые имена, только мне с ней понятные. Но посудите сами, Нина Петровна, будь я главарем шайки, вряд ли я носил бы одновременно кличку Хирург!
Вспомнив сценку в доме, где заседали бандиты, Нина упрямо сказала:
— Ну отчего же, от доктора до хирурга недалеко!
— Пусть так, но вряд ли подчиненные бандиты так панибратски обращались бы со мной, своим боссом. Будь я и вправду доктором Дорном, их доктором Дорном, они бы, поверьте, передо мной на брюхе ползали и сапоги языком лизали, а не велели не копошиться и живо подниматься наверх!
Уставившись на сверкающие сапоги Ипполита Кирилловича, Нина была вынуждена нехотя признать правоту слов доктора Дорна.
Ее доктора Дорна — или все же не ее?
— Ну что, убедил вас, Нина Петровна, что я хоть и доктор Дорн, но не тот, которого вы ищете? — продолжил он. — А почему глава шайки выбрал именно этот псевдоним, у меня есть свое объяснение. Однако вы пришли к нам, чтобы поведать свое!
Ипполит Кириллович присоединился к нему, сказав:
— Ну, вы по-прежнему считаете нас бандитами? Или все же желаете рассказать, что вам известно?
Нина, вздохнув, опустилась в кресло и сказала:
— Вижу, вам и так уже многое известно.
— Многое, но не все! — произнес требовательно товарищ министра юстиции. — Так до чего же вы докопались, Нина Петровна? Вижу же, что докопались! Как и тогда, в Скотопригоньевске!
Видя, что честолюбивому Ипполиту Кирилловичу не терпится узнать детали нового преступления, точнее, даже целой их вереницы, раскрытие которых вознесет его на самую вершину силовой пирамиды империи, Нина произнесла:
— Итак, доктор Дорн, не наш, а другой, руководит конторой, которая, прикрываясь медицинским салоном, занимается заказными убийствами в высшем обществе.
— Это мы знаем, — вздохнул Ипполит Кириллович, — однако доказательств ни малейших нет. Все жертвы, нам известные, умерли от естественных, однако ж крайне разнообразных причин: воспаления легких, грудной жабы, рака, удара, неизвестной природы воспаления внутренних органов. Причем отравлены, как уверены наши эксперты, они не были!
— Были! — произнесла торжественно Нина, и мужчины уставились на нее. Ипполит Кириллович, облизнув губы, быстро произнес:
— Но чем?
Доктор Дорн качнул в сомнении головой, а Нина произнесла:
— Таллием! Это тяжелый металл, который всего лишь чуть более десяти лет назад был практически одновременно и независимо друг от друга открыт англичанином Круксом и французом Лами. Таллий — кумулятивный яд, то есть, откладываясь в организме, постепенно отравляет его, причем каждый раз, с учетом индивидуальной реакции организма жертвы, симптомы выглядят по-разному…
Об открывателях таллия она вычитала в «Британике», что стояла в кабинете — явная насмешка зачастую до цинизма ироничной судьбы! — Алексея Александровича.
Заметив, как резко подался вперед доктор Дорн, Нина услышала его закономерный вопрос:
— Откуда вы это узнали?
Нина скромно добавила:
— Скажем так, читала…
И смолкла, решив, что этой информации хватит. Ибо в самом деле читала — в романе Агаты Кристи «Конь бледный», где преступная организация убивала людей по заказу, травя их таллием и выдавая это за деяния потусторонних сил.
Это озарение пришло к ней тогда, во сне: она же знала, что уже когда-то сталкивалась с подобными преступлениями — в литературе!
Недаром же тогда, стоя около дверей купе с несессером в руках, была уверена, что оказалась в «Восточном экспрессе»: подсознание словно в тот момент подсказывало ей, что это будет каким-то непостижимым образом связано с творчеством Агаты Кристи — хотя бы и с совершенно иным ее романом.
