В этот момент объявили новый танец, заиграла музыка, напрочь заглушая и без того тихую беседу. Нина, выглянув из-за колонны, бросила мимолетный, как можно более равнодушный взгляд на двух дам, которые обсуждали планы убийства.
Средних лет, полноватая, с одутловатым лицом, в чем-то блекло-зеленом: видимо, та, которая просила совета. И молодая, верткая, не то чтобы красивая, но однозначно эффектная, в ярко-красном и шикарных жемчугах: наверняка та, что звалась Мэри и давала советы, как избавиться от мужа.
Уже избавившись от своего при помощи доктора Дорна.
Нина, которая с большим волнением продолжила бы слушать конфиденциальную беседу, отправилась обратно, только потом уже, заметив Анну, вспомнила, что так и не принесла ей оранжаду.
Впрочем, Анна была занята иным: она переглядывалась с Вронским, который все еще беседовал со своим знакомцем.
Нина, сбегав все-таки за оранжадом, всучила бокал Анне, которая была увлечена игрой в «гляделки» с человеком, которому надлежало стать ее любовником.
И который, как была отчего-то уверена Нина, уже не должен был им стать.
Но выходило, что все еще должен?
— Вы хотели? Прошу! — заявила Нина, и Анна, вздрогнув, уставилась на бокал.
— Ах, ну да, милая, выпейте сами. Я сейчас крайне занята!
Ну да, крайне занята, восседая на канапе и пересматриваясь с Вронским, неподалеку от которого, потерянная и смущенная, замерла Кити Щербацкая, вся в розово‑тюлево‑кружевном, явно надеясь на внимание со стороны графа Алексея Кирилловича, который, однако, упорно ее не замечал.
Или делал вид, что не замечает.
Нина, решительно отправившись к Кити, вовлекла ее в разговор, и сразу же около них образовался круг из поклонников Нины, которых та, оставив около раскрасневшейся от мужского внимания Кити, покинула, сославшись, что «сейчас придет».
Около зеркальной стены, нервно сжимая и разжимая руки, стоял несколько неуклюжий бородатый субъект, который буквально съедал глазами Кити. Нина услышала, как его кто-то окликнул:
— Константин Дмитриевич! Левин! Ты ли это, братец? Батюшки, в кои-то веки ты на бал выбрался! Скажи, брат, ты же ненавидишь всеми фибрами души подобное времяпрепровождение. Что привело тебя сюда?
Кити и привела — Нина посмотрела на Левина, которому Кити, если следовать роману, накануне дала отказ и который преследовал ее, желая вновь просить ее руки и сердца.
И который в итоге должен стать ее супругом — Левин, который, конечно же, Лёвин, любимый персонаж Толстого, нарекшего его своим собственным именем и являвшегося для него олицетворением положительного мужского героя.
Почему только Левин ей как в романе, так и в реальной жизни не нравился, и она каждый раз была разочарована, когда Кити наконец давала ему согласие?
Впрочем, Кити была сейчас занята с поклонниками, пусть и не своими собственными, и не обращала ни малейшего внимания на Левина — точно так же, как боготворимый ею Вронский не обращал внимания на саму Кити.
Заметив вошедшую в залу вертлявую Мэри в красном и с жемчугами, ту, которая поучала, как при помощи доктора Дорна избавиться от мужа, Нина подошла к Долли, попивавшей оранжад, и спросила:
— Дарья Александровна, а кто вон эта дама в красном?
Долли, близоруко прищурившись, ответила:
— Графиня Маша Нордстон, подруга моей сестры Кити. Я ее не особо жалую, она хитрая и беспринципная особа, однако свет от нее в восторге. Да и теперь все жалеют, еще бы, ее муж-граф, намного ее старше, скончался буквально через полгода после венчания…
Ну да, скончался — при помощи доктора Дорна. Причем наверняка сделав ее молодой и крайне богатой веселой вдовой.
— А отчего скончался? — спросила осторожно Нина. — Его… убили?
Едва не поперхнувшись оранжадом, Долли воскликнула:
— Бог с вами, Нина Петровна! Печень и почки отказали, даже лучшие врачи оказались бессильны…
Нина тотчас подумала о примерно такой же, до конца не выясненной, также лечению не поддававшейся причине смерти Ивана Ильича.
Ивана Ильича, убитого своей женой — и доктором!
Доктором Дорном?
Нина, рассматривая в упор графиню Нордстон, наблюдала за тем, как она хохочет, флиртует с мужчинами, наслаждается жизнью.
И при этом не испытывает ни малейших угрызений совести по поводу того, что «заказала» доктору Дорну своего супруга.
И, более того, рекомендовала его услуги очередной даме, желавшей сделаться вдовой.
Нина в ужасе подумала, что доктор Дорн мог тогда, в Скотопригоньевске, ликвидировать и ее саму.
И внезапно поняла: выходило, что между событиями в «Анне Карениной» и «Смерти Ивана Ильича» была связь.
Это и объясняло то, что первые страницы «Смерти Ивана Ильича» остались у нее в кармане юбки — вроде бы случайно, а если вдуматься, то отнюдь нет.
И связь заключалась не только в том, что и то и другое произведение вышли из-под пера Льва Николаевича Толстого, в этом мире никому не известного.
Связь была иной — гораздо более жуткой, криминальной и кровавой.
И связующим звеном был доктор Дорн.
Нина тяжело вздохнула. И этот человек, являвшийся убийцей, был ей даже чем-то симпатичен!
И тут ее пронзила внезапная, но такая логичная мысль: а что, если убийство станционного сторожа тоже имеет отношение к доктору Дорну? И к смертям, к которым он причастен в светском обществе?
Но, выходит, связь была и между «Анной Карениной» и «Братьями Карамазовыми»: не романами, а мирами, на этих романах основанными, — иначе чем тогда объяснить присутствие и тут, и там не только ее самой, но и доктора Дорна?
Нина в беспокойстве обернулась, решив, что надо отправиться на станцию и побеседовать с вдовой сторожа, которая, не исключено, могла рассказать много чего интересного, но в этот момент перед ней возникла Анна, требовательно спросившая:
— Куда делся граф Вронский?
Уж чего Нина точно сказать не могла, так это именно того, что требовала от нее Анна. Вронский в самом деле куда-то исчез — что и неудивительно с учетом приставаний, пусть и при помощи игры в «гляделки», со стороны Анны, которой было скучно и которой требовалась новая жертва для своих интриг и своего плохого настроения.
— Увы, я не знаю… — честно призналась Нина, и Анна гневно заявила:
— Вы никогда ничего не знаете, милая!
Нина испытала жгучее желание доказать обратное и поведать Анне о том, что той предстоит закончить свои дни презираемой обществом и под колесами поезда.
Но это только в том случае, если она вступит в связь с Вронским.
