Отсутствие Дорна в ее планы не входило, поэтому пришлось воспользоваться услугами другого медика, Герценштубе, отдав которому остатки денег, врученных ей доктором Дорном, Нина смогла сподвигнуть того на визит к Снегиревым.
В избе, где обитало семейство штабс-капитана, царил хаос: посреди помещения была протянута веревка, на которой сушилось белье, и тут, и там были навалены разнообразные вещи, вещицы и вещички и всяческий прочий скарб.
Сам хозяин, отец Илюшечки, малоприятный сутулый невысокий человечек с плаксивым и пропитым лицом, чья борода, и этого Нина не могла отрицать, в самом деле походила на растрепанную банную мочалку, встретил их на редкость лебезяще и подобострастно. Видимо, Илюшечка что-то и поведал родителю, видимо, представив ее барыней-благодетельницей, которая решила взять над ними покровительство.
— Ах, Нина Петровна, госпожа моя золотая, разрешите поцеловать вам ручку… Ваше благородие, господин доктор, прошу…
Нине было неприятно поведение штабс-капитана, да и сам Илюшечка стыдился манер своего отца, однако они прибыли сюда совершенно за иным.
Герценштубе, осмотрев мальчика, впрочем, весьма поверхностно, произнес:
— Ничего нового сказать вам не могу. Нужны Сиракузы! Ну, или Кавказ!
Штабс-капитан приуныл, а Нина иронично спросила:
— А Неаполь подойдет?
Доктор, не допуская, вероятно, даже и мысли, что она издевается над ним, важно заявил, укладывая свой инструментарий в саквояж:
— Ну, Неаполь тоже пойдет, хотя рекомендую все же сухой климат Сицилии. Думаю, за год пребывания там все пройдет. Мальчик растет, организм, если повезет, справится с болезнью. А если нет…
Он захлопнул саквояж, и штабс-капитан заголосил:
— Бедные мы люди, ваше благородие, господин доктор! Это же сколько деньжищ надо на такое?
— Думаю, тысячи две с половиной или три, милейший, — произнес доктор, выходя из избы. — И это по самому скромному расчету. Но если вам дорога жизнь своего отпрыска, то советую задуматься над моей рекомендацией…
Штабс-капитан заплакал, а Нина, дождавшись, пока доктор не скроется, сказала:
— Вы поедете туда, где Илюшечка сможет поправиться. В Сиракузы так в Сиракузы!
Штабс-капитан, упав на колени, стал исторгать слова благодарности, поняв Нину так, что они поедут прямо сейчас. Нина, уже привыкнув к тому, что все перед ней становятся на колени (видимо, такая эмоциональная матрица романа!), сказала:
— Ну, не сейчас, но в течение…
Все обитатели избы уставились на нее, и она заметила горящие глаза Илюшечки, который вдруг начал безудержно кашлять. Когда приступ прошел, Нина, уже приняв решение, произнесла:
— В течение недели, максимум десяти дней. Кстати, милейший, вам надо озаботиться формальностями для выезда за границу. Вы ведь с этим справитесь?
Штабс-капитан, все еще стоя на коленях, вполне деловым тоном ответил:
— О да, наша благодетельница! У меня ведь деверь письмоводителем работает, он подсобит. Однако потребуются деньги, а у нас их нету!
Нина раскрыла сумочку, прекрасно зная, что отдала Герценштубе все, что у нее было, за исключением нескольких медяков, однако не могла же она бросить на произвол судьбы Илюшечку, тем более после того, как сама вселила в него надежду.
Ведь у нее ничего не было! Нина бросила взгляд на свое собственное скромное золотое колечко с крошечным бриллиантиком — подарок родителей к окончанию университета, — если его сдать в здешний ломбард, то сколько, интересно, можно выручить?
Но тогда, не исключено, последуют ненужные вопросы, может быть, потребуют у нее еще паспорт…
И что тогда? Продавать в подворотне сомнительным типам за десятую часть реальной стоимости? Этими барышами она Снегиревым тоже не поможет…
И, о чудо! — нащупала последнюю, несколько мятую и весьма рваную сторублевую банкноту, которую, вероятно, до этого элементарно не заметила.
— Вот, держите, — протянула она банкноту, но не алчно потянувшемуся за ней штабс-капитану, а Илюшечке. — Ты проследишь, чтобы твой отец тотчас занялся оформлением всех нужных для вас документов!
Штабс-капитан заплакал (как часто, однако, рыдают в романах Достоевского даже мужчины!), а Нина велела:
— А теперь, Илюшечка, собирайся, мы едем в книжную лавку. Чтобы купить тебе «Графа Монте-Кристо». Ты ведь не возражаешь, если мы прогуляемся на свежем воздухе — для тебя это полезно! Привыкай к скорым моционам в Сиракузах!
О, Сиракузы! Мальчик по дороге в «Книжный ковчег» только и делал, что расспрашивал ее о Сиракузах, о которых она не имела ни малейшего представления. В Риме и Неаполе бывать приходилось, а вот на Сицилии нет.
Будь она в веке двадцать первом, то не составило бы труда забить в поисковике мобильного «Сиракузы» и получить через мгновение миллионы ссылок.
Поэтому Нина поведала ему сначала о своих впечатлениях от посещения Неаполя, а также Помпей, ловко свернула на занятную для десятилетнего мальчишки тему извержения Везувия, под собой эти Помпеи и погребшего (тут пригодились знания из научно-популярной программы об извержениях вулканов, которую смотрела пару лет назад — вернее, конечно, добрых полтора века спустя), и с облегчением вздохнула, когда они наконец подошли к книжной лавке.
— Нам «Графа Монте-Кристо» в русском переводе, а также книгу о Сиракузах! — заявила Нина и в тревоге спросила: — У вас ведь книга о Сиракузах есть?
Тщедушный приказчик с усиками заверил, что, разумеется, есть, стал предлагать книжную новинку из Англии, так называемый путеводитель для туристов, путешествовавших по миру.
В итоге взяли три книги о Сиракузах, две о Помпеях, еще две об Италии, удобное, переплетенное в сафьян издание «Графа Монте-Кристо», и, услышав сумму, которую надо было заплатить, Нина уверенным тоном произнесла:
— Запишите на счет доктора Дорна!
Возникла небольшая заминка, Нина испугалась, что ее не выпустят, пока она не заплатит наличными, но имя доктора Дорна произвело должное впечатление, и приказчик, черканув что-то в гроссбухе, с готовностью заявил:
— Как прикажете, сударыня. Смею ли я поинтересоваться, ожидает ли вас пролетка или мне свистнуть вам оную?
Помня, что медяков, которые покоились у нее в сумочке, на поездку явно не хватит, Нина с достоинством ответила, выкладывая их и небрежно швыряя их на прилавок:
— Ах, нет же, мы пройдемся при этой чудной погоде пешком. А это вам за ваши труды, милейший!
С доктором Дорном она разберется потом. Но что делать, если он не вернется или задержится?
Сопровождаемые приказчиком, они вышли на улицу, и Нина, держа стопку книг, поняла, что тащить их до избы Снегиревых будет занятием весьма непростым. Илюшечка вызвался нести все книги сам, однако, помня о болезни ребенка, Нина категорически отказалась доверить ему более двух фолиантов.
