— Благодарю вас, Алексей Федорович, — произнесла Нина и обратилась к Илюшечке: — А пока я буду брать платок и прикладывать его к пальцу, вами прокушенному, вы, господин Снегирев, будете стоять на месте и никуда не убежите, потому что я все равно знаю, где вы обитаете. Мы с вами договорились, сударь?
Илюшечка, явно оробевший и уже настроенный далеко не воинственно, послушно кивнул, и Нина отпустила его. Но еще до того, как она успела приложить платок к пальцу, Алеша Карамазов, чье красивое лицо вдруг залил румянец, потупив очи, произнес:
— Разрешите вам помочь! Ох, как же много крови…
Он нежно приложил платок к пальцу Нины, который действительно начал неприятно ныть, обернул его платком и сжал с обеих сторон своими изящными руками.
Которые, как отметила девушка, мелко дрожали.
— Благодарю вас, Алексей Федорович! — произнесла она, но младший Карамазов и не думал отпускать ее руку, держа так, словно сжимал бесценное сокровище.
А теперь пылало не только его лицо, но и даже небольшие, изящные уши.
Не хватало еще, чтобы в нее влюбился и третий Карамазов, девятнадцатилетний Алеша, ученик старца Зосимы, желавший уйти в монастырь. Впрочем, как вспомнила Нина, после кончины старца, которая должна вот-вот приключиться, Алеша все равно уйдет обратно в мир. Кажется, во втором, так и не написанном, томе «Братьев Карамазовых» Достоевский намеревался пробудить в нем карамазовщину, заставив связаться с куртизанкой Грушенькой, растерять все то святое, что в нем было, разочароваться в Боге, примкнуть к народовольцам и в итоге сделаться чуть ли не цареубийцей. Чтобы, видимо, потом все-таки опять обрести дорогу к вечным ценностям.
Только задумывал все это Федор Михайлович, совершенно не имея представления о том, что в его роман попадет Нина Арбенина и поставит все с ног на голову!
— Вы меня знаете? — произнес Алеша еле слышно, не смотря на Нину, сжимая ее палец своими руками еще сильнее.
Вырвать руку из его пусть и изящных, но сильных ладоней было делом бесперспективным.
— В какой-то мере, Алексей Федорович… Благодарю вас за первую медицинскую помощь. Не исключено, вы спасли меня от верной, столь мучительной смерти от истечения кровью мизинца…
Сарказм подействовал, и Алеша, окончательно стушевавшись, отпустил наконец ее руку. Нина заметила, что Илюшечка, склонив набок голову, с большим интересом наблюдал за ними.
Как, впрочем, и притихшая ребятня на противоположной стороне улицы.
— Господа хорошие, мне кажется, что вам пора делать домашнее задание, не так ли? — произнесла громко Нина, и ребят постарше тотчас как ветром сдуло. Илюшечка же, улыбаясь, продолжал смотреть на нее своими большими темными глазищами.
— А вы мне сами приказали тут остаться, иначе ведь все равно найдете! — произнес он с хитрецой, и Нина ощутила вдруг, как ее сердце сжалось от мысли о том, что, если следовать романному повествованию, этот чудный мальчик через несколько месяцев умрет от чахотки.
— И правильно сделал! — сказала она и, присев перед Илюшечкой, произнесла: — Доктор Герценштубе ведь осматривал тебя?
Мальчик насупленно кивнул.
— И велел, насколько я помню, ехать с тобой в Сиракузы, что на Сицилии, где жаркий морской климат. Ну, или хотя бы на Кавказ…
Мальчик снова кивнул, и Нина заметила у него в глазах слезы.
— Герценштубе — человек старой школы. Обратитесь лучше к доктору Дорну. Вот, держи…
Открыв сумочку, она извлекла оттуда все те деньги, которые ей дал все тот же доктор Дорн.
— Этого на поездку, конечно же, не хватит, однако я раздобуду вам еще…
Мальчик же, лицо которого искривилось, сказал:
— Не нужны нам ваши подачки!
Прижав к себе ребенка, Нина заявила:
— Дурачок, это никакие не подачки… Это… Это как в «Графе Монте-Кристо», где тот, обретя несметные сокровища, отплатил сполна врагам, но вознаградил и верных друзей. Так вот, твой батюшка оказал моему батюшке одну крайне важную услугу, и теперь пришла пора платить долги.
Илюшечка, недоверчиво посмотрев на нее, спросил:
— А вы не обманываете?
Нина, потрепав его по густым волосам, произнесла:
— Господин Снегирев, такие вещи взрослым не говорят! Но ты и сам далеко уже не маленький — неужели думаешь, что кто-то стал бы раздавать на улице деньги и обещать еще больше просто так, без наличия на это веского основания?
Мальчик быстро взял у нее деньги и, аккуратно сложив, запихнул за ворот курточки.
— Доктор Дорн вас навестит, я это устрою, — продолжила она. — А что же касается денег для поездки в Сиракузы… Ну, или хотя бы на Кавказ. Хотя мысль о Сиракузах не такая уж и плохая…
Илюшечка, вдруг прижавшись к ней, поцеловал ее в щеку, а потом весело произнес:
— А сейчас мне пора, потому что батюшка ждет. Мне надо следить за ним, чтобы пил в меру. Иначе налакается и дебоширить будет. А другие, что вместе с ним лакают, будут его таскать за бороду и мочалкой ее называть!
Он, впрочем, уже без обиды уставился на Алешу, а Нина пояснила растерявшемуся молодому человеку:
— Это ваш брат Дмитрий Федорович недавно отчебучил. Думаю, вам надо с ним поговорить. Впрочем, думаю, я сама с ним поговорю.
И, обращаясь к Илюшечке, заверила:
— Обидчик придет к твоему батюшке и принесет ему извинения, на это можешь положиться. А за «Графом Монте-Кристо» мы с тобой съездим завтра, после школы. Но до этого тебя осмотрит доктор Дорн. Ему, в отличие от Герценштубе, доверять можно.
Мальчик просиял, а Нина быстро добавила:
— Но, чтобы все было как в романе, ты батюшке о том, что я возвращаю старый долг, ничего не говори. Потому что старые долги именно только так и можно возвращать: втайне! Мы же с тобой договорились?
Илюшечка, поцеловав ее в другую щеку, произнес:
— Конечно, сударыня! Вы — наш добрый ангел! И почему только все говорят, что ангелов не бывает?
— Можешь звать меня Ниной… Петровной. Так что до завтра, Илюшечка!
— До завтра, ангел Нина Петровна! До завтра!
Мальчик, которому была дарована надежда, вприпрыжку унесся по улице, а Нина твердо знала: разочаровать мальчика она не имеет права. И плевать ей на то, что, спася Илюшечку, она коренным образом изменит ход романа.
И вряд ли бы столь слезливый и сентиментальный автор «Братьев Карамазовых» был бы против — что он там говорил насчет слезы ребенка?
Она задумалась над тем, сколько такое путешествие на всю семью могло тогда стоить, припоминая, кто же из родственников имелся у Илюшечки, как услышала восторженный голос Алеши Карамазова, о котором как-то даже успела позабыть:
