— Ах, мамзель, какая вы необычная! Фраппировали меня аж до сердечных колик!
И несколько театрально схватился за грудь, правда, отчего-то с правой стороны.
А затем молодой нахал вдруг прижал к себе Нину и зашептал:
— Ты ведь у мадам Зинаиды новенькая? Она говорила о какой-то знойной столичной штучке, которая должна вот-вот прикатить.
Он ущипнул ее за бок, а Нина, возмутившись, треснула наглеца по уху «Братьями Карамазовыми».
— Мамзель, за что? — изумился он, а Нина твердо ответила:
— Думаю, сами прекрасно знаете. Так себя с дамами не ведут!
Явно проникнувшись к ней уважением, субъект уже не столь развязно произнес:
— Ах, не хотел вас обидеть, мадемуазель. И если ошибся, то раскаиваюсь до сердечных колик… Но ведь я прав, вы в нашем милом городке приезжая?
Не давая субъекту заболтать себя, Нина осторожно сказала:
— Да, прибыла вот… Только что…
— А где остановились? — продолжил субъект, явно с ней заигрывая. — В меблированных у Феофанова? Или в «Каргополе»? Могу рекомендовать вам отличный пансион, правда, несколько иного рода, однако уверен, что вам понравится…
Он скабрезно хихикнул, а Нина его прервала:
— Спасибо, я уже остановилась у родственников…
— Мамзель, могу ли я, сгорая от сердечных колик, узнать, у каких? Быть может, я имею честь знать ваших любезных родичей?
Прижимая к груди роман Достоевского, Нина быстро произнесла первую фамилию, которая пришла ей на ум:
— У Карамазовых…
Приставучий франт просиял и заявил:
— А, у старика Федора Павловича? Вы, верно, будете кузина Дмитрия Федоровича, моего лучшего друга? Он вам разве обо мне не рассказывал? Кривошеин Родион Романович к вашим услугам!
— Родион Романович? — произнесла сбитая с толку Нина: у субъекта было то же самое имя и отчество, что и у Раскольникова.
Неверно интерпретировав ее вопрос, знакомец просюсюкал:
— Но для вас только Родя…
Тряхнув головой, Нина заявила:
— Не водите меня за нос! Скажите, это что-то наподобие гигантского розыгрыша? Какая-то «скрытая камера» или что-то в этом роде?
Родя, уставившись на нее, глуповатым тоном произнес:
— Розыгрыш? «Скрытая камера»? О, вы крайне образованная барышня! Наверняка воспитанница покойной генеральши Вороховой. А позвольте поинтересоваться: вы кузина Дмитрию Федоровичу со стороны Миусовых или Ивану Федоровичу со стороны их матушки, Софьи Ивановны?
Нина громко произнесла:
— Вы что, тестируете меня на знание романа? Да, я его, как и все мы, читала, хотя Достоевского, при всей его значимости для мировой литературы, не особо жалую.
Знакомец Родя, растерявшись окончательно (и вмиг растеряв всю свою спесь), промямлил:
— Господина Достоевского знать не имею чести. А вы, стало быть, с ним в родстве?
— А что, разве не видно? — ответила Нина, и Родя окончательно сник.
— А о каком романе вы ведете речь?
— Да об этом же! — воскликнула Нина и сунула Роде под нос «Братьев Карамазовых».
Молодой человек, взяв книгу, пролистал ее, и Нина вдруг увидела пустые белые страницы.
— Боюсь, вы всучили мне не то, что хотели. Больше похоже на тетрадь для дневниковых записей прелестной барышни. Не боитесь, что я узнаю все ваши секреты?
Вырвав у Роди книгу, Нина сама пролистала ее — и убедилась, что сотни листов в самом деле девственно-чисты. Не исключено, что так было с самого начала, ведь она книгу не пролистывала, а руководствовалась только названием, вытисненным на обложке.
Однако на обложке не было никакого тиснения.
— Вы ее подменили! — заявила Нина, и Родя оторопел.
— Что подменил?
— Роман на эту пустую болванку. Признавайтесь, вы все тут для того, чтобы…
Да, в самом деле, для чего? Если даже это и розыгрыш в духе «скрытой камеры», то розыгрыш грандиозный и очень, очень, просто очень дорогой.
Во сколько обошлись все эти декорации, которые как декорации совсем не выглядели? А если это не декорации, а настоящий воссозданный старинный городок, хотя бы несколько кварталов, а все эти личности в старинных одеяниях — актеры, то вся эта акция планировалась и осуществлялась множество месяцев, если даже не лет?
Вот именно: для чего? Она же не какая-то известная медийная личность, которой, задействовав неслыханные ресурсы, с какой-то неведомой целью решили вдруг морочить голову. Да даже и медийным личностям если голову и морочили, то при помощи трюков с гораздо более скромным бюджетом.
А какой бюджет этого небывалого надувательства? И в третий раз: для чего?
— Кажется, милая госпожа Достоевская, если я верно запомнил вашу фамилию, вы несколько подустали после вашего, несомненно, долгого путешествия. Наверняка пожаловали к нам с Москвы или даже, чай, самого столичного Санкт-Петербурга? Или даже из-за границы?
— Что-то в этом роде, — произнесла тихо Нина, понимая вдруг, что это никакой не розыгрыш. И не галлюцинация.
А реальность.
Родя, галантно приподняв шляпу, с легким поклоном произнес:
— Тогда разрешите от лица наших горожан и местных властей приветствовать вас, милая госпожа Достоевская, в нашем захолустье, в нашей провинции, в нашей Тмутаракани, в нашем, будь он неладен и пусть и далее процветает, Скотопригоньевске.
Нина от неожиданности уронила роман, точнее, фолиант с пустыми страницами, в пыль, и Родя тотчас поднял его, сдул все пылинки и с поклоном вручил его девушке.
Скотопригоньевск! Именно так назывался захолустный провинциальный городок, в котором разыгралось действие романа Достоевского «Братья Карамазовы».
Городок выдуманный, отчасти списанный со Старой Руссы, однако существовавший только в воображении создателя «Братьев Карамазовых», а позднее и на страницах его романа.
Его романа…
Чувствуя, что у нее закружилась голова и ей делается дурно, Нина покачнулась, и если бы не быстрая реакция заботливого Роди, то она наверняка брякнулась бы в пыль.
Родя подхватил ее и во все горло завопил:
— Эй, дурни, помогите же, нечего глазеть! Барышня от духоты чувств лишилась… Помогите ее отнести к доктору Дорну, у него тут, за углом, на Михайловской, около церкви, кабинет…
Чувств Нина не лишилась, хотя в голове в самом деле возник легкий туман, но пока ее куда-то осторожно несли, поднимали по лестнице и клали на кушетку, она сочла, что не так уж и плохо притвориться пребывавшей без сознания.
