Го’эл не ощущал отклика от стихий. Его зов был слишком слабым. Он сражался со своим двойником и другими врагами, кроме того, они с Аггрой оба были измучены. Юный принц тоже был не в лучшем состоянии. Об этом свидетельствовали темные круги под его глазами и опущенные плечи. Тиранда, дрожащим голосом молившаяся Элуне, и мудрый старец Велен, кажется, прибыли слишком поздно.
Кейлек торопливо присоединился к остальным. Его лицо было таким же бледным, как у Джайны, на губах которой выступила кровавая пена. Дракон упал на колени и обхватил ладонями лицо возлюбленной.
– Джайна, – прошептал он. – Не надо, не умирай. Ты ведь справлялась и с большими трудностями. Джайна, ты ведь такая сильная. Ты выживешь. Слышишь меня? Держись!
– Джайна, – вмешался Андуин, – прошу, пожалуйста, не оставляй нас. Сегодня я уже видел свою смерть и не вынесу еще и твою. – По его лицу потекли слезы, а Свет, несмотря на отчаянную молитву, угасал.
Грудь Джайны едва поднималась и опускалась. Еще несколько вдохов, и она умрет. Та, кто некогда была Го’элу подругой, навсегда исчезнет. И у них уже никогда не будет возможности восстановить то, что было разрушено. Джайна умрет его врагом. Го’эл не мог представить, что может быть хуже этого. Не в силах произнести ни слова, он мягко положил руку Аггре на плечо, прервав ее заклинание. Та взглянула на него, и он покачал головой. Лицо Аггры исказилось не от собственной боли, а от сочувствия, и она порывисто обняла мужа.
Андуин убрал руки, испачканные в крови Джайны. Кейлек рядом с ним замер. Он выглядел пораженным и не мог поверить в происходящее.
– Андуин, – сказал Вариан так мягко, что Го’эл удивился, – отойди. Ты больше ничего не сможешь сделать.
Даже враги Джайны, казалось, были поражены. На их лицах не было ни веселья, ни триумфа – только шок от того, что даже кто-то столь легендарный, столь значимый для многих не может победить смерть.
– Нет, – прошептал Андуин. – Я не могу…
– Стало быть, ученик хорошо помнит уроки, полученные в моем храме, – раздался голос, который одновременно казался юным и древним, серьезным и страстным. В нем звучала невероятная доброта. – Когда все остальное исчезает, остается только надежда. Когда ты надеешься, то сможешь исцелить что угодно, даже самое невозможное.
Го’эл поднял голову и увидел Чи-Цзи, Красного Журавля, который парил в воздухе над собравшимися. Ветерок, поднявшийся от взмахов его крыльев, был прохладным, остужая пыл битвы и жар пролитых слез, принося с собой запах весны и начала чего-то нового, жизни, надежды. Боль в сердце Го’эла утихла и сменилась покоем. Ушибы на его теле, глубокие и незначительные раны и порезы растаяли, словно снег на солнце, унося с собой душевные печали. Го’эл ощутил спокойствие и радость. Он взглянул на Джайну и увидел, что кровь остановилась, а ее кожа вновь сияет здоровьем. Джайна открыла глаза, оглядела собравшихся – людей, дракона, орка и многих других, – смотревших на нее с удивлением и восторгом. Волшебница потянулась к Кейлеку, и тот прижал ее руку к своей щеке.
Затем, все еще слабым голосом, волшебница обратилась к Андуину:
– А ты стал хорошим целителем.
Принц тихо и неуверенно рассмеялся. Калесгос подхватил Джайну на руки, крепко прижал к себе и на мгновение спрятал лицо в ложбинке на ее шее. Го’эл же вдруг понял, что Джайна выглядела… счастливой. Быть может, она исцелилась не только физически. Он задумался, каким образом волшебнице удалось принять свою ярость, воплотившуюся в двойнике из альтернативной временной линии. Наверное, это так и останется тайной. Их взгляды встретились, и Го’эл улыбнулся. Джайна же протянула руку, и он не стал отстраняться, а просто сжал ее и отпустил. Повсюду в храме исцелялись и вставали на ноги раненые и убитые, удивленно оглядываясь по сторонам.
– Это благословение Чи-Цзи, – произнес Красный Журавль. – Сегодня больше никто не умрет. Вам дан второй шанс, воспользуйтесь им с умом.
– Благодарю тебя, Красный Журавль, – сказал Вариан и низко поклонился. Затем он развернулся к Хроми. – Гаррош сбежал. Ему помог Кайроз, не так ли? Как это могло случиться?
Го’эл никогда еще не видел Хроми такой разъяренной и подавленной. Она казалась бледной, а ее золотистая гербовая накидка была испачкана в крови и Песках времени.
– В былые времена мы были со временем на «ты», – начала она. – С удивительной ясностью мы смотрели и в прошлое, и в будущее. С того момента, как Ноздорму стал нашим Аспектом, род бронзовых драконов поклялся защищать незыблемость времени. Для этого нам были дарованы мощные способности. Но теперь… все не так просто. Мы по-прежнему можем путешествовать между временными линиями, но больше не обладаем такими знаниями, как прежде. Вот почему мы обратились к смертным за помощью в защите временных линий. Впрочем, довольны были не все. Некоторые из бронзовых драконов считали, что мы должны использовать оставшиеся силы для манипуляций с временными линиями. Например, изменять события в прошлом, улучшая будущее, – тут Хроми грустно улыбнулась. – Но кто может знать наверняка, как будет лучше? Ведь теперь мы не способны заглянуть в прошлое и будущее с прежней легкостью. Именно это и сдерживало нас. Теперь очевидно, что Кайроз примкнул к тем, кто считает, будто бронзовые драконы могут и даже должны вмешиваться в естественный ход вещей. Ему всегда нравилось изобретать… – Хроми осеклась.
– Но как это могло случиться? Ты ведь говорила, что возможности Видения времени строго ограничены, – вмешалась Тиранда. Было заметно, что она изо всех сил сдерживается и пытается не давить на Хроми, которая была подавлена гораздо сильнее всех остальных, но скрыть злость и раздражение жрица не могла. – Мы думали, этот артефакт может только показывать события прошлого или будущего, не позволяя их изменять.
– До сегодняшнего утра так и было, – ответила Хроми. – И сам Ноздорму был в этом уверен. Однако Видение времени изобрел Кайроз. Должно быть, он изначально предусмотрел какой-то способ обойти меры предосторожности.
Вариан нахмурился и взглянул на Го’эла. Они оба вспомнили, каким странным казалось поведение Кайроза.
– Он что-то изменил утром, – сказал Вариан. – Прямо у всех на виду. Дерзкий малый, этого у него не отнять.
– В этом замешан Гневион, – добавил Андуин. – Именно он нейтрализовал меня и братьев Чу.
Повисла неловкая тишина, которую нарушил Вол’джин.
– Значит, теперь нам придется иметь дело с великим изобретателем бронзовых драконов, последним черным драконом и сыном Адского Крика одновременно. А мы понятия не имеем, где и в каком времени их искать, – сказал он и покачал головой.
Го’эл переключил внимание на небожителей. Все они, кроме Чи-Цзи, хранили молчание и казались отстраненными.
– Вы не присоединились к нам в битве со своими двойниками, но даровали свое благословение. Я понимаю почему, – сказал Го’эл. – И все мы безмерно благодарны тебе, Чи-Цзи, за возвращение к жизни Джайны и других. Но мне казалось, что вы будете сильнее… – он помолчал, пытаясь подобрать слова, – опечалены побегом Гарроша, ведь именно на вас была возложена задача вынести приговор.
