Он услышал тихий, ритмичный звук покрытого шкурой барабана, совпадавший с биением сердца. Бейн не знал, сколько просидел так, слушая речь Облачной Песни. Он полностью расслабился и ощутил покой в сердце, бившемся в такт барабану.
А затем Бейн почувствовал чье-то присутствие. На него с улыбкой смотрел Кэрн Кровавое Копыто, могучий таурен в самом расцвете сил с острым и проницательным взглядом. Бейн никогда не видел отца таким. В руке Кэрн держал свое руническое копье, целое и невредимое, как и он сам. Отец поднял оружие в знак приветствия, и мускулы на его могучей груди обозначились сильнее.
– Отец, – выдохнул Бэйн.
– Сын мой, – ответил Кэрн и улыбнулся. Вокруг его глаз собрались морщинки. – Путь от моего мира к вашему труден, у меня мало времени, но я знаю, что твое сердце неспокойно, поэтому не мог не откликнуться на зов.
Вся боль, которую Бейн похоронил внутри себя и не мог выразить, которую заглушил, чтобы не отвлекаться от служения племени тауренов, выплеснулась наружу, словно кровь из раны.
– Отец… Гаррош убил тебя! Он отнял у тебя возможность умереть с честью! Он наблюдал за тем, как я и Зловещий Тотем сражаемся, словно звери в бойцовской яме, и ждал, кто победит. Он опустошал земли, лгал собственному народу и разрушил Терамор…
По лицу Бейна текли слезы злобы и горечи. На мгновение, ослепленный противоречивыми чувствами, он потерял дар речи.
– И теперь тебя просят его защищать, – вмешался Кэрн. – Хотя больше всего на свете ты хочешь наступить ему копытом на горло.
Бейн кивнул:
– Да. Ты пошел против него в те времена, когда никому не хватало на это храбрости. Отец… должен ли был я последовать твоему примеру? Должен ли был его остановить? Неужели… неужели вся кровь, которую пролил Гаррош, и на моих руках тоже?
Эти слова вырвались у Бейна против воли, он и сам удивился вопросу. Кэрн же мягко улыбнулся:
– Сын мой, все это в прошлом. События минувших дней упорхнули, словно лепестки, унесенные ветром. Только Гаррош ответственен за свой выбор и свои действия. Ты всегда следовал зову сердца, а я всегда гордился тобой.
В этот момент Бейн понял, как Кэрн ответит на его вопрос.
– Ты… ты считаешь, я должен это сделать, – прошептал он. – Должен защищать Гарроша Адского Крика.
– Мое мнение неважно. Делай то, что считаешь нужным, как и всегда. Я чувствовал, что в то время был обязан бросить Гаррошу вызов. А ты чувствовал, что должен поддержать вождя Орды.
– Вариан должен был позволить Го’элу убить его! – прорычал Бейн.
– Но не позволил. Все получилось так, как получилось, – спокойно произнес Кэрн, казавшийся одновременно юным и старым. – Ответь на один вопрос, и ты сразу поймешь, что нужно делать. Если тебя так огорчает, что я был убит из-за предательства, можешь ли ты отступить от борьбы за правду и честность, даже если (особенно если) добиться своей цели будет нелегко? Разве сможешь ты, придерживаясь уготованной роли, отступить от идеалов чести? Любимый сын, плоть от плоти моей, я думаю, ты знал ответ еще до того, как пришел сюда.
Так и было, но Бейну не стало легче.
– Я возьму на себя эту ношу, – тихо сказал он, – и буду защищать Гарроша настолько хорошо, насколько смогу.
– По-другому ты не умеешь. А когда все закончится, ты испытаешь радость. Нет-нет, – добавил Кэрн и предостерегающе поднял руки, как только Бейн собрался заговорить. – Я не могу рассказать тебе о последствиях. Но обещаю, твое сердце будет спокойно.
Образ Кэрна начал таять. Заметив это, Бейн понял, что потратил драгоценную возможность встречи с отцом (со своим отцом!) на жалобы, как какой-то глупый юнец.
– Нет! – закричал он срывающимся от эмоций голосом. – Отец, пожалуйста, не уходи, останься еще ненадолго!
Бейн хотел сказать так много. Как сильно скучал по Кэрну. Как изо всех сил старался почтить его память. Несколько мгновений, которые длилась их встреча, значили для верховного вождя тауренов так много. Было слишком поздно. Бейн умоляюще потянулся к отцу, но тот принадлежал миру теней, его не было среди живых, и руки лишь прошли сквозь воздух.
Во взгляде Кэрна мелькнула грусть, он потянулся к сыну и в мгновение ока исчез.
Кадор Облачная Песня подхватил Бейна, не дав ему упасть.
– Получил ли ты ответы, которые искал, верховный вождь? – спросил шаман, подав Бейну кубок с чистой холодной водой. Бейн сделал глоток, и его разум начал проясняться.
– Ответы, которые искал? Нет. Но я получил ответы, в которых нуждался, – ответил он, грустно улыбнувшись другу.
Кадор Облачная Песня понимающе кивнул. В тишине ночи, нарушаемой лишь стрекотом сверчков и дыханием легкого ветерка, раздался знакомый гул, а затем из вихря яркого света появился портал.
– Кто посмел прервать ритуал? – прорычал Кадор Облачная Песня. – Круг еще не разорван!
Бейн поднялся, а шаман подошел к открытому порталу. Из него появился стройный высший эльф. Он выглядел вполне типично для представителя своего народа – заостренные, тонкие черты лица, водопад длинных золотистых волос и аккуратная борода-эспаньолка. Эльф сразу же обратился к Бейну.
– Верховный вождь, меня зовут Кайроздорму. Тажань Чжу попросил меня проводить вас в Храм Белого Тигра. Прошу, следуйте за мной.
– Ты прерываешь священный ритуал… – начал Кадор.
Эльф окинул его раздраженным взглядом.
– Прошу простить мое неуважение к обычаям, но мы должны спешить!
Бейн обратил внимание на камзол эльфа, коричневый с золотистой окантовкой и эмблемой на груди – золотым кругом и символом бесконечности. Такую одежду носили Хранители времени, и Бейн не смог удержаться от вопроса:
– Разве род еще носит такие камзолы? Мне казалось, ваша власть над временем…
Кайроздорму нетерпеливо взмахнул рукой с длинными пальцами:
– Это долгая история, а времени у нас мало.
– Странно такое слышать от тебя. Пути времени разрушила какая-то катастрофа?
– Нет, причина спешки более прозаична. Этот портал не вечен, – Кайроздорму вдруг криво усмехнулся, сверкнув белыми зубами. – Хотя, – добавил он, – теоретически это возможно, но не здесь и не сейчас. Верховный вождь, давайте поторопимся.
Бейн повернулся к Облачной Песне.
– Спасибо за все, Кадор. Долг зовет.
– Зовет, да еще и на эльфийском, – съязвил шаман, но, тем не менее, почтительно поклонился. – Иди, верховный вождь, и да пребудет с тобой благословение отца.
* * *
Трапеза получилась незамысловатой и легкой: хлеб с кедровыми орешками, дарнасский блю, свежие лунные груши и сок луноягоды. За столом в храме возлюбленной богини Элуны Тиранда рассказывала верховному друиду Малфуриону Ярость Бури о событиях, произошедших в Храме Белого Тигра.
