– Мне жаль, – тихо произнес Андуин. – Джайне пришлось многое пережить. Со стороны казалось, что вы отлично друг другу подходите.
– Я тоже так думал, – откликнулся дракон. Затем, как будто решив, что сказал слишком много, он хлопнул Андуина по плечу и с преувеличенной живостью продолжил: – Пойду, разомну крылья.
– И мне тоже стоит, – проговорил Андуин.
– Что? Крылья размять?
Шутка была не слишком удачной, но Андуин против воли улыбнулся:
– Ах, если бы. Но у меня только ноги. До скорого, Кейлек.
Проглотив три булочки с лотосовой начинкой и выпив кружку чая с молоком яка, Андуин задался вопросом: зачем он вообще связался с Адским Криком? Если догадки верны и Тиранда покажет то, чего он ожидает, продолжать помогать Гаррошу будет невозможно.
* * *
Джайна, хоть и выглядела бледной, была гораздо спокойнее, чем до перерыва. В зал суда она вернулась в компании Тиранды (судя по всему, им удалось оставить разногласия позади), затем каждая заняла свое место. Тажань Чжу объявил начало заседания и попросил Тиранду продолжить.
– Мы видели, что Ронин успешно телепортировал вас в безопасное место и перенес эпицентр взрыва мана-бомбы в башню, – сказала обвинительница. – Что произошло дальше?
Джайна села прямо и сложила руки на коленях. Ее глаза покраснели, но голос звучал спокойно:
– Я пришла в сознание на острове. Меня нашел Калесгос. Я сказала, что должна вернуться в Терамор, ведь, возможно, кому-то из находившихся в городе нужна помощь. Он предлагал пойти со мной, но я настояла на том, чтобы отправиться одной.
Андуин краем глаза взглянул на Калесгоса. Тот сидел, сжав губы в тонкую линию, и не смотрел на Джайну. Андуин предположил, что разговор, о котором только что шла речь, был не таким спокойным, как описывала волшебница.
– И вы отправились в Терамор?
– Да.
– Мне хотелось бы продемонстрировать суду, что увидела Джайна Праудмур, вернувшись в созданный ею город, который она любила и за который была готова умереть. – Тиранда кивнула Хроми.
С трибун послышались испуганные возгласы, и даже всегда спокойные Августейшие небожители казались огорченными. Мана-бомба оставила огромную воронку, зиявшую перед развалинами, в которые превратилась высокая башня. Небеса пестрели невиданными цветами – Андуин слышал, что такое часто бывало в Нордсколе.
И тела…
Андуин с трудом сглотнул, чувствуя привкус желчи. Их было так много. Некоторые выглядели вполне обыденно, насколько вообще может казаться обыденным труп, иные парили в воздухе, и кровь из их ран текла вверх, остальные же превратились в застывшие фиолетовые фигуры. Смерть здесь принимала самые разные формы без видимой логики.
Андуин наблюдал за тем, как Джайна, бледная и обезумевшая от ужаса, брела среди руин. Ее волосы, поседевшие в одночасье, казалось, парили, окружая голову ореолом. Вокруг стоял гул, воздух потрескивал – признаки присутствия тайной магии.
Вещи, оставшиеся от прошлой, повседневной жизни, ужасающе контрастировали с разрушениями. Андуин заметил раскиданные кубки, расчески, страницы из книг. Все это рассыпа́лось в фиолетовую пыль от одного прикосновения.
В огромном храме воцарилось напряженное молчание – каждый пристально следил за Джайной, которая разбирала завалы и надеялась отыскать выживших. Тишину нарушали лишь тихие всхлипы в те моменты, когда Джайна находила тела тех, по кому горевал кто-то из присутствующих. Вот Страдалица, побывавшая в стольких битвах. Даже после смерти она не рассталась со своим мечом. Джайна наклонилась, чтобы погладить ее по длинным волосам, но от прикосновения пряди рассыпались на мелкие осколки.
Андуин узнал и других: адмирала Обри и Маркуса Джонатана, много лет охранявшего главные ворота Штормграда. Принц с удивлением отметил, что эгоистично надеется: быть может, Джайна просто уйдет, и ему не придется наблюдать все эти ужасы, пусть и со стороны.
На земле лежала крохотная фигурка, напоминавшая ребенка. Андуин посмотрел на Джайну из настоящего, закрывшую лицо платком. Она не могла вынести это во второй раз, и принц понимал почему.
Джайна из видения не отводила взгляда от крошечного тела, лежавшего на животе в луже алой крови. Кровь виднелась и в розовых волосах, заплетенных в хвостики. Это была ученица, Киннди Искросвет. Джайна с нежностью потянулась к ее телу, которое от одного касания превратилось в пупрурную пыль, и в ужасе закричала.
Андуин хотел отвернуться, но не мог найти в себе сил и продолжал наблюдать за тем, как леди Джайна Праудмур, один из сильнейших магов современности, крича и плача, загребает руками пропитанный тайной магией пепел, как будто пытаясь собрать свою ученицу заново.
Сидящий рядом Калесгос судорожно вздохнул. Андуину хотелось вскочить на ноги и прокричать Тиранде: «Остановитесь! Пожалуйста, прекратите». Как будто прочитав его мысли, жрица подала знак Хроми. Ко всеобщему облегчению, видение растворилось в воздухе. Андуин, до этого неосознанно задерживавший дыхание, выдохнул.
Тиранда развернулась. В ее глазах горел огонь триумфа, добытого дорогой ценой.
Сильным звонким голосом она произнесла:
– Чжу-шао Кровавое Копыто, передаю свидетеля вам.
29
Бейн Кровавое Копыто поднялся со своего места не сразу, настолько его поразило только что увиденное. После такого было трудно заставить себя задавать Джайне вопросы, не говоря уже о том, чтобы пытаться оправдать Гарроша Адского Крика. Даже взглянуть в его сторону было трудно. Бейн беззвучно попросил Мать-Землю направить его, затем встал и подошел к той, что некогда была правительницей Терамора.
– Леди Джайна, – тихо произнес он, – если хочешь, я с удовольствием попрошу объявить перерыв.
Джайна взглянула на Бейна с нечитаемым выражением лица и ответила безэмоционально:
– Нет, я хочу со всем этим покончить.
– Уверен, никому в этом зале не придет в голову тебя винить, – начал Бейн. Он не проявлял жалость, да и Джайне это было не нужно. Только не от него. – Все мы пытаемся сформировать свою точку зрения на только что увиденное и можем лишь предполагать, что ты чувствовала после столь трусливого нападения на город, – он произнес эти слова не дрогнув. Бейн был из тех, кто всегда называет вещи своими именами. Да и вряд ли хоть кто-то из тех, кому довелось увидеть разрушение Терамора, мог бы назвать это иначе, чем трусливым нападением. – Прошу тебя, расскажи, что ты чувствовала?
Джайна посмотрела на Бейна и вдруг расхохоталась. Ее смех был резким и горьким. Такой реакции защитник не ожидал и инстинктивно прижал уши к голове. Джайна с трудом успокоилась.
– Боюсь, для этого не хватит никаких слов.
