Взлетели, и на высоте нескольких километров он включил бесшумный «реактор» аэробайка на полную мощность.
Скорость аппарата начала возрастать. На тела седоков навалилась сила инерции, словно они находились в испытательной камере центра подготовки космонавтов, создающей ускорение силы тяжести во много раз больше земной.
– Ты как?
– Всё нормально, – отозвалась девушка, прижав губы к спине пилота. – Нас не вынесет в космос?
– Не вынесет, – пообещал Максим. – Я даже не уверен, есть ли тут космос, как у нас дома.
Свист распоротого носом аппарата воздуха стёк к корме.
Если верить ощущениям, скорость аэробайка достигла не менее пятисот километров в час, и это был ещё не предел. Мешало нарастанию скорости лишь падение давления воздуха за ветрозащитным конусом: стало трудно дышать. Поразмыслив, Максим снизил скорость и повёл аппарат на снижение, уменьшая риск потери Вероникой сознания.
Под аппаратом промелькнула водная гладь – озеро небольшого размера, затем ещё одно, покрупнее. Над обоими озёрами висели туманные облака испарений.
Тёмная полоса на горизонте приблизилась, постепенно вырастая в плоский горный массив.
Максим уловил низкое ворчание леса под аппаратом, сбросил скорость почти до прогулочной.
– Вероника?
– Держусь, – невпопад ответила она. – Там горы, по-моему.
– Присмотрись внимательнее, там не горы, а пустыня. В крайнем случае саванна.
– Пустыня?!
– Помнишь, я рассказывал сон? Лес предупредил меня заранее… и предупреждает снова.
Девушка вздрогнула.
– Ты меня пугаешь.
– Можем повернуть назад.
– Нет уж, лучше сожалеть, что сделал намеченное, чем сожалеть, что не сделал.
– Я думал, ты археолог, а ты философ.
Аэробайк снова нарастил скорость.
Через несколько минут пейзаж под аппаратом стал меняться, о чём не преминула сообщить спутница, чаще поглядывающая вниз.
Максим присмотрелся к «лоскутному одеялу» лесных массивов, видимых с высоты в три километра, и понял, что изменился цвет «лоскутов» – древесных семей, составляющих «народонаселение» заповедника. С жёлто-зелёного и голубоватого он опустился к более мрачным – красным и фиолетовым оттенкам, словно в этом краю, примерно в трёхстах километрах от места высадки землян, наступила осень.
Мало того, деревья начали терять листву и скукоживаться, уменьшаться в росте, как это бывает в земных припустынных областях с засушливым климатом. Но земные лесные просторы перед пустынями превращались сначала в саванны с редкими островками растений, выдерживающих засуху, здесь же лес реже не становился, просто затих и начал прижиматься к земле, становясь всё ниже и ниже.
Ещё через несколько минут Максим остановил аэробайк, подняв его чуть выше, разглядывая раздавшуюся во все стороны «горную гряду».
Это были не горы. Перед аппаратом простиралась буро-коричневая, с бордовыми, оранжевыми, фиолетовыми и чёрными проплешинами растительная толща, созданная переплетениями лиан и колючих растений, напоминающих земной чертополох, только в тысячу раз крупнее. И веяло от этой гигантской чешуйчато-шипастой растительной опухоли такой воинственностью, угрозой и злобой, что Максим невольно сглотнул, чувствуя, как вспотела шея.
– Что это, Максим?! – слабым голосом спросила Вероника.
– Лес! – очнулся он.
– Лес?!
Пот с шеи стёк ручейком на грудь.
– Лес, но… чужой! Присмотрись к его границе. Видишь, что там происходит?
Вероника привстала, высовывая голову над краем ветрового конуса.
Живой лес, к которому привыкли попаданцы, в этом поясе перед колючей полосой кончился. За его последними «семьями», выглядевшими как засохшие либо сгоревшие остовы скоплений деревьев, обросшие фиолетовой паутиной плюща, шли несколько рядов «баобабов» и «мангров», образуя нечто вроде слоя растительной брони, сдерживающей натиск несметного войска агрессора. Но и они тоже поросли лианами, плющом и колючками, перекинувшими свои побеги на засохшие лесные заросли, отвоёвывая у заповедного леса очередные территории.
– Так вот что он хотел мне показать…
– Что?
– Вторжение! Это война, Вероника! – Максим достал флягу, сделал несколько крупных глотков воды, протянул спутнице. – Наш лес воюет с пришлым! И просит помощи!
Вероника машинально взяла флягу.
– У него же нет языка…
– Он разговаривает со мной мысленно, хотя, наверно, мыслями это назвать нельзя. Но я чувствую его опасения и переживания и понимаю, чего он хочет.
– Чего?
– Можешь смеяться, но он действительно просит ему помочь.
Вероника едва не облилась водой, села на место.
– Жуть какая! Но что мы можем сделать? Чтобы уничтожить эту черноту, нужна атомная бомба! Я не права?
Сердце отпустило. Захотелось успокоить спутницу, а заодно успокоиться самому.
– Ничего, придумаем что-нибудь, – улыбнулся Максим. – Вряд ли этот чёрный лес бесконечен, скорее это какой-то островок, так сказать, диверсионный отряд, высадившийся здесь не очень давно и начавший устанавливать свои законы.
– Диверсионный отряд? – удивилась Вероника. – Откуда? С другой планеты?
– Не обязательно с другой. Он мог попасть сюда так же, как и мы, из другой Вселенной.
– Это всё Костины фантазии, – засмеялась девушка.
– А вдруг он прав? Факт ведь налицо? Нас каким-то образом перенесло сюда. Почему же такое не могло произойти с чёрным лесом? Невооружённым глазом видно, что он здесь что раковая опухоль в теле человека.
Вероника покачала головой.
– Ты… фантаст!
– У меня дед сказки писал, – рассмеялся Максим. – Я весь в него.
Что-то зажужжало под аппаратом.
Максим перестал смеяться, прислушиваясь, свесился через тумбу, чтобы заглянуть под аэробайк.
Жужжание усилилось, и над защитным конусом аэробайка всплыл гигантский, размером с кулак человека, полосатый шмель! Впрочем, это действительно был какой-то особенный шмель, похожий на земное насекомое только расцветкой – полоса чёрная, полоса жёлтая. Он был шестикрылый! С узким вытянутым рылом и гигантским хвостовым жалом длиной никак не меньше пяти сантиметров! И ещё у него были не фасетчатые, как у земных насекомых, глаза, а вполне себе звериные, узкие, чёрные, с белыми зрачками.
– Шмель! – недоверчиво проговорила Вероника, прячась за спину пилота.
Максим напрягся. На высоте около двух километров настоящие земные шмели, да и другие породы насекомых – ос, пчёл и оводов – не летали, и появление этого грозного гиганта случайностью назвать было нельзя. Это был разведчик.
