Она коснулась его губ — Влад ощутил их прохладу. У Риммы всегда были теплые, иногда даже горячие губы, сейчас они были прохладными, как и ее кончики пальцев. По его коже пробежали мурашки. Влад обхватил Римму руками, прижал к себе, словно пытаясь согреть и защитить от всего плохого.
Родные
Римма была несказанно рада снова увидеть детей. Она обняла дочь, расцеловала ее.
— Какая ты у меня взрослая! Красавица, мое солнышко! — пылко произнесла она.
— Мама, а ты что-то совсем исхудала, — заметила Влада. — Да, выглядишь, я скажу тебе, не очень. Ничего, мы тебя откормим!
— Зачем? Лишний вес вреден. — Женя обнял мать. — Не слушай ее, мама, ты у нас всегда хорошо выглядишь.
— Спасибо, мои хорошие! Рассказывайте, как вы, что видели, что нового узнали, — сказала Римма, накрывая на стол.
Два часа дочь и сын, перебивая друг друга, делились впечатлениями, рассказывали об увиденном, не забыли и об обещанном матери чае.
— Я еще тебе несколько безделушек купила, — сказала дочь, подарив матери недорогую бижутерию.
— Оставь себе, Влада, — сказала Римма, поблагодарив дочь, — мне это не понадобится.
Дочь обиженно посмотрела на мать, но Римма поспешила сказать, что она обо всем вскоре узнает.
— Что я узнаю и когда? — Влада недоуменно посмотрела на мать.
— Вот-вот должен подойти папа, тогда и поговорим, — сказала ей Римма.
Игорь пришел, кинул в коридоре сумку с вещами, поздоровался с детьми. Он вскользь взглянул на Римму, сухо бросив: «Привет, жена!», — и пошел в ванную. Римма заволновалась. Она себя очень долго готовила к предстоящему разговору, продумывала каждую фразу, а теперь растерялась, и все заготовленные заранее слова куда-то выветрились.
«Будь как будет!» — решила она.
Муж отказался от завтрака, сославшись на то, что уже пил кофе, и Римма пригласила всех в комнату.
— Что тут нам мама решила устроить? — шутливо сказал Игорь, усаживаясь в кресло напротив детей. — Есть предложение поехать летом всем вместе на море!
— Боюсь, что вам самим придется ехать, — сказала Римма слегка дрогнувшим голосом.
— Мама решила поехать сама, без нас? — усмехнулся Женя.
— Что-то в этом роде, — пролепетала Римма. Она посмотрела каждому из присутствующих в глаза, и наступила тишина. — Мои дорогие, — начала она взволнованно, пытаясь вспомнить заготовленную речь. — Я должна была сказать вам это заранее, но как-то не вышло… Возможно, это и к лучшему. Женя и Влада, вы смогли провести спокойно время за границей, папа — в командировке…
— Римма, что за цирк? Не томи уже! — несколько раздраженно произнес Игорь.
— Не перебивай меня, пожалуйста! — сказала она уже ровным и уверенным голосом. — Я действительно скоро не буду рядом с вами, ни дома, ни на отдыхе, нигде. Прошу всех принять мое сообщение спокойно и без лишних эмоций. Мне и так тяжело, поэтому… В общем, мои родные, я вынуждена буду скоро с вами со всеми проститься. Навсегда.
В воздухе повисла звенящая тишина. Все уставились на женщину, не вполне понимая, о чем она говорит, но тревога холодком заползла всем в душу.
— Римма, ты сбрендила? — нарушил тишину Игорь. — Что ты несешь? С тобой все в порядке?
— Если бы ты, Игорь, был более внимательным к своей жене, то заметил бы сразу, что не все в порядке, — ответила Римма.
— Я и вижу! Рехнулась, что ли?
— Мои родные, я должна вам сказать всю правду… сейчас. — Римма перевела дыхание. — У меня онкология. Последняя стадия рака. Да, вы не ослышались. Предупреждая вопросы, отвечу, что лечиться уже поздно и мои дни сочтены… Простите!
Римма чувствовала себя виноватой, видя, как из глаз дочери брызнули слезы, как Женя низко опустил голову, обхватил ее руками, как муж застыл на месте, пытаясь понять реальность услышанного.
— Мама! Мамочка! — бросилась к ней Влада, обняла, рыдая. — Скажи, что это неправда! Мама, не может быть!
Римма прижала дочь к себе, погладила ее вздрагивающие плечи, поцеловала в макушку.
— Владочка, не надо плакать, прошу тебя, — сказала она ласково. — Нужно это принять как должное. Прости, солнышко, что огорчила тебя в ваш приезд… Я не хотела… Так вышло, мои хорошие… Простите меня.
— Нет! Так не должно быть! — Женя нервно воскликнул и стал нервно мерять шагами комнату. — Все лечатся… Этот диагноз… Я не верю, что нельзя ничего сделать. Мы найдем лучших врачей, они помогут.
— Ты прав, Женя, — глухо сказал Игорь. — С таким диагнозом больные живут много лет. Не надо паниковать заранее, мы сделаем все, чтобы вылечить вашу маму.
— Конечно! — плакала Влада. — Мамочка, мы тебя вылечим.
— Давайте все успокоимся, — сказала Римма. — Вы должны понять и принять: я скоро уйду, это неизбежно, но ваши слезы мне не придадут сил.
— Я… Я не буду, мама. — Влада вытерла слезы. — Но ты пообещай мне, что поправишься.
— Мое ты солнышко! — Римма поцеловала мокрую щеку дочери.
С того момента, когда родные узнали страшную новость, все начали разговаривать вполголоса. Так бывает, когда в доме находится покойник: говорят тихо, передвигаются медленно, не гремят посудой и не смотрят телевизор. Римма предполагала, что так и будет, заранее настраивалась на такую реакцию родных, но все равно чувствовала себя ужасно. От невыносимой атмосферы ей стало еще хуже, и она закрылась в своей комнате. Несколько раз к ней заглядывала дочь, предлагала поесть, но Римму тошнило от еды, и она отказывалась. Ближе к вечеру зашел в спальню Игорь, присел на краешек кровати.
— Можешь мне поточнее рассказать, что говорят врачи? — попросил он.
— Что я обратилась слишком поздно и уже ничем нельзя помочь.
— Они же делают химиотерапию и что-то там еще — не знаю. Не верю, что нельзя ничем помочь.
— К сожалению, это так.
— Когда ты узнала об этом?
— Перед Новым годом.
— И молчала? Почему?
— У детей была важная поездка за границу, ты собирался в длительную командировку. Что бы изменилось, если бы вы все узнали в то время?
— Может быть, ты и права. Давай найдем хорошего врача.
— Я же сказала, что поздно. Лекарства, которые мне прописали, я принимаю, больше ничего нельзя сделать.
Игорь тяжело поднялся, вздохнул. Он достал из шкафа свое белье, взял халат и подушку.
— Я буду спать в комнате Жени, — сказал он и, не взглянув на Римму, пожелал ей спокойной ночи.
Внутри Риммы все сжалось от боли. Игорь даже не прикоснулся к ней, не подошел близко, словно она прокаженная, ушел спать в другую комнату. Ни слова сожаления или сочувствия. От этого стало невыносимо больно. Римма почувствовала, как ее начало лихорадить.
