— Хотелось бы, чтобы диагноз оказался ошибкой. — Римма грустно улыбнулась уголками губ. — Мне хотелось бы оказаться в стране Ошибок, как ты часто говоришь, но, увы, я в стране Страшной Реальности.
— Погоди пороть горячку! Начнем сначала. Ты поехала в клинику.
— Да.
— К своему однокласснику… Как там его?
— Валерий Павлович.
— И что тебе сказал этот твой Валерий Павлович?
— Что я поздно обратилась и у меня саркома.
— Так, — протянула Люба и почесала переносицу. — Сейчас я в стране Раздумий.
Люба встала и начала ходить по комнате, словно меряя шагами ее длину и ширину.
— Не маячь перед глазами, — несколько нервно произнесла Римма.
Люба остановилась и посмотрела на подругу. Римма сидела в той же позе, обхватив колени и уставившись в одну точку на ковре.
— Это тебе сказал твой одноклассник? — спросила она еще раз.
— Да! Да! Да! И какая разница, кто он мне?!
— Он мог ошибиться! Ты об этом не подумала? У тебя есть номер его мобильника? — возбужденно произнесла Люба. — Конечно же есть! Где твой телефон? Ага, вот он! Бери и звони ему!
— Чтобы еще раз услышать, что у меня саркома? Нет уж, извольте! Сама с ним говори! — сказала Римма и набрала номер Валерия. — Можешь говорить? — спросила она. — Моя лучшая подруга хочет у тебя что-то спросить. — И она протянула Любе мобильный телефон.
— Добрый день, Валерий Павлович! Это Люба, подруга Риммы, — затарахтела та в трубку. — Скажите, пожалуйста, не может ли быть в диагнозе ошибки?.. Может быть, стоит еще раз пройти обследование?.. А если в другой клинике?.. Это точно?.. Я вас поняла, спасибо. До свидания.
— Убедилась? — грустно произнесла Римма.
— Он просит тебя прийти на прием. Говорит, что ты сбежала.
— Что он еще сказал? Может быть ошибка?
— Так врачи тебе и признают свою ошибку!
— Люба, говори правду, не юли, — попросила Римма.
— Говорит, что ошибки быть не может. При желании можешь пройти обследование в другой клинике, выкинув на ветер кучу денег, — это не мои, его слова, — уже грустно добавила Люба. — Собирайся, сейчас поедем.
— Куда еще?!
— Туда же! Онкология — это только диагноз, но не приговор! Сейчас такие заболевания лечатся, и очень даже успешно, а то распустила сопли… Чего сидим? Кого ждем? Одеваемся, вызываем такси, и вперед! Надеюсь, ты своим еще не сообщила?
— Нет, конечно. Ты была первой, кого я «обрадовала». Такси быстро доставило их к зданию клиники. Люба подбадривала подругу, и у Риммы появилась надежда.
— Сама зайдешь или вдвоем? — спросила Люба у кабинета врача.
— Я сама, — ответила Римма и решительно перешагнула порог.
— Римма, куда ты сбежала? Не дослушала до конца и умчалась. — Валерий улыбнулся, предложил присесть. — Как ребенок, честное слово!
— Я испугалась. Одно слово «саркома» привело меня в ужас, — созналась Римма. — Немного пришла в себя и поняла, что нам нужно продолжить беседу. Первое. Ты мне должен отвечать честно, ничего не утаивая.
— Римма, ну я же врач, а не женатый любовник на свидании с замужней женщиной. Спрашивай, что тебя интересует.
— Ошибка может быть? Возможно, мне стоит дообсле-доваться или пройти обследование в другой клинике? Я понимаю, что каждый кулик свое болото хвалит, и все-таки?
— Пройти повторное обследование в другом месте, конечно же, можно, и ты имеешь на это право, но я тебе гарантирую, что результат будет тот же, — сказал он, внимательно глядя на женщину. — Мой совет: не трать деньги понапрасну, они тебе еще пригодятся.
— Зачем?
— На лечение.
— Ты же сам сказал, что я обратилась поздно, — напомнила ему Римма.
— Да, слишком поздно, — подтвердил врач, — но нужно лечиться.
— Есть гарантия на излечение? — Римма с надеждой посмотрела прямо ему в глаза.
Валерий Павлович отвел взгляд в сторону, остановил его на больничной карточке, зачем-то стал листать ее. Сколько раз ему ставили такие вопросы! И как невыносимо трудно говорить в таких случаях правду. Как-то он подслушал разговор больных, которые говорили, что врачи привыкли к смертям и относятся к ним спокойно и безразлично, но это была неправда. Каждый человек имеет одну жизнь, и когда понимаешь, что ему уже нельзя помочь, становится жутко, а сказать о том, что он обречен, — ужасно. Сейчас был такой случай. Он должен сообщить эту новость Римме, красивой, рыжеволосой, еще цветущей женщине, которая быстро превратится в высохшую живую мумию и от боли не будет хотеть жить, так что смерть станет для нее избавлением от мук. Разве можно к этому привыкнуть? Ему нужно жить с тем, что на его глазах уходят из жизни не только старики, но и молодые, которые безумно хотят жить. И ради того, чтобы спасать тех, у кого еще есть надежда, он здесь.
Римма ждала ответа. Затянувшаяся пауза не предвещала ничего хорошего, и женщина замерла в ожидании.
— Может, мне нужна химиотерапия или операция? — осторожно спросила она. — Я согласна на все.
— Римма, я уже говорил, что ты обратилась к врачам слишком поздно, — медленно произнес он.
Конечно же он должен будет сказать ей это, но он оттягивал время, словно какие-то минуты могли спасти эту красивую женщину от смерти, а его — от пытки это произнести.
— Поздно оперировать… или что-то еще делать, — произнес Валерий тихо, но четко выговаривая каждое слово.
Римма окаменела. Она сидела напротив него с широко открытыми от ужаса глазами. Он знал, что сюда она шла за надеждой, а он ее добивает своими словами.
«Иначе нельзя, — пытался он себя оправдать, — она должна знать правду».
— Римма, но это еще не конец. Ты можешь лечь к нам в отделение, мы будем поддерживать твой организм, помогать ему…
— Продлить мою жизнь? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Да! Именно так, но ты будешь жить!
— На сколько продлить?
— Этого никто не знает, кроме Всевышнего, — ушел он от прямого ответа.
— Тогда, Валера, скажи мне прямо, сколько мне осталось? Без этой поддержки организма?
Она поставила прямой и самый тяжелый вопрос. Он должен сейчас дать на него ответ. В такие минуты Валерий Павлович ненавидел себя за то, что решил стать врачом. Когда шел учиться в медицинский, то были радужные мечты о спасении больных, однако реальность оказалась гораздо страшнее — он должен не только лечить, но и сообщать страшные вести.
— Я не могу точно сказать, — сказал он.
— Тогда скажи «от» и «до», — попросила Римма.
Женщина была настроена решительно, и он обязан быть с ней честным. Валерий поинтересовался, не сможет ли к нему прийти ее муж, но Римма была против этого, она сама хотела знать всю правду.
