— Садитесь лучше к столу, — пригласила Александра. Войдя в роль хозяйки, она окончательно пришла в себя. Теперь она удивлялась тому, что ее мог так напугать этот человек. Александра ощущала исходящий от него страх, но не агрессию. Теперь она понимала недоумение Алешиной, которая не верила в виновность Адвоката. «Человек, у которого нет ни одной собственной мысли, так она о нем сказала…»
— Мне рассказывала о вас буквально этим утром одна ваша старая знакомая. — Александра тоже присела к столу. — Марина Алешина. Вы вместе работали в одной лаборатории, у профессора Исхакова.
Это простое напоминание о прошлом вывело мужчину из себя. Он тяжело оперся локтями о столешницу, спрятал лицо в сложенных ладонях и замер. Александра умолкла. «Как знать, до чего его можно довести… — подумалось ей. — И так ли он безобиден?»
— Я вижу, что вы устали, — сказала она после паузы, затянувшейся настолько, что от кружек с кофе перестал подниматься пар. — Я кое-чем займусь, разберу бумаги. Вы сидите и отдыхайте.
Адвокат не шевельнулся. Она встала, отошла в угол, где хранился архив Альбины. Открыла чемодан и принялась извлекать все тетради под литерами «Б» и «П». Подумав, она достала и тетради с литерой «И». Рассортировав тетради, она свела поиск к периоду начала нулевых годов. Что рассчитывала найти Александра, она и сама не знала, но внимательно прочитывала каждую запись, которая касалась закупок и продаж Бойко и Полтавского.
— Они не пересекаются, — через полчаса произнесла художница. Она сказала это вслух, глубоко уйдя в свои мысли и умудрившись забыть о госте.
— Что? — тот очнулся от своего оцепенения и, убрав руки от лица, повернулся к ней вместе со скрипнувшим стулом.
— Да нет, я просто думаю… Просто вам известно, должно быть, что есть коллекционеры-«невидимки». Они никогда не покупают сами, только через посредников. Я никогда на таких не работала. Они прячутся, потому что не брезгуют заведомо краденым. — Александра подняла стопку потрепанных тетрадей и сдула с них пыль. — Так вот. Я нашла такого «невидимку». Вот я вижу покупки за две тысячи третий и первую половину две тысячи четвертого года одного посредника. Это лицо покупало в тот период для разных людей, понятно, но есть определенная узкая тема — органика, старые пластики, которая явно покупалась для одного коллекционера. Я сделала закладки, вот эти вещи. И вот — продажи совсем другого коллекционера и, возможно, посредника, начиная с сентября две тысячи четвертого года. В продажу поступило несколько вещей, которые покупал первый посредник. Между покупкой и продажей этих вещей есть промежуточное звено — тот самый «невидимка», в чьей коллекции оседали вещи. До августа две тысячи четвертого года он сотрудничал с первым посредником, после — только со вторым. У первого все пластики, как отрезало. Вы помните, что случилось в августе две тысячи четвертого года? Пятнадцать лет назад?
Адвокат лишь поморщился, часто моргая, словно в глаз ему попала соринка.
— Убили Исхакова, руководителя лаборатории, где вы работали по ночам.
— Я не убивал! — воскликнул мужчина и тут же замолчал, словно до смерти испугавшись собственного голоса.
— Но в доме той ночью вы были? Девочку, девочку на лестнице в темноте вы помните?
— Я… Да, я бежал, я толкнул ее… Но я никого не убивал!
— Вы должны мне все рассказать, — Александра с трудом подняла тяжелую стопку тетрадей и перенесла их на стол. — Вы же понимаете, что убийца на свободе. Расскажите мне все об этих четках со сверчками.
Какое-то время ей казалось, что гость замолчал окончательно. Он сидел, разглядывая дощатую столешницу, испещренную следами от джезвы, пятнами краски, потеками лака, исписанную телефонами и именами, которые Александра давно забыла.
— Вообще-то, — внезапно произнес он, — я должен был стать адвокатом…
…Имени своего гость так и не назвал — Александра чувствовала, что он отвык от этой жизненной подробности. Поступить в юридический институт юноше когда-то помешала робость. Зная предмет, он провалил первый же экзамен, потому что никак не мог заставить себя заговорить.
— А ведь адвокат должен говорить, — заметил он.
Чтобы не болтаться без дела и зарабатывать хоть немного, он устроился на работу лаборантом. Помогли связи родителей — они были инженерами-технологами на подмосковном крупном комбинате. Так Адвокат попал в лабораторию к Исхакову.
— Мне и там не повезло сначала, потому что ставки ночного лаборанта не было. Сократили эту ставку еще в девяностых. Но им был нужен ночной лаборант, есть круглосуточные процессы, которые надо контролировать. Профессор выхлопотал мне пропуск, сказал, что я его аспирант. Его никто не проверял, и платил он мне из своего кармана. И всему учил. Мы варили пластики… Это было очень интересно.
Здесь очень пригодилось хобби Адвоката — в подростковом возрасте он занимался в кружках чеканки, резьбы по дереву и в принципе был очень не прочь стать мастером-краснодеревщиком.
— Но родители были против, они хотели, чтобы я получил высшее образование.
Цель ночных экспериментов в лаборатории Исхакова была Адвокату неведома, да он и не стремился ничего узнать. Его интересовал сам процесс изготовления очередного необычного пластика. Там же, в институте, он впервые увидел Елизавету Бойко.
— Она приносила профессору разные вещи на продажу, а еще пакеты с янтарными осколками, откуда-то с производства. Елизавета могла все достать, даже смолу бобовых деревьев. Мы ее варили и делали аналог копала.
— Вы только варили пластики? — не удержавшись, перебила Александра. — А изделия? Изделия вы производили?
— В лаборатории я сделал только одну вещь. Это была первая… Четки со сверчками.
— А прототип? — Александра жадно подалась вперед. — Вы видели оригинал?
— Да, конечно, профессор мне его показывал, я держал те четки в руках. Он их в Турции купил. Он хотел, чтобы я сделал точно такие же.
— Зачем?
— Он хотел их продать.
— Как? — Александра откинулась на спинку стула. — Продать подделку за подлинник?
— У него были совсем плохи дела. — Адвокат говорил и, казалось, одновременно читал надписи на столе. Глаз он не поднимал. — Я слышал, как Елизавета с ним говорила в кабинете. Дверь была приоткрыта. Она говорила без всякого уважения. Это она доставала ему деньги. Она сказала, что надо уплатить несколько долгов, иначе она ни за что не ручается. И еще добавила: «У вас же дочь!» После этого разговора он велел мне сделать копию четок.
— И я сделал, — глубоко вздохнув, он закончил.
— Что случилось той ночью, двадцать пятого августа? Вы были в доме?
— Был, — чуть слышно вымолвил Адвокат. — Но я не убивал.
— Кто там был с вами? Исхаков, Федотов, вы, кто еще?
…Двадцать пятого августа две тысячи четвертого года Адвокат, как всегда, собирался вечером на работу. Внезапно ему позвонил Исхаков. Он велел ждать его рядом в определенном месте, рядом со станцией метро. Там Исхаков забрал лаборанта и повез его за город. В чем состоит ночная работа, Адвокат узнал по дороге.
