– Я спрашивала у своего адвоката, он сказал, что запрета завещать что-либо своим питомцам в правовом кодексе нет, а значит, это вполне законно. Как вы могли догадаться, я получаю ежемесячную пенсию, доктор Браун. Запросы у меня небольшие, поэтому мне удалось скопить приличную сумму за два года.
– Понятно. Почему вы не хотите завещать все этой лечебнице? Это было бы более гуманно.
– Более гуманно завещать свои последние деньги тем, кто лишил меня крыши над головой снова? Я старая, и мне трудно переносить любую смену обстановки. Я решительно не готова к переезду и завещать этой лечебнице ничего не буду. Я только поблагодарю эти стены за тепло. На этом – все!
Ее голос был твердым и решительным. Ясно было, что если миссис Норис сказала, что завещает все свои деньги проклятой собаке, то так тому и быть.
– Позвольте из любопытства поинтересоваться, как ваш будущий пес будет распоряжаться своими финансами?
– Мой адвокат согласился взять эту собаку после моей смерти под свою опеку и тратить все мои деньги на нее. На хорошие стрижки, на качественную еду – только молодую телятину, никакой свиньи и курицы. Я попросила своего адвоката приучить собаку к красной икре, баловать ее раз в месяц кусочком трюфеля. В общем, собака должна жить куда лучше, чем жила я.
– А если ваш адвокат присвоит эти деньги? Вы об этом не подумали?
– Конечно же, подумала, я что, похожа на глупую, доктор? Адвокат будет отчитываться каждую неделю, предоставляя все чеки, фонду помощи бездомным животным, которому, кстати говоря, я тоже выделила приличную сумму на кормежку облезлых собак. Они охотно согласились его контролировать! К тому же у них есть копия моего завещания, и если он решит присвоить деньги на личные прихоти, скажем, на покупку автомобиля или какой-то дорогой вещи, которая стоит больше ста евро, то на него незамедлительно подадут в суд. Да, конечно, он может есть трюфеля и икру за мою собаку, но он хорошо обеспечен и, как мне показалось, он – человек слова. Знаете, мужчина старой закалки. Поэтому я и доверилась ему.
– Вон оно как. Может, мой вопрос сейчас прозвучит глупо, но почему именно собаке, а не коту?
– Я не люблю котов, доктор Браун. К собакам я тоже не испытываю возвышенных чувств, но они мне, по крайней мере, не противны.
– Какой-то собаке крупно повезло…
Миссис Норис ничего не ответила, а лишь убрала волосы с лица за ухо и положила письмо на стопку с книгами.
– Как вы хотите покончить с собой, миссис Норис? – спросил серьезным тоном доктор Браун. Улыбка сошла с его лица.
– Я прыгну в это окно. Да, есть вероятность переломать все кости, но остаться жить в инвалидной коляске. Но я рискну, а если выживу, то перекушу себе язык.
– Вы понимаете, что подобное заявление я не могу проигнорировать? Вы отправитесь в палату, где не будет окна и дневного света.
– Вы не скажете об этом другим докторам, – уверенно заявила старуха.
– Почему вы так решили?
– Потому что мы с вами – люди, Фредерик, а они – деревья.
– Я не совсем понимаю вас.
Доктор Браун посмотрел на нее строгим взглядом. Миссис Норис встала со стула и подошла к своему собеседнику.
– Вы не скажете об этом никому. Я в этом уверена!
– Я приму любые меры, чтобы вы не лишили себя жизни.
– Вы так думаете?
– …
– Я знаю, как резать вены, доктор, чтобы умереть, и всю свою молодость я резала их неправильно. Если я захочу покончить с собой, то меня ничто не остановит.
– Я так не думаю, – категорично заявил психиатр. И вспомнил о Безымянном. В таком положении, как он, достаточно трудно покончить с собой. Но доктору Брауну не хотелось разговаривать с миссис Норис в подобном положении.
– Не будьте ребенком. Посмотрите на жизнь взрослыми глазами.
Старуха развернулась к Фредерику спиной, оставила свои тапочки у кровати и прилегла на заправленную постель.
– Я хочу отдохнуть. Вы меня утомили.
– До свидания, миссис Норис, – сказал доктор Браун и вышел из палаты.
– До свидания.
В коридоре Фредерик встретил своего доброго коллегу, доктора Стенли, который делал утренний обход.
– Как успехи, доктор Браун? Вы принялись за лечение своего пациента?
– Да, но… Доктор Стенли, я хочу сделать одно важное заявление!
Человек в очках вопросительно посмотрел на своего собеседника.
– Миссис Норис… она…
И тут Фредерик осознал, что действительно поддался чувствам. Ему на секунду стало жаль бедную старуху. И то, что он сейчас услышал от нее, пришлось утаить от главного врача.
– Она «что», доктор Браун?
– Она отказалась от завтрака, – сказал тот первое, что пришло в голову.
– Это и есть ваше «важное заявление»? – доктор Стенли посмотрел на Фредерика как на недоумка.
– Да, в ее возрасте нельзя пропускать завтрак, – взял себя в руки доктор Браун.
– М-мм. Насколько мне известно, миссис Норис – не ваша подопечная. Доктор Браун, занимайтесь исключительно своим пациентом!
– Разве вы можете запретить мне навещать кого-то в этой больнице?
– Нет, не могу. Но хочу вам посоветовать посвятить все свое время только одному больному. Так у вас будет больше шансов довести начатое дело до конца. Тем более что случай очень любопытный.
– Благодарю за совет, доктор Стенли.
– Удачи, доктор Браун.
Фредерик незамедлительно последовал совету своего начальства. Он поднялся вверх по лестнице на четвертый этаж и, прежде чем открыть палату номер тридцать шесть, решил заглянуть в соседнюю.
Молодой человек снова сидел в наушниках, теперь уже на подоконнике, и смотрел во двор.
– Доброе утро, Уильям, – сказал негромко доктор, глядя в приоткрытую дверь.
Юноша и на этот раз не услышал доктора Брауна. «Как можно слушать музыку так долго?» – подумал про себя Фредерик и решил не отвлекать Уильяма от музыки и в этот раз.
Он отворил палату Безымянного собственным ключом и вошел внутрь.
Глава пятая
Первым делом доктор Браун заметил небольшое изменение в обстановке комнаты. Одна едва заметная глазу деталь в этой палате сегодня была заменена на другую, почти такую же, но с небольшим отличием.
– Здравствуйте, Безымянный.
– Доброй ночи, доктор Браун. Почему вам не спится?
Метод Фредерика работал. Стоило перенести график приема пищи – и пациент сразу же был сбит с толку.
– Еще одна бессонная ночь. Скажите, кто вам принес этот живой цветок?
