Люк поинтересовался: «Где мой большой папа?»
Женщина сказала, что отец был алкоголиком и, выпивши, утопился в речке, вот почему она держит своих детей за руку одна. Миа никогда не интересовался, где его отец, мать заменяла мальчишке всех. Но не Люку.
В четыре года состоялся уже более серьезный разговор, ребенок краем уха услышал, как соседка говорила матери, что видела их отца в этом городе совсем недавно. И Люк немедленно начал требовать объяснений от матери.
Ребекка сказала как есть. Всю голую и отвратительную правду, но все же эта правда была намного приятнее того, что отец Люка алкоголик и утопился спьяну в речке.
«Почему он ушел?» — спросил маленький человек, который стремился с ранних лет все на свете знать и понимать.
«Потому что предатель», — ответила мать, и они больше не возвращались к этому вопросу.
Миа с Люком в раннем детстве были очень ранимыми детьми, особенно Люк. Он оказался намного болезненнее Миа и все время жаловался матери по любому поводу.
Люка часто колотили соседские дети, так как никто его не понимал, ведь он был чрезмерно обидчивым и ранимым.
Ребекка говорила, что они с братом родились под знаком Рыб, а значит, их судьба уже давно предрешена. Также женщина не стеснялась упоминать и то, что Рыбы натуры слабые, обидчивые и мечтательные. Таких людей нужно всю жизнь нянчить и подтирать за ними зад, сами они этого сделать не могут — по словам женщины.
Люк поначалу смирился с тем, что он по гороскопу Рыбы и всю свою жизнь будет на всех обижаться и презирать этот жестокий мир. Чуть позже, когда Люк записался в шахматный кружок и узнал, что его учитель по шахматам — высокий сильный мужчина, твердый, словно выкованный из железа, и, что самое главное, обязательный — Скорпион по знаку зодиака (а своего учителя Люк уважал, как никого в жизни), то мальчик незамедлительно решил заново «переродиться».
После одного из шахматных занятий Люк вернулся домой и заявил матери, что он родился тридцатого октября, а не двадцать восьмого февраля, и отныне его знак зодиака Скорпион. Женщина долго смеялась над своим маленьким сыном-фантазером, который был не более чем обыкновенным клочком бумаги, который снесло бы при первом порыве ветра.
Над братом смеялся поначалу и Миа, но когда шестилетний Люк, «переродившийся» в этом мире заново под знаком Скорпиона, однажды пришел домой и заявил матери, что разбил голову своему однокласснику куском кирпича за то, что тот обозвал его дохляком, Ребекка взглянула на своего сына другими глазами.
Люк, как и сказал, праздновал свой день рождения каждый год тридцатого октября, а Миа двадцать восьмого февраля.
Ребекка начала опасаться перемен в своем сыне. Ведь Люк изменился до неузнаваемости, он больше ни на кого не обижался, а сразу ломал нос — ее болезненный и болтливый сын вдруг стал тихим и жилистым.
Никто не знал, что на уме у Люка. Но все знали, что лучше с ним не шутить. После того, как он начал делать серьезные успехи во всем, за что бы ни взялся — карате, шахматы, пинг-понг, Ребекка больше никогда не заводила разговор о Рыбах, но и о Скорпионах предпочитала помалкивать.
Однажды женщина пришла к учителю по шахматам, которым всегда восхищался Люк, и спросила без лишних прелюдий:
— Что вы сделали с моим сыном?
Мистер Рорк, ростом в два метра и два сантиметра, посмотрел на женщину сверху вниз и улыбнулся ей.
Мужчина был видным и даже, как говорили между собой женщины этого города, — завидным; многие дамы заглядывали мистеру Рорку в рот. Но не Ребекка. Для нее он был всего лишь двухметровой шпалой, которая испортила дурным примером ее послушного сына.
— Я ничего не сделал с вашим сыном. Просто Люк, миссис, однажды осознал, что он не рыба, не мясо, а мужчина. Вот и все! — спокойно и просто объяснил ей человек, который выглядел — в этом городке не самых высоких мужчин — великаном.
— Скорпион…
— Именно так, — с достоинством ответил мистер Рорк с улыбкой на лице.
— Тридцатое октября…
— Совершенно верно.
Ребекка плюнула в лицо своему собеседнику, но часть слюны до него не долетела.
Улыбка сошла с лица мужчины, он вытер рукой капли слюны с подбородка и уголка рта и взглянул на женщину с неким пониманием, пристально всматриваясь в ее глаза.
Он не сердился на нее за это, нет, он, скорее, сочувствовал ей.
— За что?
— За сына-Скорпиона.
— Вы и сами прекрасно знаете, как баркас назовешь, так он и поплывет. Зачем называть его плохо?
— Деревянная лодка и железный баркас — два разных судна, мистер Рорк. Это вы обязаны знать.
— Посмотрите на своего сына, миссис. В этом море деревянной лодкой я могу назвать только вас — не знаю, кто вы и как вас назвали. Сужу исключительно по вашим поступкам.
— Мои поступки — это моя ноша. Не ваша! — процедила сквозь зубы женщина.
— Конечно, — улыбнулся мистер Рорк. — Мое дело лишь показывать вам ношу, а нести ее — дело ваше.
— Да пошел ты.
— Плывите своей дорогой, миссис. И если хотите воочию увидеть железное судно, то обратите внимание на Люка. Более целеустремленного и отважного мужчины в своей жизни, кроме себя, разумеется, я не видел. Жаль, что он не мой сын, а ваш, — закончил свою речь мистер Рорк и ушел прочь.
— И мне жаль. — сказала ему в спину женщина.
Мистер Рорк, хоть и был мужчиной видным, но детей у него до сих пор не имелось, как и женщины. Только шахматы и маленькие мужчины, которых он воспитывал, как воспитали когда-то родители его самого.
— Я запрещаю тебе ходить на занятия по шахматам, — сказала своим непоколебимым голосом Ребекка, когда Люк вернулся со школы.
— Почему?
— Потому что шахматы — не твое. Закрыли тему.
— А что мое, мама?
— Слушать и делать, что я тебе говорю.
— Это не доставляет мне удовольствия.
— Что? — женщину аж затрясло от такого заявления.
— Мне не нравится слушать и выполнять то, что ты говоришь. Твоя жизнь скучна и неинтересна, я бы не хотел жить, как ты.
После этих слов женщина со всего размаха ударила Люка по лицу и рассекла ему верхнюю губу. Люку было больно, но он не заплакал. Он убедил себя, что не умеет плакать, особенно, когда больно внутри, а не снаружи.
В душе войны не меньше, войны, которую не видит никто.
Люк с сухими глазами ушел в комнату к брату, а Ребекка осталась на кухне и не смогла, в отличие от своего сына, удержать слез.
Люк поистине был самым сильным в этой семье. Мальчишкой, который мог удержать Атланта на своих плечах.
* * *
Покинув здание полиции, директор направился неспешным прогулочным шагом в сторону улицы Франческо Петрарки.
