Первым и крупнейшим из осакских торговых домов, начавших подобные операции, был дом Ёдоя, который вел дела 33 даймё. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что не осталось ни одного даймё из юго-западных княжеств, который не был бы должником этого дома
[292].
Деньги от продажи риса пересылали из Осака в Эдо. Для этих целей была учреждена почтовая служба, но дело было сложным и хлопотным. Деньги перевозились на лошадях или их нес на себе посыльный, что было делом небезопасным — по пути могло случиться всякое. Купец из Осака по имени Тонамура ввел в обиход более простой способ расчета продавца с покупателями — переправлялись не деньги, а векселя, по которым даймё получали деньги в Эдо. Таким же образом велись дела и между торговыми домами — пересылались вексель и доверенность. Выгоду получал и торговый дом в Эдо — иногда даймё запрашивал не всю сумму сразу, и оставшиеся деньги можно было на время пустить в оборот. Этот способ ведения дел получил широкое распространение в Осака и для многих торговых домов стал основным направлением в их деятельности, которую можно рассматривать как прообраз банковских операций
[293].
Жизнь в Эдо заставляла даймё все чаще прибегать к услугам меняльных контор. Просрочка платежа со стороны даймё была обычным делом, поскольку общество не очень-то заботилось об охране интересов купечества, хотя дела о неуплате долгов и рассматривались в городских магистратах. Купцы могли защищаться от произвола властей только силой денег — скажем, увеличивая процентную ставку
[294].
Семейство Мицуи включилось в кредитные операции. Их меняльная контора в Эдо открылась в 1683 г., в Киото — в 1686 г., в Осака — в 1691 г. Главной меняльной конторой стала киотская: там сосредоточились основные денежные капиталы дома Мицуи, пускавшиеся в оборот, оттуда шло финансирование меняльных контор и торговых лавок в Эдо и Осака.
Интересно, что японские меняльные конторы имели примерно такой же режим работы, как и лондонские. Они были открыты ежедневно с 10 часов утра, а продолжительность их работы (примерно два часа) определялась временем горения светильника (в Лондоне время работы определялось временем горения одной свечи).
В конторе был работник (мидзуката), в обязанности которого входило смачивать пол водой (вероятно, чтобы не допустить пожара) и выдворять замешкавшихся клиентов, когда контора закрывалась.
Дом Мицуи через свои меняльные конторы активно занялся пересылкой золота и серебра с помощью векселей. Дело приносило довольно большую прибыль, деньги постоянно находились в обороте. В это дело Мицуи также внесли новое — за наличные деньги от продажи в Осака риса они покупали ткани, продавали их в Эдо, после чего возвращали деньги владельцу риса. Дело в том, что вексель подлежал оплате в течение 60 дней, а на пересылку денег из Осака в Эдо уходило только 15–20 дней
[295], что и позволяло использовать наличные деньги для торговых операций. Прибыль от них позволяла продавать товары по более дешевым ценам, и вырученные деньги снова пускать в оборот. Все это способствовало процветанию дома Мицуи и расширяло сферу его деятельности.
В 1691 г. Мицуи обратился к сёгунату с такой просьбой — в обмен на ссуду он предлагал пересылать для сёгуната деньги из Осака в Эдо, не взимая за это проценты. Наличные деньги использовались для закупки товаров. Взяв ссуду в серебряных монетах, он вернул ее сёгуну в золотых, получив прибыль в результате неустойчивого курса обмена. Потом право на проведение подобных операций получили от сёгуната и другие торговцы, но первыми начали их именно Мицуи
[296].
Основным местом деятельности Хатиробэй стал Киото, а вести дела с бакуфу в Эдо он отправил своего старшего сына Такахира Хатироэмон. Постепенно Хатиробэй отошел от непосредственно торговых дел и, стремясь расширить сферу деятельности своего торгового дома, занялся изучением условий купли-продажи в различных районах страны, т. е. тем, что теперь называется «маркетинг».
К концу XVII в. Хатиробэй мог с удовлетворением наблюдать результаты своих трудов — его лавки и меняльные конторы в Эдо, Осака и Киото процветали. Можно сказать, что ему удалось создать своего рода империю Мицуи.
* * *
Хатиробэй умер в 1694 г. Его старший сын Такахира Хатироэмон оказался достойным преемником своего отца — с его именем связаны многие новшества в деятельности клана Мицуи, главным из которых было создание системы управления и контроля над всеми формами деятельности клана, которая обеспечила ему прочную стабильность.
Раньше за всей деятельностью дома Мицуи следил сам Хатиробэй. Можно сказать, что он хорошо владел основами маркетинга — знал потребности жителей городов, где и что производят, и поставлял необходимые товары туда, где на них был спрос, причем по низким ценам. Но теперь дело расширилось, и одному человеку было уже не под силу управлять им.
Хатиробэй еще при жизни пытался поделить свое имущество между детьми, но это его стремление, к счастью для дома Мицуи, не было одобрено членами главного дома клана. После его смерти дети сплотились вокруг старшего брата Такахира и целиком положились на его волю
[297], отказавшись дробить общее наследство. Дальнейшая история дома Мицуи показала правильность такого решения.
К началу XVIII в. клан Мицуи состоял из 9 домов (семей) — одного старейшего, который вел свое происхождение от основателя клана, пяти родственных домов (бункэ) и трех неродственных — домов усыновленных детей (рэнкэ) (позднее, в июле 1740 г., к клану присоединились еще 2 рэнкэ — дом Иэхара и дом Нагаи). Таким образом, дом Мицуи (Мицуи додзоку) включал в себя 11 семей, в совместном владении которых находилось все имущество клана. Такая структура семейной компании под единым руководством и контролем сохранялась до тех пор, пока после окончания Второй мировой войны не были принудительно распущены финансово-промышленные группы дзайбацу
[298].
Можно с уверенностью утверждать, что XVIII век в истории клана Мицуи был определяющим. Клан обладал большим богатством, его многочисленные лавки и меняльные конторы процветали. Расширялись и географические рамки деятельности Мицуи — с 1707 г. они стали закупать китайские шелковые ткани непосредственно в Нагасаки
[299].
