Мне подходило. В знак согласия я кивнул, а потом, не спрашивая никакого разрешения, заглянул в соседнюю комнату.
Зайца, который все это время был у меня в руках, следовало вернуть своей хозяйке. Отдать игрушку, попрощаться — причина, конечно, была пустяковой, только мне до рези под грудиной снова хотелось заглянуть в похожие на мои глаза, и хоть на миг представить, что не увижу их больше.
Один взгляд. Одну улыбку. Одно удивление на двоих.
* * *
Три дня спустя
Когда лет двенадцать назад я открывал свой первый магазин, тогда еще только запчастей, и вопроса не стояло, продолжать дальше или нет. Магазин был лишь началом пути, точкой отсчета. Один раз, почувствовав в себе силы создавать свое, вернуться к обычной работе было невозможно.
Примерно тоже самое я ощутил три дня назад в Питере. Всего одна встреча, и жизнь, полная работы, трудностей, женщин и планов показалась неполной, словно в полсилы.
Нет, я не ощутил тягу к отцовству за несколько минут рядом с дочерью. Я не заболел желанием нянчиться и катать на плечах. Просто прежнюю картину мира смыло дождем, и на холсте под ее подтеками проявились очертания совершенно другого рисунка. Еле заметные контуры, хрен угадаешь что изображено, но повернуть время вспять уже было поздно.
— Дмитрий Владимирович, документы, которые Вы просили, я отправила. Отчеты тоже, — Наташа позвонила после окончания рабочего дня. Обычно в это время я находился еще в офисе, но сегодня был особый случай — конец дня я встречал у себя дома.
— Спасибо. Больше ни от кого новостей не было? — опершись свободной рукой о подоконник, в десятый раз за вечер посмотрел на шлагбаум возле ворот.
— Сева забегал. Сказал, что хочет продлить отпуск.
— С чего-то вдруг? — новость была сравни сообщению о падении Тунгусского метеорита.
— Ремонт в квартире затеял. Говорит, что еще неделя, минимум, нужна.
— Ясно.
— Так ему заявление писать или как? — удивленно, будто ожидала от меня еще что-то услышать, спросила Наташа.
— Пусть он… — Возле шлагбаума затормозила машина такси, но не остановившись, поехала дальше. — Ничего не нужно. Пусть идет.
— Дмитрий Владимирович, у Вас все хорошо?
— Да, — я шумно выдохнул. — Все хорошо. Передай Роберту, что утренняя летучка на нем. Если что, я буду на телефоне.
— Хорошо, передам, — Наташа уже не скрывала волнения в голосе.
— В таком случае, хорошего вечера.
Не дав сказать что-либо еще, я положил трубку. Меньше всего мне сейчас требовалось чужое волнение. Если терпение можно было бы изобразить стаканом с водой, то мой стакан был почти переполнен. С каждым часом воды в нем прибавлялось все больше, и к ночи она обещала вся выплеснуться наружу, смыв надежду на благоразумие одной очень упрямой особы.
Семь вечера — ровно пять часов до окончания срока, который еще в кафе три дня назад я дал Лике. Никогда еще не ощущал себя такой сволочью, как тогда. Никогда и представить не мог, что буду ставить ультиматум женщине или, что еще хлеще, запугивать обещанием спустить всех своих юристов и забрать ребенка.
От воспоминания о разговоре до сих пор становилось противно.
За пару часов после встречи остыл не только я — остыла и Лика. Она больше не зажималась и не пыталась оправдываться. В кафе я встретил полностью перевопротившуюся Анжелику Уварову, которой хотелось поскорее избавиться от меня, и никакие предложения вернуться назад, поселиться в квартире, которую я сниму для них с дочерью, не рассматривались даже как гипотетически возможные.
— Мне ничего от тебя не нужно.
— Вера только моя дочь, и она останется со мной.
— Не трать на нас свое драгоценное время.
Глупые дурацкие фразы, достойные сопливой мелодрамы, но уж никак не реальной жизни. Сама того не понимая, каждым новым ответом Лика подводила меня к той черте, за которой красивых вариантов не оставалось.
Не таким я планировал итог встречи. Подобранная риэлтором в спешке квартира недалеко от моего дома так и не понадобилась. Щедрый счет в банке — тоже. Упрямой девчонке не хотелось от меня ничего.
— Вы можете встречаться. Я не имею ничего против, но каждый из нас продолжит жить своей жизнью.
Неожиданно поглупевшая маленькая птичка каким-то непостижимым образом сковырнула-таки то, что привело меня к ней спустя два долгих года. "Своя жизнь" — будто в этом словосочетании было что-то ценное!
После этого раздумывал я недолго. С деньгами и связями мать, беспокоящуюся за своего ребенка, можно принудить ко всему. Для этого даже напрягаться особо не пришлось — опуститься морально на уровень плинтуса и стать тем, кем видела меня сидящая рядом женщина.
Я опустился.
— В таком случае, у тебя три дня на то, чтобы собраться и с дочкой переехать ко мне. Пока не поймем, как нам растить нашего ребенка, поживем бок о бок. Я и так уже достаточно упустил, чтобы пустить все на самотек.
Это было мое "последнее слово". Самое неромантическое из возможных предложение жить вместе. Ничего не ответив, Лика собралась тогда, забрала дочку и ушла.
За ней закрылась дверь, а я с уже абсолютно холодной головой включил счетчик. Три дня. Шесть оборотов стрелки часов до того, как моя жизнь полностью изменится.
Тогда это казалось правильным. Сейчас тоже, но только от прежнего холода в моей башке уже почти ничего не осталось.
Глава 20
Лика
Второй раз Дима вламывался в мою жизнь, вынуждая менять местожительства, планы и привычки. В прошлый раз его люди насильно похитили меня. В этот раз я приехала сама.
— Мама? — Вера покрепче прижала к груди зайца и испуганно посмотрела на крыльцо своего нового дома.
"Временного дома" — мысленно поправила я себя.
На память тут же пришли последние обидные, хлесткие слова Димы. Верила ли я в то, что у нас что-то получится? Нет. Надеялась ли на что-то большее? Нет. Боялась ли?
