Вика вспомнила о словах Питера, что именно его королева лишила права на престол, впрочем, исключительно теоретического, за финансовый скандал.
— Наконец, Гарольд, граф Честер, третий сын ее величества королевы, а также его супруга Эмма и их двойняшки…
Двойняшки лет двенадцати, сын Филипп «Пип» и дочка Эмма, были и правда прелестные.
Заметив, как Матильда достает второй том, еще толще первого, только в синем переплете, Вика взмолилась:
— Но ведь это и есть королевская семья, кого еще вы желаете мне показать?
Раскрыв книгу, ее мучительница заявила:
— Это были потомки ее величества, здесь же отпрыски боковых линий, которые вы, естественно, должны знать. Не беспокойтесь, не все, а только самые важные. У короля, отца ее величества королевы, было, как вам, быть может, известно, три брата и одна сестра. Сестра, принцесса Алиса, скончалась молодой, через год после свадьбы со старшим сыном герцога Эксетера и через день после родов. Ни она, ни младенец не выжили…
Что же, время было такое, тридцатые годы, антибиотики еще не были открыты, так что от кончины при родах не были застрахованы ни кухарки, ни королевские дочки.
— Это Ричард, герцог Камберленд, еще один дядя ее величества, единственный из мужчин королевского семейства, достигший столетнего возраста, однако никогда не женатый и потомства также не оставивший…
Вика вычитала в интернете, что герцог Камберленд предпочитал мужчин, что и объясняло его жизнь бобылем до кончины в возрасте ста одного года, однако все это, разумеется, были слухи и сплетни.
— Наконец, другой дядя ее величества, Александр, герцог Олбани, проживший хоть и недолго, но вполне счастливо со своей супругой, дочкой маркиза Дорчестера, а также его сын и наследник, также Александр, герцог Олбани, также проживший со своей супругой, дочкой шведского графа, отдаленного родственника тамошней королевской семьи, и также, увы, не так долго, и их единственная дочь, леди Александра, трагически умершая несколько лет назад, и ее единственный сын, Джеймс…
— А за кем она была замужем? — произнесла Вика.
Матильда, перевернув одну из последних страниц, сказала:
— За правнуком нашего бывшего короля.
И еще раз перевернула страницу, а Вика заметила, что между прочими королевскими родичами и теми, о ком шла речь сейчас, находился черный лист.
— А вот старший брат отца ее величества, Джеймс, принц Уэльский, после кончины своего отца, деда ее величества королевы, взошел на престол под именем короля Джеймса Третьего. Несчастливое имя!
И, с вызовом посмотрев на Вику, Матильда требовательно спросила:
— Скажите почему!
Вспомнив уроки из истории Англии, Вика отрапортовала:
— Джеймс Первый, основатель новой королевской династии Стюартов, наследовал знаменитой королеве Елизавете, которая отрубила голову своей кузине и его матушке, Марии Шотландской. А его внук, Джеймс Второй, правивший уже после Английской революции, потерял престол через два года после того, как стал королем, потому что пытался насаждать в Англии католицизм. Что привело к так называемой Славной революции в конце семнадцатого века, смене династии и приходу после небольших пертурбаций в тысяча семьсот четырнадцатом году к власти немцев из Ганновера, потомков курфюрстины Софии, которые, по сути, правят вами до сих пор…
Удовлетворительно кивнув, Матильда поправила:
— Нами. Не вами, а нами. И вами ведь тоже, после того как вы станете британской подданной. Но, в общем и целом, усвоили неплохо.
— А если не стану? — спросила Вика, а Матильда, делая вид, что не заметила ее замечания, продолжила:
— Джеймс Третий правил еще меньше, чем Джеймс Второй, потому что связался с этой ужасной разведенной американкой, интриганкой, аферисткой и к тому же почти на семь лет старше себя, что в силу ее уже не самого юного возраста исключало возможность рождения наследника. Все это привело к кризису власти, в результате чего король Джеймс, поставленный перед выбором, сделал его в пользу своей любовницы, отказавшись от короны. Брат, занявший его место на троне, присвоил ему и его потомкам титул герцога Сандрингема.
— Что и открыло путь к престолу сначала отцу ее величества королевы, а потом и ей самой, — заметила невинным голосом Вика.
Матильда назидательно сказала:
— Дело не в том, что он влюбился в эту ужасную особу, хотя еще до Первой мировой обсуждалась реальная возможность его брачного союза с одной из дочерей вашего царя, а в том, что он пренебрег королевскими обязанностями и своим долгом перед империей!
Она снова хотела перелистнуть несколько страниц после изображения короля Джеймса, весьма импозантного, хотя и выглядевшего слабовольным, бородатого мужчины в морской форме, но Вика снова не позволила ей это сделать.
— Нет, раз изучаем второстепенных родственников, то изучаем всех. Ага, вот и она, эта ужасная американка!
Жена бывшего короля была женщиной эффектной, но по виду явно стервозной. И ничуточки не красивой.
— Ага, первая герцогиня Сандрингем. А это что за прелестный ангелочек! Ах, это ведь дочка герцога, то есть бывшего короля, и герцогини. То есть она, несмотря на свой преклонный возраст, все же сумела забеременеть, выносить ребенка и родить?
На самом деле герцогине на момент рождения дочки было всего года на три-четыре больше, чем ей самой сейчас.
— Получается, — протянула Вика, — что именно эта девочка, кузина ее величества, а вовсе не ее величество, должна была бы стать королевой? Герцог Сандрингем умер в начале семидесятых, так что с тех пор Британией должна была бы править именно она, а не ее кузина, нынешняя королева!
Матильда, перелистнув страницу, заявила:
— Чтобы предотвратить подобную коллизию, король Джеймс перед отречением от престола отказался за себя и всех своих прямых потомков от претензий на корону Британии.
Вика протянула:
— Думается, добровольно?
Сверкнув глазами, Матильда заявила:
— На что вы намекаете? Престол перешел ко второму брату и его потомкам, и несмотря на то, что потомки короля Джеймса здравствуют до сих пор, прав на престол у них нет и быть не может. И вообще, ее величество в добрых отношениях со своей кузиной, дочерью короля Джеймса и этой американки. Она даже именным декретом позволила перенять ей после смерти отца титул герцогини Сандрингема, хотя за отсутствием наследника мужского пола этот герцогский род должен был бы прерваться на своем первом представителе.
— Может, в ее величестве заговорило чувство вины перед кузиной, у которой она украла трон? — спросила Вика.
— Не смейте говорить такие вещи! — вскричала Матильда.
