Откуда-то из темноты донеслись крики, а также свист полицейского. Питер, кашлянув, произнес:
— Конечно, можно организовать, чтобы ты вылетела обратно в Питер, и я обещаю, что позабочусь об этом, даже если мне понадобится лично заявиться на Даунинг-стрит, десять. Однако эта история будет сопровождать тебя еще долго, возможно даже, всегда. Так не лучше ли…
Тут он опустился на одно колено перед Викой и произнес, глядя на нее снизу вверх:
— Виктория Романова, я сочту за честь просить твоей руки. Готова ли ты стать моей женой?
Вика, не осознавая, что это происходит с ней и что это происходит здесь и сейчас, в Кенсингтонском дворце, ошарашенно молчала.
Питер, дотронувшись до ее ладони, произнес:
— Извини, обручального кольца у меня с собой нет, не рассчитывал, что так скоро понадобится, но обещаю, что наверстаю упущенное как можно скорее. Конечно, предлагаю тебе стать моей женой не для того, чтобы эти крысы от журналистики оставили тебя в покое, тогда все отнюдь не закончится, а только начнется. Я прошу твоей руки, потому что до безумия полюбил тебя, Викки, и сочту за честь, если ты ответишь мне согласием!
Вика продолжала молчать, и Питер испуганным тоном добавил:
— Понимаю. Несколько скоропалительно, но чего тянуть, если и так все понятно? Только… только ты ведь тоже меня любишь, Викки? Если нет, то я, конечно, пойму… Хотя мы все равно можем попробовать. И вообще, скоро сюда нагрянет полиция и, не исключено, крысы от журналистики. А если ты ответишь мне «да», то я вполне официально смогу пригласить свою невесту переночевать в расположенном рядом Кенсингтонском дворце. Господи, что я несу!
Вика, тоже опустившись на колени, прижалась носом к носу Питера и ответила:
— А ты не боишься, что пожалеешь?
— Не боюсь. Я вообще мало чего боюсь. Иначе бы не пошел добровольцем служить в Афганистан и не отправился бы пешком в Антарктику.
— А не боишься, что «фирма» не одобрит?
— Не боюсь. Тем более она одобрит. Для них ужаснее всего было бы три категории невесты, причем именно в этой последовательности, от меньшего зла к большему: порноактриса, мужчина и, наконец, как апофеоз кошмара, немка!
— Правильно ли я понимаю, что наиболее ужасный вариант был бы немецкий порноактер? Ну хорошо. Убедил. Я не порнозвезда, не мужчина и не немка. А русская. Это тоже вам не фунт изюма…
Не зная, как адекватно выразить это по-английски, Вика перевела это русское выражение дословно.
— Что-что? Фунт изюма? Вау, наверное, очень сладко, да и калорий тьма. Хотя мне такое по вкусу. Ну, русская, к тому же Романова: знаешь, какую историю наши спецы по пиару из этого сделают!
— Не зазнавайся. Я еще не сказала «да».
— Но ты не сказала «нет»! Так, значит…
Вика поцеловала его, своего принца, и произнесла:
— Но с одним условием!
— С каким это?
— Ты бросишь курить. Ради меня. Точнее, ради себя. Ну, и меня тоже. Сможешь?
Питер тяжело вздохнул.
— Да. Брошу. Ради нас. Так ты согласна?
Настал черед Вики шумно вздохнуть:
— Да, ваше королевское высочество. Я принимаю ваше предложение руки и сердца, если только вы примете мое.
Молодой человек вдруг вынул что-то из кармана, и Вика увидела, что это ее спортивные перчатки и наушники.
— Извини, это вместо кольца. Давай я надену тебе одну, а ты мне другую?
Они так и сделали.
Шон Фэллоу, чувствуя все нарастающее раздражение, вышел из паба и икнул. Сверху сыпалась изморось — даже дождь и тот не мог пойти нормальный! Снова икнув, Фэллоу поднял руку, пытаясь поймать такси, однако какая-то прыткая особа увела желтый кэб у него прямо из-под носа.
Словно услышав его брюзжание, кто-то наверху подкрутил кран, и изморось в течение считаных секунд превратилась в сильный дождь. Фэллоу грязно выругался и попытался снова поймать такси, однако шофер пустого желтого кэба, какой-то прыщавый азиат, присмотрелся к нему, а потом, презрительно вскинув брови, явно недовольный пьяным в качестве клиента, умчался прочь, при этом обдав Фэллоу холодными брызгами.
Снова употребив выражения, которые «Дейли кроникл», несмотря на всю свою бульварность, никогда бы не напечатала, Фэллоу, икая, побрел в направлении своего дома. Благо что идти было недалеко, однако он давно привык перемещаться на такси. Ведь он, прославленный журналист, первым обнародовавший связь этой русской с принцем Джоки, экономил свою энергию для того, чтобы задействовать ее для публикации новой сенсации.
Но вот с сенсациями в последнее время стало как-то туговато. С того момента, когда принц Джоки ошарашил всех новостью о том, что сочетается браком с этой самой русской, какой-то там Романовой, прошло уже три недели — и что за эти три недели Шон успел достичь?
Ровным счетом ничего.
Инициативу вдруг перехватили другие юркие журналистики, многие из которых были раза в два младше его, легенды таблоидов. О его роли в обнародовании сенсационной связи принца Джоки и этой русской все, казалось, благополучно забыли, как будто этих мерзавцев поразила повальная амнезия.
Но в этом-то и дело: если бы Джоки, спутавшись с русской, скрывал это от общественности, зайцем петляя от репортеров, то он, Шон, непременно бы приложил все усилия, чтобы раздобыть пикантные фото. Принц Джоки и его русская подружка воркуют голыми на веранде. Принц Джоки и его русская подружка в бассейне. Принц Джоки и его русская подружка в постели.
А так…
А так все перешло в иную плоскость: СМИ, не только бульварные, но и серьезные наподобие Би-би-си, захлебывались от обсуждения предстоящей даты свадьбы, предположений о наряде невесты, о том герцогском титуле, который непременно дарует ее величество королева внуку и его невесте, даже о том, когда забеременеет и ребенка какого пола родит эта русская.
Но для обсуждения всех этих сопливых розовостей и розовых соплей он, Шон Фэллоу, не требовался. С «фирмой» у него были собственные счеты, и принимать участие в этой медиавакханалии, которую Британия пережила всего несколько лет назад по поводу бракосочетания принца Эдуарда и его Кэролайн, он не собирался. Тем более все это было только на руку «фирме», повышающей собственную медиакапитализацию и предлагающей по готовым лекалам народу то, чего тому так требовалось в беспросветные времена брекзита и последовавшего за ним экономического кризиса: зрелищ.
А превращаться в статиста в этом дешевом (хотя для налогоплательщика в итоге и очень дорогом, но кого это интересовало!) спектакле Шон Фэллоу не намеревался.
Однако все королевство словно помешалось на этой, как все отчего-то полагали, романтической истории. Хотя женились отнюдь не юные неопытные создания, а мужик и тетка, которым было прилично за тридцать и которые перетрахались со всеми, с кем только было можно.
