А Ирина, бледная, как полотно, едва сдерживала рыдания, потому что никто не уделял ей внимания, полностью разрушив сценарий ее свадьбы.
Вика бросилась к ней, чтобы объяснить — хотя сама не знала, что именно надо объяснять, однако особо ретивые репортеры снова взяли ее в кольцо, задавая одни и те же ужасные вопросы, на которых у Вики не было ответа.
Все это длилось от силы несколько минут, которые, однако, представились Вике целой вечностью. Наконец секьюрити по команде виконта Фредди отреагировали и стали выталкивать журналистов за ворота, что сделать с учетом их количества, явно превосходящего силы нескольких телохранителей, было почти нереально.
Прорвавшись к Ирине, Вика зашептала:
— Они словно с ума сошли… Прямо как с цепи сорвались. Я не понимаю, что они от меня хотят…
Ирина, заплакав, швырнула ей в грудь скомканную лайковую перчатку и отвернулась, причем так неудачно, что ее бриллиантовая тиара съехала набок. Вика попыталась удержать подругу, однако путь ей преградил насупленный виконт Фредди.
— Извини, но тебе лучше оставить в покое мою жену. Потому что столь незабываемый для нее день полностью уничтожен — тобой!
Чувствуя, что на глаза навернулись слезы, Вика растерялась: что это значит — уничтожен ею? Не она привела сюда этих сумасшедших репортеров, не она впустила их на территорию поместья.
Так почему виновата тогда именно она?
Мамаша, сестра и кузина, подхватив Ирину, потащили ее по направлению к замку, а Вика, глядя им вслед, ничего не понимала. И снова ее окружили репортеры, которых еще не успели выпихнуть за ограду, опять посыпались вопросы, на которые у нее не было ответа. И все было связано с этим самым принцем Джоки.
Да пропади он пропадом, этот принц Джоки!
Внезапно кто-то взял растерявшуюся Вику под руку и энергично потащил в сторону замка. Она заметила, что это банкир Майкл, сквозь зубы приказавший:
— Не сопротивляйтесь! Отсюда надо уходить, иначе они вас растерзают! Это прямо как в Древнем Риме, когда на арену амфитеатра голодным хищникам выталкивали христианскую святую!
Им повезло: охрана перегородила аллею, которая вела к замку, и журналисты наконец-то остались позади. Когда они достигли изогнутой лестницы, Вика дала волю чувствам и разрыдалась.
Банкир Майкл, надо отдать ему должное, ситуацией не воспользовался и прижимать девушку к себе не стал. Вместо этого он вручил ей упаковку бумажных носовых платочков и, уводя куда-то вбок, под лестницу, толкнул первую попавшуюся дверь, и они оказались в небольшом пустом помещении, в котором были накрыты столы, за которыми, к счастью, никто не сидел.
Продолжая плакать, Вика прошептала:
— Но что это было? Почему они набросились на меня? Отчего они атаковали меня? Как будто… Как будто я подружка этого чертового принца!
Банкир Майкл, внимательно посмотрев на нее, сказал:
— Только не говорите, что вы не знаете!
Вика, от неожиданности и злости даже забыв о том, что по щекам текли слезы, выпалила:
— Что вы хотите сказать? Конечно, не знаю! Просто понятия не имею!
Майкл, вздохнув, качнул головой и протянул ей мобильный, на экране которого Вика увидела логотип газеты «Дейли кроникл» и огромную надпись кроваво-красными буквами: «Эксклюзив: новая подружка принца Джоки. Он целуется с ней на задворках самого крутого лондонского клуба. Ее зовут Виктория Романофф, она русская, родственница последнего царя и, возможно, шпионка КГБ?»
А под этим совершенно дурацким заголовком Вика увидела фотографию, на которой была запечатлена она сама, целовавшаяся с Питером у черного хода клуба «Ад и рай».
— Откуда это у них? — прошептала она внезапно севшим голосом.
— Думаю, камеры наблюдения зафиксировали, — ответил банкир Майкл. — Вот, если нажать, то можно увидеть больше…
Он нажал на кадр, и на экране пошел фильм в несколько секунд: как Вика роняет что-то на асфальт (перчатки и наушники!), как Питер и она бросаются поднимать это, как он целует ее, как потом прекращает и как она сама целует его…
Чувствуя, что у нее пылает лицо, Вика вскричала:
— Но это же вторжение в личную жизнь! Какое они имеют право публиковать такое?
И осеклась. Она заметила серьезное выражение лица Майкла — и только сейчас ей стало понятно, как, должно быть, ему неприятно видеть такое: он ведь днем раньше флиртовал с ней, кажется, строил весьма далеко идущие планы, а она на следующий день целуется и обжимается с другим.
С Питером!
Но вот именно: с Питером, а не с этим несносным принцем Джоки, которого он сопровождал в элитный клуб на день рождения какой-то юной герцогини. Значит, репортеры что-то перепутали, напортачили, но как же так?
— Я подам на них в суд! — заявила Вика, успокаиваясь, однако стараясь не смотреть на Майкла, потому что ей было ужасно стыдно. Несмотря на все, он держал удар отлично, как истинный джентльмен, хотя и без британского подданства и титула, однако встречаться с ним глазами Вика не хотела.
— Они за это ответят! Ну да, я… Я целовалась с этим молодым человеком, бароном Ренфрю, и что из этого? Этот распрекрасный принц Джоки, которого он, как и куча других представителей «золотой молодежи», сопровождал в клуб, в это время был совершенно в ином месте. Как они могли перепутать Питера с принцем, или они что, так похожи?
Тут Вика поняла, что не имеет понятия, как выглядит этот самый принц Джоки: вся эта светская мишура никогда ее не занимала. Кажется, последний раз она видела принца Джоки и его старшего брата подростками, на кадрах более чем двадцатилетней давности, обошедших весь мир, когда они, понурив головы, следовали за лафетом, на котором в солнечный сентябрьский день по Лондону транспортировали покрытый штандартом гроб с телом их погибшей в автокатастрофе матери, «королевы сердец», принцессы Уэльской.
Банкир Майкл, ничего не отвечая, только ткнул пальцем в дисплей смартфона, и перед ней возникло изображение Питера — в красной военной форме, золотых эполетах и с орденской планкой. Вика поняла, что это статья из Википедии. И она была посвящена принцу Джону, младшему сыну принца Уэльского, наследника британской короны, и его легендарной жены, ныне покойной «принцессы сердец».
Автоматически обратив внимание на то, что принц на два года младше ее самой, Вика закричала:
— Это что, фейковая страница? Ну да, это же Питер, тот самый молодой человек, с которым я целовалась. Но это никакой не принц Джоки!
Банкир Майкл молча снова ткнул в дисплей, и перед ней вылезли результаты поиска по запросу «принц Джоки». Таковых было более трехсот семидесяти девяти миллионов, и на фотографиях, которые также высветились на странице, она могла лицезреть в разных одеяниях, в разных позах, на различных фонах, чуть помоложе и постарше, с бородой и без оной одного человека: Питера.
