— Ладно, не буду. У тебя нет ощущения, что здесь дневной день длиннее земного? Солнце почти в зените, а на часах уже три.
— Наверное, так и есть. Только… я по-прежнему не понимаю, где же мы можем быть. И, самое главное, как сюда попали. Хотя, на самом деле, это сейчас не самое главное.
— А что главное? Выжить? Признайся, ты же об этом мечтал. Наслаждайся. Проявляй чудеса смекалки и выживания. Каждый мужик втайне о таком мечтает. Признавайся. Вы же мечтаете быть сильными. Мечтаете… только далеко не у всех получается. Пивные бутылки открывать лучше и проще.
— У тебя с этим какие-то проблемы? Да, я мечтал. Ты знаешь, я даже эти места во сне видел. После этого и сорвался попутешествовать. И не вижу в этом ничего позорного. У тебя проблемы личного характера с мужчинами? Чего ядом капаешь? Поматросил кто-нибудь и бросил? Так это не я. И нечего на мне срываться, — я не ожидал от себя такой отповеди. Просто уже здорово стало раздражать это неприкрытое ехидство, если бы она еще говорила эмоционально, так нет, абсолютно спокойно и с почти неприкрытым презрением.
— У меня к тебе лично нет претензий. Отдохнул? Глотай таблетку, — Гертруда усмехнулась и пожала плечами.
— Что будет, если ее запить спиртным?
— Действие усилится и немного пролонгируется, отходняк будет тяжелее. Как у тебя с сердцем?
— Проблем нет. Смотри: пойдем к озеру в обход леска. Там, на верхнем плато, похоже, еще одно озерцо. Вот туда нам и надо. Я думаю, в горах пещеры, даже почему-то это точно знаю. Это будет идеально. Опять же сверху нам станет виднее, что внизу творится. Согласна?
— Хорошо. Идем тем же порядком. Местность более открытая, поэтому двигаться будем быстрее. Держи колесо и флягу, — Герда опять умудрилась сделать так, что ее слово осталось последним.
Меня так и подмывало, глядя на фляжку, спросить девушку, откуда такие реликвии. Я довольно часто лазил по сайтам коллекционеров предметов второй мировой, одно время даже это было одним из любимых времяпрепровождений. До того, пока не накрыла черная тоска. Но сдержался, справедливо полагая, что ответов все равно не получу. Глотнул таблетку и коньяк, подождал прихода и полез вниз.
Я старался держать девушку на расстоянии метров трех-четырех. Страха не было. Что это подействовало — коньяк или допинг, я не понимал, скорее всего и то, и другое, и еще что-то, но мне все начинало нравиться.
Воздух был раскален почти до предела, но все равно поражал буйством запахов и какой-то первобытной свежестью. Да, Герда была права. Я мечтал о такой жизни. На теле живого места не осталось, все саднило и чесалось, меня могли сожрать в любой момент, но у меня было оружие в руках и было кого защищать. И пусть, в случае чего, и оружие мало бы помогло, и та, которую я планировал защищать, могла сама кого хочешь защитить и угробить, но все равно я чувствовал ощущения, похожие на счастье.
Герда впереди внезапно шарахнулась в сторону и энергично замахала рукой. Я увидел как из низкого кустарника поднялась большущая треугольная змеиная голова и в ушах завибрировало от пронзительного шипения. Голова раскачивалась и поднималась все выше, уже на уровне моего роста. Я затормозил, взрыв кроссовками землю, поймал в прорезь прицела змеиную башку и пальнул из слонобоя, как я уже успел окрестить свой револьверище. Грохнуло неправдоподобно громко, уши заложило, револьвер отчаянно высоко задрался вверх, но самое главное, змеиная башка превратилась во множество кусков, разлетевшихся по сторонам. А потом началось интересное представление, или страшное, это смотря для кого как. В кустах, сплетаясь и расплетаясь, начали биться кольца исполинского змеиного тела, толщиной с туловище обыкновенного человека, в камуфляжной окраске из десятка цветов. Они за десяток секунд выкорчевали и поломали весь кустарник на площади пяти метров, но, в конце концов, сокращаясь со все утихающей амплитудой, замерли. Я, держа наготове револьвер, мелкими шажками приблизился. В изломанных кустах лежала туша большой антилопы и… и исполинская змея с разорванной головой. Длиной в полтора десятка метров.
— Ни хера себе… — только и вырвалось у меня. И это чудовище я завалил практически на бегу, одной пулей? Я полез в карман за телефоном, зафиксировать свою победу, но потом вспомнил, что тот остался, скорее всего, в болоте, да и неугомонная эстонка зашипела на ухо, погоняя, и даже пихнула в плечо кулаком.
— Шевелись… дурак, стрелок хренов. Сюда сейчас куча тварей набежит.
Я последний раз глянул на монстра и сорвался вслед за Гердой, на дурака я не обиделся, меня переполняла гордость за себя и глубокое удовлетворение.
Метров через двести мы наткнулись на болотистую низменность, и пришлось еще метров сто ее обходить. Исполинских змей больше не встречалось, но несколько поменьше в болотце он заметил. Герда даже проткнула своим копьем одну, самую нерасторопную. Плюс на нас накинулись тучи разновидностей местного гнуса, и от болота пришлось бежать с рекордной скоростью. Я не ощущал усталости и вполне успевал за неутомимой спутницей.
Горы впереди уже закрыли собой все небо. Мы без проблем и особых потерь, если не считать ободранную о сук мою щеку, плюс вырванный клок из шортов и соответственно оцарапанную ногу у девушки, пролетели небольшой лесок, полный звуков, издаваемых прыгающими по веткам зверьками и птичками, и остановились на берегу озера.
Просто слово красота здесь было неуместно. Небольшой водопад, падающий в озеро, разлетался мириадами мельчайших, переливающихся всеми цветами радуги брызг. Лес и отвесный горный склон не пропускали ветерок, и поверхность озера напоминала зеркало. Неподвижную гладь изредка беспокоили всплески рыбешки и пробегающие водные насекомые. Часть озера заросла большими белыми цветами, расположившимися на громадных кожистых листьях, лежащих на поверхности воды. Из озера вытекало несколько речушек, которые в дальнейшем соединялись и вытекали в саванну.
Я с восхищением засмотрелся и уже собрался было залезть в воду, но толстое тело змеи, скользнувшей в озеро, напомнило, что я не на берегу Клязьмы, куда периодически ездил с товарищами на рыбалку. Купаться в этом озере явно не стоило. Я оглядел каменный склон. Практически отвесная стена высотой около десяти метров, вся покрытая трещинами, с торчавшим из них ползучим кустарником. Залезть можно… но, может быть, где-то рядом есть более удобный подъем? Герда стояла рядом и, судя по выражению лица, думала о том же. Но пришлось бы лезть в заросли, а это, с учетом местных реалий, чревато… Рев в лесу сомнений не оставил. Ревело, может не самое большое местное животное, но, судя по тембру, неимоверно хищное и кровожадное. Не сговариваясь, я и Гертруда полезли на склон. Эстонка довольно ловко и быстро, а я — как получалось. Для начала я ухватился за побег кустарника, торчавший из трещины, и заорал от стеганувшей руку боли. Вся ветка была покрыта мелкими, но неимоверно острыми шипами, и я чуть не сверзился с двухметровой высоты, куда уже успел забраться. Удержался, и, матерясь во весь голос и прижимаясь пузом к камням, полез дальше. Кольт я засунул за пазуху, а футболку заправил в бермуды и крепко затянул шнурок пояса. У себя в кармане я неожиданно нашел еще шесть патронов и переложил в задний карман, теперь они при каждом движении увесисто брякали по заднице.
