Мы были на месте; осмотревшись, неожиданно я поймал себя на ощущении, что уже был здесь раньше. И верно: всего в нескольких сотнях метрах начинал вздыматься холм, по ту сторону которого находилось местонахождение Сварткранс. Я тысячу раз бывал в этих местах за последние 23 года! А чуть далее виднелась неоновая вывеска визит-центра Стеркфонтейна. Мы находились в самом сердце Долины Стеркфонтейн – самом изученном археологами месте на всем Африканском континенте! Оглядываясь кругом, я вспоминал: «Ведь я исследовал не только известные местонахождения в Долине… во время проекта “Атлас” мы приезжали с поисковой командой и сюда, к пещерам Райзинг Стар. Точно, вон там, метрах в двухстах отсюда, мы тогда обнаружили несколько окаменелостей».
Мы поднимались на небольшой холм, освещая ухабистую дорогу налобными фонарями. Ни к кому конкретно не обращаясь, я задавал вопрос за вопросом:
– Далеко еще?
– Да нет, не очень, – ответил Стивен.
– А «шкуродеры» там совсем узкие, да? – «Шкуродерами» называют самые узкие и труднопроходимые участки пещерных тоннелей. Порой там действительно можно серьезно «ободрать шкуру», если хочешь пролезть дальше.
– Ну да, такие, – ответил мне кто-то, не помню кто, из темноты.
– А подъемы очень крутые?
– Есть немного, – усмехнулся Рик.
– Но «вы подойдете», – ввернул Педро, усмехнувшись.
Я понял, что эти ребята чесать языком не любили. А может, причина подобной сдержанности крылась в том, что им хотелось, чтобы я сам все увидел?
Наконец мы добрались до узкого лаза. Слева от него зияла расщелина неизвестной глубины, справа же проход перекрывало большое дерево; таким образом, чтобы попасть внутрь, необходимо было пролезть максимально близко к расщелине. Отличное начало.
Сразу за этим жутким входом мы попали в сводчатую, очевидно рукотворную, залу пещеры; наверное, ее выдолбили во время шахтерских работ в XIX веке. Опытные спелеологи шли впереди и уже начинали спускаться в тоннель. Мэтт воодушевленно следовал за ними. Натянув рабочие перчатки, я отправился за остальными во тьму.
Спустя полчаса я решил наконец поразмыслить над сложившейся ситуацией: острый выступ впивался мне в ребро, со всех сторон на меня нещадно давили стенки тоннеля, вытянув правую руку вперед, я пытался цепляться ею, чтобы хоть как-то продвигаться дальше, в то время как моя левая рука оказалась из-за тесноты тоннеля плотно прижатой к телу. Перед собой я мог видеть лишь каменный пол тоннеля, поскольку, стоило мне едва поднять голову, раздавался глухой металлический стук каски о потолок. Впереди я едва мог различить свет фонаря и очертания фигуры Дэйва, иногда с ухмылкой оглядывающегося на меня и приговаривавшего, быть может, чересчур подбадривающим тоном:
– Давай-давай, еще чуть-чуть!
Я застрял в этом покрытом липким слоем грязи тоннеле; лягая и дрыгая ногами позади себя, пытался зацепить крепкий выступ, чтобы протиснуться дальше. Но выступа не было, застрял я очень плотно и мог продвигаться вперед, только извиваясь и изгибаясь на выдохе, насколько позволял узкий тоннель. С каждым следующим вдохом я, казалось, застревал все крепче и крепче, словно пробка в винной бутылке. Это был Путь Супермена, получивший свое название, потому что все, кроме самых худых, вынуждены были ползти, вытянув вперед одну руку и прижав к телу другую. Именно так, простирая одну руку, с другой прижатой к телу, я сантиметр за сантиметром пытался протолкнуться вперед.
Спустя несколько минут мне это удалось, и я с наслаждением смог встать и расправить плечи. Зачем-то (учитывая количество грязи в пещере) я стал отряхивать комбинезон. Тусклый свет налобного фонаря вырывал из темноты то одно лицо, то другое. Рик бодро выскочил из тоннеля так, будто бы он с удовольствием прогуливался там. За ним показался сияющий счастливой улыбкой Мэттью.
– Далеко еще? – спросил я.
– Не очень, – ответил кто-то, мало, впрочем, утешив меня своим ответом.
Окончательно оправившись, я мог осмотреться кругом:
– Здесь есть окаменелости, – сказал я, указывая на белеющий в стене клык павиана.
– Ага, тут все стены в них, – кивнул Стивен на еще один на противоположной стене. И правда, стены были сплошь усеяны разными костными останками; одно то место заслуживало бы внимательного исследования. Но сейчас мы здесь были не для этого.
– Мы ждем Педро и остальных? – спросил я.
Педро и еще несколько членов экспедиции не были, как я говорил, «физиологически пригодны» для Пути Супермена, так что им пришлось лезть по другому, более длинному тоннелю под названием Почтовый Ящик. Заслужил он это имя благодаря узкому лазу, через который, подобно отправляемому письму, нужно было проскользнуть внутрь.
– Да нет, они подтянутся, – ответил Джон, залезая в следующий тоннель, – надо продвигаться.
Мы были у места древнего камнепада. Рик, проворно вскочив на острый выступ, указывал, куда идти. Огромная гряда камней, уходящая в темноту, действительно напоминала чешую.
– Туда? – спросил я, указывая фонарем наверх: свет терялся где-то по пути, не доставая до вершины.
– Ага. Это Драконий Хребет, – через плечо ответил Стивен, ловко карабкаясь по мокрым камням.
Я обернулся к Дэйву Ингольду:
– На какой мы сейчас глубине?
– Пожалуй, метров сорок.
Мэтт, Дэйв и Джон, а за ними и остальные следовали за Стивеном. Я пожал плечами: что ж, сказав «А», надо говорить и «Б» – и тоже стал карабкаться, цепляясь за острые выступы. Да, будет очень тяжело организовать здесь поисковые работы. Кажется, мы уже продвинулись по этим тоннелям метров на сто вперед, хотя точно сказать было сложно – такими причудливыми зигзагами петляли ходы. Путь сюда был сущим мучением, не говоря о том, что он был довольно опасен; и думать было нечего, чтобы доставить сюда хоть какие-то исследовательские приборы и снаряжение. В таких пещерах нередки случаи обвалов сводов, поскольку в глубь каменной породы в поисках воды проникают корни деревьев. Не говоря уже о том, подумал я, взглянув вниз, что одно неаккуратное движение или скользкий камешек под ботинком может надолго уложить на больничную койку или даже в могилу.
Дэйв, Джон, Рик и Стивен, опытные исследователи пещер, спокойными и расчетливыми движениями плавно преодолевали Драконий Хребет. Мэттью делал то же, но с присущим его юной душе бесстрашием. Мне совсем не стыдно признаться, что у меня ушло, скажем так, несколько больше времени на то, чтобы преодолеть 17 метров подъема на вершину Хребта.
Итак, мы были на вершине, и на пути у нас было последнее препятствие – расщелина шириной около метра и глубиной, наверное, метров пятнадцать. Собрав волю в кулак, я перемахнул ее и приземлился рядом с остальными на крохотный выступ.
– Нам туда, – произнес Стивен.
Вжимаясь в стену, я осторожно начал подбираться ближе к Стивену. Лаз, на который он указывал, был настолько узок, что, чтобы через него пробраться, мне нужно было, совершенно распластавшись, ползти на животе. Извиваясь ужом, я старался продвигаться по лазу вслед за Риком. Остановившись, он вдруг скользнул в какую-то невероятно крошечную нишу так, чтобы я мог поравняться с ним.
