Свою ошибку я осознал лишь четыре недели спустя.
ГЛАВА 10
К началу октября 2008 года коллекция ископаемых останков подростка, обнаруженного Мэттом, как я тогда решил, довольно существенно разрослась. Наша исследовательская команда теперь была столь малочисленна, что у нас даже не было отдельной лаборатории, вместо которой использовалась половина помещения моего рабочего офиса. Я настелил отрез бархата на большой дубовый стол, чтобы не повредить хрупкие кости, – этот стол стал моим рабочим уголком. Сюда же я перенес небольшой несгораемый сейф для хранения найденных окаменелостей.
Местонахождению U.W. 88 я дал название Малапа – «мой дом» в переводе с местного наречия сесото. Это имя мне показалось очень удачным не только потому, что в Южной Африке множество носителей сесото, но и потому, что сесото – второй после английского официальный язык Университета Витса. Раскопки Малапы должны были начаться вскоре, и я продумывал их план, решая, где бы удобнее было начать геодезические съемки и тому подобные вещи.
Первое: необходимо было картографировать местонахождение, а затем исследовать в лаборатории блоки брекчии, поднятые на поверхность шахтерами. Зафиксировав координаты большого куска брекчии с плечевой костью и лопаткой, мы аккуратно вырезали его из стенки шахты, чтобы затем доставить в лабораторию для препарирования.
Каждое следующее утро я навещал лабораторию препаровки. Теперь я нанимал уже пятерых препараторов из Института Бернарда Прайса, так что вокруг постепенно выходящего из камня скелета наперебой галдела и жужжала смешанная команда из двух институтов. Я был полон энтузиазма: день ото дня камень все меньше сковывал древние кости.
Одна косточка за другой, и небольшой скелет все яснее и яснее приобретал свои очертания на дубовом столе.
Сначала появилась полностью препарированная для исследования нижняя челюсть, следом за ней подоспел фрагмент подбородка и клык. Затем были готовы фрагменты верхних конечностей и несколько позвонков. И наконец из лаборатории пришла половина тазового пояса, после чего стало окончательно ясно, что этот древний человек передвигался на двух ногах. Бедренная кость, обнаруженная тогда, положила начало фрагментам нижних конечностей. За ней последовали препарированные из того же блока брекчии пальцы ног и фрагменты ребер. Спустя некоторое время этот прекрасный небольшой скелет уже мог бы (если бы не полное отсутствие фрагментов черепа – кроме челюсти) посоперничать со знаменитым скелетом Люси.
Найденная на местонахождении Малапа нижняя челюсть после препарирования
Затем Чарльтон принялся за большой блок брекчии с плечевой костью и лопаткой. Именно в этот день я понял ошибочность предположения, что эти кости также принадлежали скелету подростка, которого обнаружил Мэттью, – ведь кости детей и подростков связываются посредством так называемой эпифизарной пластинки (еще называемой хрящевой пластинкой роста). Когда кость достигает нужного размера, пластинка роста окостеневает, замещаясь эпифизарной линией. Следовательно, кость без всякого намека на хрящевые пластинки – как, например, эта плечевая кость из брекчии – должна была принадлежать взрослому индивиду. Впрочем, о том, что индивидов должно быть несколько, я уже знал: те два зуба, найденные мною в шахте, также принадлежали взрослому древнему человеку. Теперь же к ним добавилось еще несколько костных останков.
Честно говоря, ожидать, что на столь небольшом клочке земли мы найдем даже не один, а целых два скелета, было довольно-таки странно. Никогда за всю историю палеоантропологических исследований в Африке два скелета не были найдены на сколь-нибудь близком расстоянии друг от друга. Конечно, тут и там находят порой скопление костных останков нескольких индивидов; вероятно, самое известное из них – это AL 333, так называемая первая семья из Хадара, где были обнаружены фрагменты индивидов вида Люси – Australopithecus afarensis. Но еще раз: нигде и никогда не было такого, чтобы два практически полных скелета были обнаружены совсем рядом друг с другом на столь небольшом расстоянии.
Здесь же все было ясно: в местонахождении Малапа действительно было найдено два скелета. По мере препарирования Чарльтоном второго скелета я все больше радовался фантастической сохранности его костей: из камня начинала появляться целая, всамделишная рука! А вдруг на ее конце окажется еще и кисть? Оставалось лишь ждать…
Сидя у себя в офисе, глядя на разложенный на столе скелет, я пытался выстроить план дальнейших действий. С чего начать, как подступиться? Очевидно, в одиночку выполнить такую задачу невозможно. Материал слишком специфический, а работы с ним необходимо провести очень много. Понадобилась бы целая команда ученых-экспертов, чтобы четко проанализировать и интерпретировать все находки и местонахождение.
Я размышлял о находках схожей величины в истории палеоантропологии: в 1970–1980-х годах ученые, совершившие подобное открытие, обычно вскоре публиковали его описание. Знаменитую Люси, например, нашли в ноябре 1974 года, и уже через 16 месяцев Дональд Йохансон и Морис Тайеб опубликовали ее краткое описание. Самая известная находка команды Ричарда Лики – «мальчик из Турканы» – был найден в 1984 году, а его первое описание было опубликовано уже на следующий год. Исследовательской работы с этими находками было огромное количество – на годы и годы вперед, однако считалось, что базовое научное описание находки должно быть опубликовано как можно раньше. Ведь если уж на то пошло, Раймонд Дарт на рассвете африканской палеоантропологии опубликовал описание таунгского ребенка спустя какие-то месяцы после освобождения черепа от слоя камня.
Но в наши дни, на заре 2000-х годов, понимание научного метода несколько изменилось. Вместо быстрой публикации описания находки и последующего ее исследования многие крупные ученые предпочитали годами держать свои открытия в тайне, чтобы потом опубликовать крупную монографию о них. К примеру, все научное сообщество было в курсе, что Тим Уайт и его команда еще в середине 1990-х обнаружили частичный скелет Ardipithecus ramidus, однако с тех пор, кроме нескольких туманных комментариев, о находке ничего не слышно (в 2009 году описание скелета наконец было опубликовано). Или, скажем, находка «Маленькой Стопы»: ее обнаружили в 1997 году в пещере Стеркфонтейн
[15], и вот, спустя уже больше десяти лет, никто за пределами исследовательской группы понятия не имеет о ходе исследований. Для ученых, совершивших эти находки, было делом первостепенной важности застолбить их за собой и своей исследовательской группой. Конечно, вне всяких сомнений, эти люди руководствовались желанием выполнить исследовательскую работу на как можно более высоком уровне. И как знать – вполне возможно, что все эти годы были необходимым условием тщательной научно-исследовательской работы. Но дело в том, что этому примеру массово начали следовать практически все исследовательские группы.
