Москва. Терлецкий парк. Наши дни
— Итак, — он стоял и смотрел на нее, засунув руки в карманы. А она вспомнила их осеннюю встречу. И сумасшедшую золотую осень. Никогда не видела она раньше такой буйной золотистой щедрости.
— Прошло больше полугода с того момента, как мы были тут, — сказал он, словно подслушав ее мысли.
Она кивнула в знак согласия.
— Все так, и вместе с тем по-другому. Нашлись листы того самого осведомителя, который следил за Булгаковым, и нашелся актер Владимир Вольф, или, по-другому, Виктор Сокольский.
— Член нашей боевой группы. Коллега, товарищ. Он был убит. Но почему?
— Причина в том, что… — она запнулась.
— Нас убивают, — сказал он почти сердито, — ты права. Мы даже знаем, кто следующий. Дело в том, что следующий это либо я, либо Паша Линьков. Надо признать, больше из нас никого не осталось.
Глава 10
Московский гамбит
Несбывшееся нередко является для нас, по своим последствиям, такой же реальностью, как и то, что свершилось.
Чарльз Диккенс «Дэвид Копперфильд»
Москва. 1935 г.
Булгаков сидел и работал над романом, но память улетала в детство и юность. Наверное, это было необходимо — вспомнить светлое время, которое уже никогда не вернется.
Летом был футбол, в зимнее время каток. Миша носился на коньках, мечтая кататься лучше всех. Но самое заветное желание стать певцом, великим певцом. Стоять на сцене и петь. И все будут слушать его и плакать, вытирая платочком слезы. Просить автографы и дарить пышные букеты. Но главное, у него будет власть над людьми. Они будут замирать, внимая пению, восторгаться, любить, смеяться. Он будет царить над ними. Станет кумиром и божеством.
Мать играла на пианино, а Миша представлял себя на сцене.
— Миша! — говорила мать, не прерывая игры. — У тебя такое выражение лица, что ты сейчас муху поймаешь.
— Почему муху?
— Рассеянный и мечтательный. Говорят же, не лови мух, будь внимательным.
Но он не мог быть внимательным: музыка и театр задевали в нем такие струны, что душа улетала куда-то далеко-далеко и с трудом возвращалась к прозе жизни. На землю. Одно время он брал уроки скрипки у отца друга Саши Гдешинского.
Но потом решил прекратить занятия.
— Ты больше не будешь заниматься? — спросил его Саша.
Миша покачал головой.
— Почему?
Ответить на этот вопрос не мог. Может быть, интуитивно понял, что хорошего музыканта из него не получится. А он хотел быть первым в том деле, которым собирался заниматься по жизни.
После года учебы наступало лето. А лето — это поселок Буча. Дача под Киевом в тридцати километрах от города. Деревянный дом, куда все приезжали отдыхать. Пять комнат и две большие веранды.
И начиналось раздолье.
Он хорошо помнил, как родители сказали им о даче. Сначала раздался тоненький голосок Нади: «и-и-и-и-и», визжащей от восторга, потом подхватила Вера, и вскоре все гудели от восторга.
— Ладно, — пробасил Миша. — Жизнь на природе имеет свои опасности. Всякие там бабочки, стрекозы. Угадайте, кто там схватит Надю, — и он понизил голос. — Первый слог — место, где много деревьев, второй слог — первая буква того, что я сейчас составляю. А третий слог… — он выдержал драматическую паузу. — Если отнять первую букву известной повести Гоголя. А оставить остальные. Ну, кто первый?
Вера сосредоточенно шевелила губами.
— Леший, — выпалила она.
— Молодец, — похвалил ее брат. — Вы, мадемуазель, определенно делаете успехи. А Надя слишком отвлекается. Поэтому, когда она, подняв вверх взоры, пойдет в лес, ее схватит леший.
Буча — это была воля, радость, хождение босиком, игры на воздухе и любительские спектакли, спектакли, спектакли.
Миша был неутомим и азартен. Поначалу режиссером спектаклей была Варвара Михайловна, потом — Миша. Брал «пиэсы» и распределял роли. Все ходили за ним по пятам и декламировали на ходу.
— Тише! — командовал Миша, когда они заходили в комнату для репетиций. — Не так все, надо по-другому. Не таращь глаза, Вера. Больше чувства, тяни слова и закатывай глаза. Стискивай руки и говори: «Ах, сударь, пощадите честную девушку. Не губите меня, спасите моего отца. Я вас умоляю!»
Маленький Коля путался под ногами. Торопясь за Надей, он упал и поднял рев.
— Ну, вот, — сказал Миша, — сейчас прибежит мама и поднимет бучу. Бучу в Буче, скажет: «Обижаете моего мальчика».
В комнату заглянула мать.
— Обижаете моего мальчика? — сказала она, увидев зареванного Колю.
Ответом был дружный хохот.
— Смотрите у меня, — пригрозила она, — актеры загорелого театра.
— Почему «загорелого»? — спросила Варя.
— Обычно говорят «погорелого», а вы у меня все, как цыганята, загорелые или как турки османские. Вот театр и «загорелый».
Мать любила придумывать и употреблять разные смешные словечки. Она была с ними, а отец приезжал на дачу после экзаменов, переодевался и шел косить траву или заниматься хозяйством.
Господи. Как давно это было! Словно сто лет назад!
Москва. 1935 г.
Буллит собирался сделать весенний бал в посольстве событием, которое запомнится москвичам надолго. Он хотел удивить, поразить, восхитить всех и собирался приложить для этого немало усилий. Подготовку к балу он поручил своему помощнику Чарльзу Тейеру, молодому восторженному человеку, который с энтузиазмом взялся за это дело. Вопросов было много.
А времени — мало. И сразу возникла проблема с озеленением, нужно было сделать к празднику зеленеющие березки и зеленую лужайку. Но вскоре подсказали правильное решение — воткнуть березы в мокрый войлок. И все получилось! К празднику были готовы распустившиеся деревца.
По крайней мере, с этой стороной справились. Насчет зверей было сложнее. Буллит помнил, как эффектно перед Новым годом выглядели три морских льва, предоставленные Уголком Дурова вместе с самим дрессировщиком. Черные львы среди белых колонн на задних ластах. Это было еще то зрелище. Но, в конце концов, все превратилось в настоящий конфуз.
Дрессировщик оказался подвержен Бахусу и быстро отрубился, чем и воспользовались его подопечные. Они вырвались на свободу и принялись бегать по посольству, хулиганя и увертываясь от швабр, с помощью которых их пытались призвать к порядку. Выход был найден с трудом. Утихомирить морских львов удалось благодаря сковородке с рыбой, сыгравшей роль ловушки. Иначе расшалившихся морских львов было не поймать.
Ирен Уайли был предложен вариант с козочками. Наконец, остановились на горных козочках, и специально для них оборудовали вольер. Но Ирене этого показалось мало.
