Всем договорам конец – их заключал король Эррин и его предки от имени Союза земель, а что будет теперь, если все владетельные лорды откажутся признавать эти договоры и исполнять их?
Нет, конечно, связи не оборваны раз и навсегда, будут новые сделки, сложатся новые союзы и партнерства, но все это потребует немалого времени! Это только на бумаге легко исключить из уравнения… даже системы уравнений одну составляющую, а в жизни так не выйдет! А тут еще Дис – неизвестная переменная…
Однако, судя по ухмылке лорда Ниориса, он если не предвидел подобное, так просчитал, поэтому можно не сомневаться: у него уже готовы запасные схемы взаимодействия на самый непредвиденный случай. В конце концов, если Дейн занимается самыми странными вещами по поручению лорда Кервена, кто сказал, что у других не может оказаться секретных поручений? Наверняка они были и есть, и новый Союз уже готов и к продолжению торговли, и к войне…
– Хорошо, что меня там не было, – говорит он. – Я бы не нашелся с ходу… Что у меня есть такого, чем можно пригрозить?
– Данари, очнитесь, – резко отвечает Кервен. – Восточные земли, если вы вдруг позабыли, кормят большую часть Союза. Ваше отсутствие на празднике было красноречивее тысячи слов.
– В самом деле, Восток вполне может прожить сам по себе, – кивает Ниорис. – Подумаешь, лишится некоторой роскоши… Но, судя по вам, милейший Данари, и по очаровательной леди Ксенне, вы к этому никогда и не привыкали, стало быть, потеря не станет критичной. А вот Западу и Северу без ваших угодий придется туго. Мы-то продержимся, хотя придется позабыть об излишествах…
– Мы тоже не погибнем, – говорит леди Гиденна. – Но, право, мне совершенно не хочется питаться жестким мясом и носить одежду из грубых шкур…
– Вам не придется!.. – перебивает Дейн, но тут же понимает, что она шутит. Что поделать, с чувством юмора у него проблемы.
– Я все еще жду ответа на свой вопрос – что вы двое там устроили? – повторяет лорд Кервен. – И если вы намерены закончить к утру, Ниорис, лучше поторопитесь. У нас не так много времени.
– Простите, милорд, увлекся, – покаянно отвечает тот. – Повторюсь: мы попытались откланяться, но это не так-то просто, когда вас окружает взволнованная публика, а где-то позади маячат королевские гвардейцы, которых натаскивали именно вы. Я имею в виду, это не игрушечные солдатики, а более чем серьезные противники… Не то чтобы это могло нас остановить, но я старался избежать жертв среди мирных гостей.
– Да, мы старались. Но ваших путей мы не знаем, милорд, – тяжело вздыхает Сейтен. – Жаль. Пришлось ломать стену. Иначе портал не откроешь – защита.
– Вас что, не хотели выпускать из дворца?
– Не то чтобы… – Ниорис смотрит в потолок, потом сознается: – Я не удержался и на прощание посоветовал диситкам получше присмотреться к приобретению. А то бывает, что масть у коня правильная, в отца, только стати от другого жеребца. Даже старый Эррин подскочил – вспомнил, видно, давнюю историю…
– И только поэтому вам пришлось отбиваться от королевских гвардейцев?
– Не совсем. Королева Диса – само обаяние. Она посоветовала мне заниматься собственными делами и заодно поинтересовалась, с какой именно целью я всюду показываюсь с лордом Сейтеном. Не при леди будет сказано, но намек был более чем очевиден: наш милейший Сейтен ведь очень красив, а теперь, когда перестал прятать лицо и причесался, то… гм… стал особенно хорош собой. Ну а его юность…
– Он смягчает краски, – прерывает Сейтен. – Было прямо сказано: я смазлив, как девица, и при Ниорисе нахожусь в том же качестве.
На его щеках горят алые пятна, но лицо он действительно не прячет.
– В таком случае, – после паузы говорит лорд Кервен, – удивлен, что дворец остался цел. За исключением стены.
– Я же его держал, – поясняет Ниорис. – А очень тяжело, повторюсь, одновременно сдерживать естественные порывы нашего дражайшего взбесившегося Сейтена, когда более всего хочется к нему присоединиться, отбиваться от гвардейцев, которые будто свихнулись, и пытаться открыть портал хоть куда-нибудь! Стена – это мелочи, поверьте, милорд!
– Что ж… Хорошо, что оба целы и сравнительно невредимы. Хотя вам, Ниорис, следовало бы придержать язык.
– А мне – заткнуть уши? – дерзко спрашивает Сейтен.
– Да, если необходимо, – отвечает Кервен. – Ну что ж… Если уже и гвардия подчиняется диситкам – вернее, принцу, который явно подпал под их влияние, то медлить мы не можем. Нужно выступать, господа. Сейчас или никогда.
– Постойте…
– Сейчас, – перебивает Дейна Ниорис. – Пока все остальные в смятении, пока не подошли резервные гвардейские полки, а с Диса не перебросили подкрепление, мы сможем взять дворец. Возможны жертвы, но в такой ситуации думать об этом глупо.
– Полагаю, все мало-мальски разумные люди дворец покинули, – говорит Кервен. – О неразумных сожалеть нет смысла. Ниорис прав – нам нужно ударить первыми. Нам необходим королевский артефакт: даже если леди Заара не сумеет справиться с ним, нельзя, чтобы он угодил в руки диситов. Поэтому…
– Я сумею, – перебивает герцогиня. Лицо ее, и без того бледное, делается вовсе мертвенным.
– Вы попытаетесь, прекрасная моя леди, – мягко поправляет Ниорис. – Но в случае, если совладать с этой вещью вам не удастся, нам придется ее уничтожить, верно, милорд?
– Именно. Пора, господа. Все готовы? Тогда прощайтесь…
Все молчат, будто не понимая – как это, прощаться? Ведь все здесь, все живы… И лишь маленькая леди Фрия решительно шагает вперед.
– Возвращайтесь ко мне, мой лорд, – говорит она, глядя в глаза Тею Сейтену, – а если не вернетесь, то знайте, какую смерть приняла Фрия Ниорис из семьи хозяев Юга!
Дейн верно угадал – за корсажем у нее припрятан стилет, и она явно умеет им пользоваться. И даже Сейтен вздрагивает, когда сверкающая сталь касается нежной кожи.
– Возвращайтесь, – настойчиво повторяет леди Фрия, – иначе моя смерть будет на вашей совести и никогда ваш дух не обретет покоя!
– Я завидую леди Зааре – она идет с вами, – тихо говорит леди Гиденна. Дейн и не заметил, как она оказалась рядом. – Она сможет умереть рядом с лордом Ниорисом…
– Мы не собираемся умирать, – так же тихо отвечает Дейн. Он понимает: у нее есть что-то более эффективное, чем стилет. – Но даже если… Обещайте – вы будете жить. Во что бы то ни стало!
– Зачем?..
Он хочет сказать о долге, о том, что она – единственная прямая наследница правителей Севера (о другой их родне Дейн ничего и не слышал), но не может вымолвить ни слова. Действительно, зачем? Она так долго жила одна в этих ледяных чертогах, и отец вряд ли мог согреть ее сердце – не был на это способен. И сейчас, после краткого проблеска солнца, как сказала тогда Гиденна, – снова попрощаться навечно? И, как ни заверяй, что намерен выжить, она не поверит. Она видела намного больше, чем Дейн может вообразить, и знает: шансов у них мало…
