Вот и сейчас ощущения были похожие. Только бы не споткнуться…
Я посмотрела себе под ноги, где одна за другой проносились шпалы. Шумно втянула горячий летний воздух, наполненный запахами мазута, пыли и горящих торфяников.
Продержись еще немного!
Впереди я увидела спасительное синее здание ― депо и ― ура! ― радующий глаз зеленый цвет уезжающей эрдвашки.
Давай! Ты успеешь! Двигатели на полную мощь…
– Сова, пернатая сволочь! Где мои четыре косаря?!
При упоминании денег я невольно припустила еще быстрее.
Вот уже недели две длился этот нескончаемый марафон, в котором почетное первое место стабильно держала я, а второе ― Бык со своей шпаной. Хорошо, что мы с Быком жили на разных концах города и сталкивались не очень часто. Но сейчас расстояние между нами все уменьшалось, и я понимала: если не успею догнать электричку и зацепиться, ― прощайте, мама-папа, и похороните меня в погребе, под банками с малиновым вареньем.
Пятьдесят шагов. К моей радости, эрдвашка отъезжала очень медленно.
Сорок шагов. Тридцать.
Сколько до преследователей? Я боялась обернуться. Но судя по шуму ― не больше двадцати шагов.
Двадцать шагов. Десять.
Из последних сил я прыгнула вперед, схватилась руками за поручни, ногами уперлась в перегородки метельника. Легко, потому что я проделывала это по десять раз на дню.
– Милая, ты спасла мне жизнь, ― прошептала я зеленой краске и поцеловала холодное железо.
Электричка тут же стала набирать ход, как будто специально поджидала меня и теперь старалась увезти от преследователей. Я обернулась ― шпана Быка осталась далеко позади. Они поняли, что им не догнать электричку, и злобно смотрели на меня. Я улыбнулась, залезла повыше, пытаясь нащупать хорошую опору, и… показала Быку средний палец.
Плохая идея, ведь за это Бык, если когда-нибудь вдруг поймает меня, оторвет мне этот самый палец и засунет в одно из естественных отверстий. Но я не удержалась, очередная победа слишком расхрабрила меня.
Я развернулась по ходу движения. Наклонившись вбок, подставила лицо ветру.
– Йухууу! ― закричала я исчезающим сзади деревьям и улицам. ― Я живая! Живая, слышите?!
Только что я вырвалась из западни и сейчас остро, как никогда, почувствовала свободу. Она хлынула в легкие вместе с воздухом, а оттуда по венам ― по всему телу. Кратковременная… но настоящая.
* * *
Еще с порога я услышала возмущенный голос отца, доносившийся из кухни:
– Четыре бабы в доме, а холодильник ― как гондон с манной кашей. Не бабы, а мандакрылые наседки. Где мое мясо??
Я хотела по-тихому сбросить «гады» и юркнуть в комнату, но по-тихому не получилось. Отец вышел в прихожую, приблизился ко мне вплотную, наклонился и обнюхал.
– Где была?
– С Тошкой гуляли. Ходили к реке на спортивную площадку.
– А по составам лазили?
– Нет, ― пискнула я.
Отец смотрел мне в глаза, его взгляд был как рентген. Врет дочь или нет? Потом он сказал:
– Наказание тебе придумал.
– И какое же? ― сглотнула я.
– Пока у тебя каникулы, будешь помогать мне на работе.
– Нет, только не это!
Я не просто так пришла в ужас. Папина контора, оператор спутникового телевидения, находилась в тесном офисе в доме быта недалеко от ДК. Раньше дело было прибыльным, но затем в город наползли крупные фирмы-конкуренты, которые постепенно стали выжимать папу, занижая расценки на услуги и переманивая клиентов. Папа тоже вынужден был опускать цены до минимума, теряя доход. Я всегда ненавидела этот офис ― тесную, душную каморку. Ну а работа, которую на меня сваливают в наказание, ― дико скучная.
– Не хнычь, ― строго сказал папа.
– И сколько мне работать?
– Неделю. По четыре часа в день.
Я застонала. Но с отцом не поспоришь, его никому из семьи переупрямить никогда не удавалось.
На следующий день с самого утра я сидела на офисном стуле в неуютном углу. Я обмахивалась папкой с бумагами, кликала мышкой по экрану ― обрабатывала платежи за телик ― и отвечала на телефонные звонки клиентов. Оставалось только тоскливо посматривать в окно. Как назло, на улице такая хорошая погода! Сейчас бы с Тотошкой гулять да купаться, а не париться в этой мерзкой клетке. Я считала дни до конца недели и думала о том, что весь год, начиная с сентября, я жду лета. В лете двенадцать драгоценных недель, и надо же так глупо прожопить одну.
Но вот, наконец наступила пятница. Ура! Последний день моего тюремного заключения остался позади! Вечером раздался звонок рации ― вторая была у Тошки. Мы купили их пару лет назад, тогда мобильников у нас еще не было, и рации успешно их заменяли. Потом телефоны появились, но все равно мы часто по старинке пользовались рациями. Я нажала на кнопку и произнесла:
– Я Радуга-1. Кто говорит? Представьтесь. Прием.
– Я Яблоня-1. Как слышно? Пгием.
– Я Радуга-1. Слышимость отличная. В чем дело? Прием.
–Я Яблоня-1. Гадуга-1, пготивник отступил, отправляю на наблюдательную вышку Бегезу-4. Возвгащайтесь на базу. Пгием.
– Я Радуга-1. Принято. Есть возвращаться на базу. Конец связи.
Тошка сообщил, что его родители сегодня остаются в гостях. Хата свободна на всю ночь!
Вскоре я уже забралась в Тотошкино окно. Он валялся на кровати и слушал музыку в наушниках. Спрыгнув с подоконника, я бросила на пол рюкзак. От неожиданности Тотошка подпрыгнул и упал с кровати. Наушники слетели.
– Вот чегт, Сова! Я чуть коньки не отбгосил. Ты чего чегез окно?
Друг втихаря затолкал разбросанные носки под кровать и прикрыл грязные тарелки комиксами.
– Бык в твоем дворе тусуется, вынюхивает. Держи, тут у меня припасы. ― Я достала из рюкзака банку пива и бросила ему.
– Кгуто! Чего будем делать? ― Он поймал жестянку.
– Что у тебя есть пожрать?
Пока наша курица с лимоном и чесноком жарилась под прессом, мы стояли над сковородкой и пускали слюни. Ужинали в комнате Тотошки под кровавый ужастик и пивчанское. Когда оно кончилось, мы залезли в бар родителей и достали бутылку виски. Опустошив ее наполовину, включили музыку на полную громкость и устроили дикие танцы. Затем приготовили попкорн и развязали настоящую кукурузную войну ― носились друг за другом по квартире и кидались им. Уставшие, повалились на пол на подушки, отдышались. В попкорне было уже все вокруг.
Тотошка достал пакетик с травой и забил косяк. Все так же лежа, мы передавали его друг другу и таращились на стоящий рядом аквариум с золотыми рыбками. Рыбок звали Билли, Вилли и Дилли, как персонажей «Утиных историй», Тошка их очень любил ― как рыбок, так и героев мультсериала.
