– Ну ладно, пошли!
В черную воду прыгать было страшно. Казалось, будто под нами ― бездна. Так и виделось, что вокруг яхты плавают акулы, поджидая нас. Собравшись с духом, я нырнула; Тошка ― за мной. Обратно мы поднялись невероятно замерзшие.
– Срочно нужно согреться! Мне что-нибудь горящее! ― попросила я у бармена.
Он протянул мне подожженный «Б-52».
– Еще! ― Я поставила на стойку пустую рюмку.
Выпив три шота, я снова направилась к танцполу, но по пути увидела, что на другом конце палубы двумя командами играют в «пьяные» шашки, и побежала туда. Из игры меня быстро выпихнули, потому что она требовала сосредоточенности, а у меня настроение было хаотично носиться и все сшибать, и я чуть не снесла доску. Тогда, пройдя в капитанскую рубку, я попросила дать мне порулить. Это занятие меня очень увлекло, я даже протрезвела. Оказывается, управлять судном так сложно! Я сделала два оборота рулем, но яхта повернула не сразу, а только через какое-то время.
– Ничего себе! После велосипеда непривычно. Там наклонишь руль и сразу поворачиваешь, а тут надо столько ждать.
Капитан засмеялся над моей наивностью.
– Откуда ты такая?
– Из города, про который вам лучше не знать.
– Что, все так плохо?
– Не то слово.
Я вернулась на палубу, напала на коктейли, пила их один за другим. «Дайкири» сменился «Мохито», «Мохито» ― «Космополитеном», «Космополитен» ― еще одной «Зеленой феей»… Все дальнейшее осталось в памяти отдельными вспышками.
Я танцевала на барной стойке, вертя в руках веревку с привязанным на конце горящим шаром, и показывала фаер-шоу. Мне все аплодировали. Правда, потом я ударила шаром себя, подожгла одежду и упала. Кто-то вылил на меня коктейль, но стало только хуже, огонь перешел с подола безрукавки выше. В панике я помчалась к борту и прыгнула в воду. После того как я выбралась на палубу, мне в руки не давали ничего страшнее воздушного шарика.
Вспышка. Провал.
Мы с Юрцом сидели на диване и целовались. Тошка наблюдал за нами, качая головой. Он всегда топтался где-то рядом, но только грустно смотрел и ничего не делал, чем жутко бесил.
Опять вспышка. Провал.
Я снова пошла танцевать. Потеряв равновесие, чуть не сшибла столик. Несколько бокалов упали и разбились. Тошка подхватил меня и увел подальше от толпы.
– Я хочу еще выпить! Я хочу на танцпол! Хочу нырять! ― кричала я и пыталась вырваться. Чуть не упала, но Тошка удержал меня. Я схватила с другого стола чей-то коктейль, но друг отнял его у меня и поставил обратно.
– Кажется, тебе хватит, Сова. Пойдем посидим.
Он повел меня по ступенькам к носу.
– Не хочу я сидеть! Я хочу танцевать! И не держи меня, мне противно! ― Я вырывалась.
– Не пущу, ты опять упадешь или газобьешь что-нибудь.
– Ну и что? Тебе-то какое дело? Отстань от меня, свали.
– Пойдем на нос.
– Никуда с тобой не пойду.
– Пойдем, пгошу.
– Куда ты меня ведешь? Хочешь трахнуть, да? Пока я пьяная? ― выкрикнула я ему в лицо.
Он на секунду отстранился, посмотрел с горькой обидой.
– Ты дуга, Сова, ― спокойно сказал он и продолжил тащить меня к носу.
Я знала, что обижаю его, но не замолчала. Волной накатила вдруг неконтролируемая злость. Какое право Тотошка имеет решать что-то за меня? Он всего лишь бесхребетный неудачник. В нашей команде я главная! Сейчас я ему все выскажу, все, что так долго копилось…
– Каково черта ты лезешь указывать? Ты же просто кусок ничтожества без собственного мнения. С чего вдруг у тебя прорезался голос, а? Ходишь за мной хвостом, делаешь то, что я хочу. Я приказываю ― ты делаешь. Как преданный песик, который выполняет команды хозяйки, радостно виляя хвостом. Влюбленно смотрит в глаза и ждет подачки, долбаных ответных чувств, которых никогда не будет. Вот ты кто. Жалкий песик. Я никогда не смогу тебя полюбить как парня. В тебе нет ничего, что может меня привлечь. Каково любить того, кто никогда тебя не полюбит? А? Ты знаешь это.
Какое-то время Тошка молча, отстраненно на меня смотрел. Его лицо окаменело, он будто закрылся от меня и моих злых слов. Наконец ответил ― глухо, без эмоций:
– Говоги, Даша. ― Он беззащитно развел руки в стороны. ― Говоги что хочешь. Называй меня как хочешь. Ну, скажи еще что-нибудь. Если это делает тебя хоть чуточку счастливей, Сова, то говоги. Я выслушаю все. И если со мной ты будешь хотя бы на каплю не такой одинокой, как без меня, я останусь. Останусь с тобой, хоть ты и долбаная стегва.
Вдруг раздался свист. С палубы запустили фейерверк. В черном небе, осветив все вокруг, распустились пестрые цветы; вокруг раздались гул и радостные крики гостей. Тошка смотрел на меня не отрываясь ― серьезно и напряженно. Он ждал, что я отвечу. Но к горлу подступила тошнота, я свесилась за борт, и меня просто вырвало.
Вспышка. Провал.
Сидя на носу, я пила воду с лимонным соком, Тошка накинул мне на плечи плед. Чувствовала я себя еще неважно, но внезапный приступ злой обиды кончился. Голова была довольно ясная и трезвая. К нам подошел Юрец.
– Антон, можно поговорить с Дашкой?
Тошка молча кивнул и ушел. Юрец сел рядом.
– Сколько на вас смотрю, не могу понять, что между вами происходит. Ты утверждала, что вы друзья… Но сегодня, когда он видел, как мы с тобой… у него были такие глаза, что мне стало стыдно. Между всеми нами свободные отношения, и я думал, что вы такие же. Но по его взгляду я все понял. В общем… я извинился перед ним.
– Ну и зря. Ты не должен был извиняться, я делаю, что хочу.
Я опять разозлилась. Чего он лезет не в свое дело? Еще и извиняется, как будто мы с Тошкой повенчаны, и я перед Богом поклялась быть ему верной. Я свободная! И имею право делать то, что хочу!
– Ты ему не безразлична. Более того, ты ― самый важный для него человек, Даш.
– Мне все равно. Я ничего ему не должна. Мы не пара, наш разовый поцелуй и разовый секс для меня ничего не значат.
– Может, для тебя нет, но для него да. Открой глаза, Даш. Ты эгоистка. Тебя будто не волнуют чужие чувства.
Я помолчала. Он прав: чужие чувства меня не волнуют, даже Тошкины. Я же не виновата, что у него есть какие-то там чувства.
– Что я могу сделать?
– Хотя бы проявить уважение.
– Я никогда его не полюблю. Мне плевать, что он делает и с кем. И я хочу, чтобы ему так же было плевать на мою личную жизнь. Мы просто друзья. Хочу, чтобы так и дальше было.
Юрец вздохнул, разочарованный моим ответом.
