– Опаньки! Кто это к нам пожаловал? Неужто Сова? ― Бык скалой навис надо мной. Глаза-щелочки сверлили меня; кулаки-кувалды напряженно сжались; толстые губы изогнулись в усмешке; на красном лбу вздулись вены. ― Деньги мне принес? Все пять косарей?
Бутылка выпала у меня из рук. Лимонад с шипением разлился по бетону. Вот черт, Бык… Я давно с ним не сталкивалась и уже забыла о его существовании. Но почему он так не вовремя? Быстро развернувшись, я помчалась в другую сторону. Недолго думая, Тошка присоединился ко мне. В кармане звякали монеты.
– А ну стой, гаденыш! В этот раз не убежишь!
За спиной слышала такой топот, будто за мной мчалось стадо разъяренных носорогов.
На первом же перекрестке Тотошка удрал в другую сторону. Хитрюга! Знал, что Бык за ним не погонится. Пробежав двор, я оказалась у котельной, огороженной забором; не раздумывая, нырнула в щель и помчалась дальше по территории. За спиной послышались лязг металла и глухой звук, будто кто-то уронил мешок ― Бык перелез через забор. Услышав лай собак, я ускорилась. Юркнув в дыру уже в другом, решетчатом заборе, побежала по лесопосадке к баракам, по дороге задела висящую на веревке простыню и утащила ее с собой. Я мчалась, как бешеное привидение, пока простыня не слетела с меня. Бежала по лесопосадке, затем ― вдоль полосы гаражей. Повсюду были грязные лужи и воняло канализацией. И тут я уперлась в тупик: справа и слева тянулись линии гаражей; между ближайшими постройками было так узко, что пролезть могла только кошка. Впереди выросла бетонная стена, изрисованная граффити.
Я дернулась вправо, к гаражу, хотела забраться на него и пробежать поверху, но Бык схватил меня за шкирку и стащил вниз.
– Попался, мелкий гад!
– Пусти! Пусти меня! ― закричала я. ― Я отдам деньги, завтра же, все три косаря!
Бык выкрутил мне руки, буквально завязал меня в узел.
– Уже шесть косарей! Деньги нужны здесь и сейчас! ― Он отвесил мне пинок. ― Пошел вперед!
Держа за шкирку, Бык куда-то меня повел.
Вскоре мы оказались на каком-то пустыре. С одной стороны виднелся разрушенный барак, с другой ― опять гаражи. Зловоние стояло нестерпимое, лужи доходили до щиколоток. Я увидела источник мерзкой вони: недалеко был канализационный люк, из которого хлестал поток омерзительной жижи.
Бык толкнул меня в спину. Я упала на колени, прямо в смердящую лужу; мои ноги и руки утопли в ней. Я сморщилась от отвращения.
– Где мои деньги? Где мои деньги, падла? ― проревел Бык и схватил меня за шкирку. ― Щас будешь хлебать это дерьмо!
Бык ткнул меня лицом прямо в это едкое зловоние, потом рывком поднял и куда-то поволок. Я умирала от страха и унижения, душило и мучительное чувство неизвестности. Что он сделает со мной?? Я колотила его, пыталась освободиться, но тщетно. Бык наклонился и, держа меня одной рукой, второй отодвинул в сторону что-то тяжелое. Не успела я сообразить, что происходит, как меня бросили в пропасть смердящего колодца.
Вынырнув из вязкой жижи, я схватилась за края люка и подтянулась. Вонь прошибла нос. Меня вырвало. Бык сел передо мной на корточки.
– Не принесешь завтра все шесть косарей ― притащу тебя сюда снова и засуну в это вонючее очко. Только на этот раз прихлопну крышкой, ― сказал он, развернулся и ушел.
Я выбралась из люка, отползла в сторону. Меня вырвало еще два раза.
Опустошив желудок, я отошла подальше. Прислонилась спиной к железной стене гаража и там обессиленно осела на землю. Что мне теперь делать? Я вся в дерьме и далеко от дома. Просто прекрасно. Где носит Тотошку? Мог бы и на помощь прийти, знал же, что помощь понадобится. И куда он свалил? Домой, как ни в чем не бывало? Предатель. И что мне теперь делать, как возвращаться в таком виде? Предстоит пройти несколько районов. По реке не добраться. Ладно, об этом буду думать позже. Сначала нужно смыть с себя дерьмо.
К реке я шла по кустам и узким тропинкам, стараясь никому не попадаться на глаза. Но это выходило не всегда ― в конце концов я встретила целую группу людей. Раскрыв рты от изумления, они тыкали в меня пальцем.
Я все же вышла к берегу реки. Кроме компании девчонок, сидящих на склоне с бутылками в руках, никого не было. Я с гордым видом прошла вперед под удивленные охи. Сняв одежду, погрузилась в воду, с наслаждением поплавала и смыла с себя всю канализационную дрянь, затем прополоскала рот. На берегу долго отстирывала шмотки, затем разложила их на траву сушиться и легла рядом. Наблюдая за облаками, думала о том, что конец света наступил как-то уж очень неожиданно.
– У тебя все нормально? ― раздался сзади тревожный голос.
Обернувшись, я увидела девчонку, похожую на зебру из-за длинных мелированных волос. На ней были джинсовая мини-юбка и ярко-красный топик.
– Все отлично, ― сказала я.
– Непохоже, ― хмыкнула она. ― Что с тобой случилось?
Я отмахнулась.
– Не парься.
– Пойдем к нам? Посидишь, выпьешь, расслабишься. Расскажешь, что произошло.
Недолго думая, я поднялась и пошла к компании.
– Меня Марина зовут, ― представилась Зебра. ― А это Алиса, ― показала она на вторую девчонку с прической из африканских косичек, ― а это Настя. ― У третьей девчонки был короткий ежик черных волос, на затылке залаченных и торчащих вверх.
– Даша, ― сказала я.
Мне тут же протянули кофту, я завернулась в нее.
– На. Выпей. ― Мне вручили полуторалитровую бутылку «Отвертки».
Несколько глотков залпом ― и моя ситуация больше не казалась мне такой уж удручающей. Последняя неделя перестала давить тяжелым грузом. Стало даже смешно.
– Так что с тобой случилось? ― спросила Марина.
И я рассказала и о сломанном телефоне, и о парне с бычьей башкой, который все пытается выбить из меня долг, и о том, как сегодня принимала ванны в канализационном люке. Девчонки прыснули со смеху.
– Прости, но ты так забавно рассказываешь, ― сказала Марина.
– Да ничего, я привыкла, что всем всегда смешно, когда я в полной заднице, ― вздохнула я.
Мы распили бутылку апельсинового коктейля, потом вторую ― со вкусом какой-то фейхоа; девчонки рассказали о себе. Они жили в тех бараках, где я сегодня запуталась в простыне. Ушли из школы, учились в ПТУ кто на швею, кто на секретаря. Когда мы расходились, Марина сказала:
– Пойдем ко мне, дам тебе шмотки. Не идти же тебе в таком виде.
Марина жила на первом этаже длинного двухэтажного барака. Квартира смотрелось бедно, ремонт в ней не делали лет пятьдесят. Внутри воняло подгорелой кашей, молоком и мочой. Где-то в дальней комнате орал младенец. Ванная была грязная, вся в плесени и желтых разводах. Но после купания в канализационном люке даже такая показалась мне райской лагуной.
