— Сегодня был очень неприятный случай. Роберта говорит, кто-то из «Шоу Чендлера» позвонил и спросил, может ли Винсент прийти в рубашке с короткими рукавами. Похоже, они знают про татуировки. Роберта объяснила, как эти татуировки смущают Винсента. Это ведь тоже говорит о том, как он изменился. Он предпочитает их не демонстрировать, и если его попросят продемонстрировать их на ТВ, вряд ли он сможет показать аудитории шоу того изменившегося человека, каким стал. Сотрудница сказала, что все понимает. А потом добавила, что, кажется, у меня тоже есть татуировка, лагерная. И объяснила, какое это было бы захватывающее зрелище, если бы мы оба показали свои татуировки. Сравнили бы их.
— Какая мерзость! — говорит Бонни. — Я хочу сказать, на телевидении… — В узком кругу — другое дело. Она помнит, какое это произвело на нее впечатление. — Я вот о чем: это было потрясающе, в тот первый день, когда Винсент…
Мейер на лесть не реагирует, но Бонни и не собиралась льстить.
— Роберта отговорила их. Она рассказала, как остро я реагирую на попытки использовать Холокост. Использовать Холокост. Эта формулировка всегда срабатывает. А я потом подумал, не рассказала ли Роберта людям из шоу, что нечто подобное происходило у меня в кабинете. Пытался вспомнить, была ли она там. Или ей кто-то рассказал…
— Я, кажется, никому не говорила, — отвечает Бонни и тут же чувствует себя виноватой. Она же рассказала об этом мальчикам. Может, и Роберте? Она не помнит, кому она говорила, но стыдно так, будто она продала эту историю журналу «Нэшнл инкуайерер». Нет, Роберте она точно не рассказывала. Люди с телевидения сами додумались.
Теперь она уже и не помнит, что такого важного было в обещании Лоры Тикнор. Надо набраться терпения и подождать, когда уляжется суматоха с «Шоу Чендлера». Она знает, как важно для Мейера появиться в этой программе. Но почему такого героя, как Мейер, заботит ТВ? И это пройдет. Программу покажут, и все о ней забудут, а пожертвование Лоры обеспечит несколько лет работы программы «К сердцам». Может, и Винсент в ней поучаствует.
Всякий раз, когда Бонни думает о Винсенте, она начинает беспокоиться — как будто ушла из дома и забыла выключить утюг. Но сегодня это не просто абстрактная тревога, остаточные явления после той ночи. Винсент забирает ее машину. Он уже должен быть дома. Она объяснила ему, где гараж? Да все будет нормально. Надо постучать по дереву. Он мужчина. Ему его мужское нутро подскажет, как туда добраться. Может, позвонить под каким-нибудь предлогом? Или он решит, что она его проверяет?
— Бонни, вы куда? — спрашивает Мейер.
— Мне нужно домой, — говорит Бонни.
* * *
Бонни второй день подряд уходит с работы рано, но считает, что раз Мейер так прохладно отреагировал на ее успехи с Лорой Тикнор, она имеет на это полное право. А ей нужно удостовериться, что Винсент забрал машину без проблем.
Ехать домой на поезде — чистое удовольствие, а на станции в Клермонте ждет Боб, ее любимый таксист. По дороге они беседуют о том, как дружно все зацвело этой весной. Когда такси сворачивает на ее улицу, Бонни сразу видит, что минивэн стоит у дома. Винсент справился. Машину починили. Все получилось.
Более того, и Винсент, и мальчики сидят внизу и вместе смотрят «Шоу Чендлера». А Бонни когда-нибудь его смотрела? Как ни странно, она не помнит. Непременно надо проверить. Это ей надо по работе. Она не тратит времени попусту. Изучает то, что имеет непосредственное отношение к ее делам. Роберта просила людей, работающих на этой программе, прислать запись выпуска, ту, с участием бывшего скинхеда, который стал работать на фонд Визенталя. Бонни очень хочет его посмотреть, потому что надеется, может, это все или хотя бы что-то объяснит. Но всякий раз, когда Бонни просит кассету, у Роберты нет времени: она, похоже, считает, что кассета доверена ей лично и смотреть ее можно только в ее присутствии.
Бонни стоит посмотреть «Шоу Чендлера» сейчас, просто чтобы понять, на что это похоже. Если она сядет, придется так и сидеть, поэтому она встает в дверях комнаты, которая раньше была чем-то вроде кабинета Джоэла, он считал ее своей, а потом завещал мальчикам — как всегда, добивался, чтобы они его любили больше.
Программа об ортодонтии. В коричневых кожаных креслах сидят подростки, которые по очереди рассказывают, как им плохо, а на экране мелькают фотографии — снимки «до», те же дети с неправильным прикусом и растущими вкривь и вкось зубами. Каждая история страшнее предыдущей, одна девочка даже рассказывает, как из-за выступающей вперед нижней челюсти она стала пить, употреблять наркотики, занялась проституцией. Теперь у всех детей зубы белые и ровные, дети счастливы, хорошо учатся. Собираются поступать в университеты.
— Эй, Винсент! — говорит Макс. — Может, и тебе зубы поправят — перед шоу?
— У меня с зубами все в порядке, — говорит Винсент.
— Макс, а тебе, может, голову поправят? — говорит Дэнни.
Бедный Макс, думает Бонни. Он просто хотел пошутить.
Макс говорит:
— С моей головой ничего…
— Заткнись и слушай! — говорит Дэнни.
Чендлер рассказывает, что небольшая перемена в облике может творить чудеса. Бонни думает, что этого типа надо бы посадить — за то, что он использует этих детей как дрессированных собачек. Однако не может не признать, что с новыми зубами дети выглядят лучше.
— Ну хорошо, — говорит Макс.
Пульт у Дэнни. Макс по нему ударяет, и на экране появляется огромная игуана, которая заглатывает ящерицу поменьше. Хвост ящерки бьется в пасти хищника.
— Привет, Бонни! — вежливо говорит Винсент. Он тоже смотрит, не отрываясь, на экран.
— Класс! — говорит Макс. — Прямо как в фильме про динозавров!
— «Парк юрского периода», — уточняет Дэнни.
— Это — настоящее, — говорит Винсент. — А там — просто спецэффекты.
— Это я понимаю, — говорит Дэнни.
— Как машина? — спрашивает Бонни.
Винсент, который лежит на диване, оборачивается к Бонни. Ей кажется, что он улыбается, но точно она сказать не может. Здесь темно. Свет только от экрана телевизора.
— Отлично, — говорит Винсент. — Как новенькая.
Насытившаяся ящерица уползает с экрана, и теперь похожий на Крокодила Данди мужик в сафари ползет к какому-то зверю, дремлющему в грязи, с палкой и сетью и что-то шепчет.
— Все починили? — говорит Бонни.
— Абсолютно все. Насколько я понял. Я ведь только привез ее из гаража сюда.
Винсент и мальчики снова утыкаются в телевизор.
— Как дела в школе?
Молчание.
— Так как дела в школе?
— Все нормально, — отвечает Дэнни.
— Трудно было сразу ответить? — говорит Бонни.
Обычно на это они закатывают глаза и улыбаются, но сейчас им не до этого — настолько они погружены в историю охоты на рептилий. Ну ладно. Бонни это переживет. У нее был удачный день на работе, и дома обошлось без катастроф. О чем еще мечтать? О том, чтобы прийти и застать детей за чтением?
