Бонни приподнимается, они с Лорой чмокают друг друга в щеку.
— Привет, дорогая! Как дела? — говорит Лора.
Это «дорогая» ровным счетом ничего не значит. Как только Бонни с Лорой познакомились, Лора — она при деньгах, она и задает тон — вела себя так, будто они закадычные подружки. Жаловалась на мужа и детей, болтала о прическах и туфельках. Все это с налетом иронии, словно они изображают близкие отношения в шутку. Лора и Бонни никогда не станут ближе, чем сейчас или на момент знакомства. Тогда еще Лора сказала, что Вахта братства — это взятка, которую ей дал Ларри, чтобы она не обращала внимание на его интрижку с булимичной ординаторшей. Общаясь с женщинами вроде Лоры, Бонни особенно старается быть открытой, сочувствующей. И не осуждать. Да, конечно, Лора очень богата. Но и ей бывает больно — как всем. Муж ее не любит. А она, вместо того, чтобы шляться по магазинам, поддерживает благие дела. Впрочем, в магазины, кажется, тоже успевает.
— Как я рада вас видеть! — говорит Бонни.
— А я как рада!
— Прекрасно выглядите, — говорит Бонни.
— Прошу вас, — говорит Лора, — не будем об этом. Джейку на следующей неделе четырнадцать.
Бонни смутно вспоминает сплетни о роскошной бар мицве Джейкоба Тикнора. Сорок детей на мачте «Никс». А потом «Таверна» в Центральном парке на весь вечер. И чувствует укол ревности — словно они с юным Джейком Тикнором соревнуются за деньги Ларри и Лоры.
— Правда, прекрасно, — говорит Бонни. — Просто изумительно.
Лора чуть разворачивается, оглядывает зал (не надо ли было Бонни уступить ей место, с которого лучше обзор?) и говорит:
— Забавно, что это место считается сицилийским. Мы с Ларри только что были на Сицилии, там, конечно, есть рестораны вроде этого. Был один в Палермо, с нью-йоркскими ценами. Но действительно свежую рыбу можно поесть только в забегаловках, где в углу надрывается телевизор.
Бонни осматривает зал — словно ищет телевизор. Но сидящие в потоках струящегося с потолка солнечного света посетители, которые списывают здешние счета на представительские расходы, платят не за то, чтобы телевизор мешал им заключать сделки. Лора хочет сказать, что здесь не как на Сицилии? Нужно было Бонни довериться интуиции, которая подсказывала, что неприлично просить деньги на Вахту братства, поедая рыбу, доставленную самолетом с Огненной Земли.
— Прошу прощения, дамы. Что вам принести выпить?
Официант, как и метрдотель — средиземноморский красавец.
— Воды, — говорит Бонни. — Простой воды. — Но, спохватившись, спрашивает Лору: — Не хотите ли чего-нибудь спиртного?
— У вас есть шардоне «Ла Планета»? — спрашивает официанта Лора.
— Только бутылками.
— Принесите бутылку и два бокала.
Лора улыбается официанту так невозмутимо и повелительно, что совершенно неважно, что она только что пришла и уже заказывает, не заглядывая в меню. Лора даст фонду деньги. Вопрос только, сколько.
— Это фантастическое вино, его делают сицилийские аристократы, которые вложили семейные состояния в виноградники, — объясняет Лора.
Вино появляется мгновенно. Это все равно что пить солнечный свет. Их словно обволакивает золотое облако. Глупо было со стороны Бонни рассчитывать, что все обойдется водой.
— И где же вы побывали на Сицилии? — спрашивает Бонни.
— Мы жили в Таормине. Все нас отговаривали от отеля «Сан-Доменико», но нам там очень понравилось.
— Да? — говорит Бонни. — Замечательно!
Официант приносит меню, которое открывать не принято. Все заказывают со Стены рыб. В запеченном виде или в жареном.
— Мне кальмары, — говорит Бонни.
— Под томатно-анисовым соусом? — спрашивает официант.
— Конечно, — говорит Бонни.
— Запеченные или жареные?
— Э-ээ… жареные.
Лора говорит:
— А мне — патагонский сибас.
— Прекрасный выбор. Запеченный, жареный?
— А вы что посоветуете? — спрашивает Лора официанта.
— Сегодня? Запеченный.
— Значит, запеченный. А можно к нему кулис
[63]?
— Разумеется. Вы хотите сами выбрать рыбу?
Почему он не предложил Бонни выбрать кальмара?
— Нет, спасибо. Я полагаюсь на вас. — Лора озаряет и так уже сраженного официанта лучезарной улыбкой, демонстрирующей мастерство дантистов. И говорит Бонни: —Ларри непременно пошел бы и тыкал в каждую рыбину, пока у нее глаза не повыскакивали.
— Так вы здесь уже бывали? — говорит Бонни.
Лора ждет, когда официант отойдет, и говорит:
— Можете не отвечать, но я хотела бы задать личный вопрос. Вы никогда не жалели, что развелись? Или вам иногда хочется, чтобы все было по-прежнему?
Бонни немеет от изумления. Разве она рассказывала Лоре о разводе? Неужели Лора со своей напускной откровенностью вытащила из нее какое-то признание? И если да, что Бонни ей сказала?
— Не знаю, — говорит Бонни.
— Не стоит этого делать. Не надо романтизировать брак.
Лора отхлебывает вина и заговорщицки улыбается Бонни. А потом говорит:
— Да, вот уж был ужин. Кошмар!
Бонни понимает, какой кошмарный ужин Лора имеет в виду. Но она не готова это обсуждать. Лучше бы Лора еще немного поговорила о недостатках Ларри. Сколько времени нужно, чтобы забрать со Стены рыб кальмара и сибаса и приготовить их?
— Кошмар, — повторяет Лора.
— Да, это было ужасно, — говорит Бонни. — Когда Винсент потерял сознание и непонятно было, придет ли он в себя…
— Я ни секунды не думала, что он может умереть, — говорит Лора. — Такая уж я. Оптимистка. Несмотря ни на что. Мой психоаналитик считает, это моя главная проблема.
— Он действительно мог умереть, — возражает Бонни. Это медицинский факт. Нужно раскручивать эту тему, да поскорее. — Радует только то, как все его восприняли, как прочувствовали его рассказ. Самые циничные журналисты, ветераны СМИ — даже их это тронуло. Потому что Винсент понимал, что происходит, и мог поплатиться жизнью — ради того, чтобы закончить речь.
Бонни идет на риск. Она рассказывает Лоре, что фонд сейчас популярен. Суперпопулярен. Может, Лора решит посоперничать со всеми новенькими, осаждающими Вахту братства. Лора здесь раньше всех. Но Лору, возможно, это активизирует.
— Так этот парень живет с вами? — спрашивает Лора.
— В моем доме, — говорит Бонни. — Со мной и с моими сыновьями.
— Я имела в виду другое «живет». Вы с ним спите?
