Взяв щепотку, Винсент ставит банку на место, и тут дверь открывается: на пороге стоит Дэнни и смотрит на него. Винсент оказывается в неловком положении — он стоит на кровати, в одной руке травка, в другой — банка и словарь. Вид у парнишки бледный и встревоженный. Но Винсент почему-то сразу догадывается: то, что встревожило Дэнни, к нему никакого отношения не имеет. Не в нем дело.
— Из-вии-нии, — говорит Винсент.
И вдруг, сам не знает почему, начинает хохотать. И Дэнни, который и готов бы взорваться, защищая свою территорию — «ты это куда лезешь?», но еще не оправился от изумления, следует его примеру и тоже хохочет. Он даже успокаивается, и лицо, только что серо-бледное, начинает розоветь.
Они оба буквально корчатся от смеха. Даже смотреть друг на друга не могут. Потом переглядываются и снова хохочут. В смехе Винсента — удивление, облегчение, смущение и еще немного «да какого черта?». Все могло пойти совсем иначе. А если бы мальчишка решил испортить Винсенту жизнь? Ну и что бы он сделал? Сообщил бы в полицию? Рассказал бы мамочке, что Винсент ворует у него травку? Да нет, ему придется держать язык за зубами.
Винсент спрашивает:
— Ну что, мне травку назад класть? Ты только скажи.
Дэнни говорит:
— Не, оставь себе. Раз уж ты столько сил положил.
Винсент ставит на место банку и книгу. Этого не должно было случиться. Бонни ему доверила быть примером для мальчиков. Печальная картина — воспетый прессой герой ворует наркоту у подростка. Как на это посмотрят благотворители, Лора и Ларри Тикнор? А читатели «Пипл»?
Мальчишка молодец — ведет себя по-взрослому, хоть взрослых рядом совсем немного. С точки зрения Дэнни и Макса, их отец — ноль без палочки. Док со своим кризисом среднего возраста куда более незрелый, чем они.
— Знаешь, я так рад, что это ты, — говорит Дэнни. — Я услышал шум и подумал…
Мальчишка снова выглядит испуганным. Он таким и вошел в комнату. И Винсент теперь уже точно знает: не в том дело, что Дэнни застукал Винсента, когда тот запустил руку в его жестянку. Но Винсент не станет его торопить. Сам расскажет, когда сочтет нужным.
— А ты думал, это кто?
Винсент неплохо ладил с пареньком. А теперь, когда они, считай, друг друга застукали с поличным, связь только теснее.
— Никто… Не знаю.
Дэнни выходит из комнаты, чтобы не смотреть, как Винсент слезает с кровати.
Винсент находит его в кухне, где Дэнни мрачно жует картофельные чипсы из пакета.
— Что ты так рано?
— А ты почему дома? — говорит Дэнни. — И вообще, почему ты дома?
— Тебя мама не учила, что отвечать вопросом на вопрос невежливо? Мне нужно было денек отдохнуть. И еще мне надо забрать машину из гаража.
— Она разрешает тебе ее водить?
— Как я понял, — говорит Винсент, — у нее нет выбора.
— Да? Чипсов хочешь?
Винсент чипсов не хочет. Он съел целую гору с сэндвичем. Но он берет пригоршню — дружеский жест, ведь мальчишка только что застукал его у своей заначки.
Винсент и Дэнни едят чипсы, потом вдруг одновременно замечают, как громко они хрустят, и снова хохочут.
— В хруст, — говорит Дэнни.
— Точно. — Мальчишка под кайфом или это Винсенту просто кажется? — Хочешь, поедем за маминой машиной вместе?
— Неужели она правда разрешает тебе ее водить?
— А что тут такого? — говорит Винсент.
Когда-то Бонни действительно не хотела давать ключи поселившемуся у нее наци. Но Винсент теперь совсем другой. Он — герой Вахты братства. Не говоря уж о том, что он тот самый мужчина, с которым Бонни не так давно готова была переспать. А разве захочешь спать с тем, кому ты не готова доверить свою машину? Впрочем, многие женщины захотят. Они вообще сумасшедшие.
— Похоже, твоя мама мне доверяет. Может, поняла, что я вожу лучше нее. Может, дело в том, что я за рулем с пятнадцати лет и ни разу не попадал в аварию, разве что пару оленей сбил.
— Ладно, — говорит Дэнни. — Только не говори ей, что ты возил меня.
— Понял, — говорит Винсент. — Ты уж поверь, я и сам сообразил.
— Иначе она не угомонится, — говорит Дэнни. — Она хочет, чтобы я ездил только с ней. Но ни за что в этом не признается. Если мы не знаем, где кто находится, она твердит, что у нас все ужасно. Здесь прямо как в СССР…
— Будь к ней помягче, а?
Бедная Бонни. Она только и делает, что беспокоится о своих детках, а они из-за этого считают, что она прямо как Сталин.
— Вообще-то, знаешь, я тут подумал, хорошо, что она моя мама. Потому что я точно знаю — какой бы скандал в школе ни раздули, она будет на моей стороне.
— А что за скандал в школе?
— Их возмутила моя работа про Гитлера.
Вот почему Дэнни так расстроился? Неужели он так серьезно относится ко всем этим школьным штукам? Неужели он такой пришибленный только потому, что учителю не понравилась его работа?
— Так что случилось? Погоди, я сам угадаю. Им не понравилось, что ты рассуждал о Гитлере.
— Они не хотят, чтобы я рассуждал о геях, — говорит Дэнни. — Они считают, что писать о том, что Гитлер был геем — значит оскорблять всех геев.
— А то, что он был человеком, оскорбляет все человечество, — говорит Винсент.
— Я примерно это им и сказал.
— В суде будешь объяснять, — говорит Винсент. — Я же все это знаю. Ходил в школу. И немало часов промаялся в директорских кабинетах. И я тебе скажу: тут ты ничего не поделаешь. А нам пора за машиной. Парень из гаража сегодня рано закрывается — ему сына надо везти на съезд велосипедистов-экстремалов.
Дэнни и Винсент вылетают на улицу ровно так, как в сериалах вылетают из полицейского участка детективы, нашедшие разгадку очередного дела. Винсент смотрит на прохожих на улице — мамаш с колясками, нянь, старичков. Интересно, они думают, он — обычный человек, идет куда-то со своим сыном? Или в этом городке все про всех знают? Винсент понятия не имеет. Может, им известна и история Дэнни, и все про Винсента. Так, только без паранойи. Он же только что здесь гулял совершенно спокойно. А паранойя — она, скорее, у Дэнни, который непрерывно оглядывается.
На доске объявлений у церкви написано: «ЧТИ СВОЮ МАТЬ».
— Чти свою мать, — говорит Винсент в пустоту.
— Это про Мать-Землю, — говорит Дэнни.
— Когда это они сменили надпись? Раньше было «Гробница пуста». Может, их объединить: «Гробница твоей матери пуста»?
— Мерзкий городишко, — говорит Дэнни. — Полная дыра. Бывает, он даже мил, как сегодня, но на самом деле…
— Ты наслаждайся, пока есть возможность, — говорит Винсент. — Есть вероятность, что на свой дом в такой дыре ты заработаешь лет через двадцать.
