Вариантов у Винсента немного. Допустим, он скажет: извините, я бы предпочел не высовываться. А на следующий день придет к Бонни домой, а там как в сказке про Златовласку и медведей: это что за семья иранцев спит в моей кровати? Так что Винсент не может выйти из игры, иначе его новые друзья из Вахты братства найдут повод от него избавиться. Если он завалит это, они решат, что он им не нужен. А тогда как? Винсент только шутил, когда говорил, что пойдет работать Гуфи в «Дисней Уорлд». Он не хочет терять Вахту братства. Не хочет распроститься с Бонни и Маслоу.
А пока что с каждым новым интервью, с каждой новой фотографией в газете он все больше подставляется. И совсем скоро Реймонд не просто поймет, где Винсент, но больше не сможет сдерживать вполне понятного желания прийти с ним повидаться. Долго полагаться на удачу нельзя. После всей этой шумихи вокруг героя, который отверг безумные расистские идеи ДАС, все генералы и рядовые движения наверняка жаждут его смерти. Но они не лишат Реймонда привилегии расправиться с ним. Это входит в их идиотический тевтонский кодекс чести.
Впервые за долгое время Винсент снова стал читать «Путь воина», не для того, чтобы пропитаться его духом, а чтобы вспомнить себя прежнего — дерганого, психованного человека ниоткуда, который пришел в Вахту братства и решил, что тягаться надо с секретаршей. Воин действует по плану. И какой план Воин выбрал бы сейчас? Это не так просто, как умыкнуть пикап Реймонда, найти офис фонда, предложить свои услуги и смотреть, что будет дальше. Винсент посмотрел, что бывает дальше. А вот что будет после этого?
Винсент может регулировать происходящее, только составляя свое расписание на каждый день, параллельно с тем, которое составляют для него все остальные, с тем, которое Роберта успевает подготовить с утра, к его приходу. В два — Винсент, вы слушаете? — телефонное интервью с общественным радио Кливленда о том, каково это превратиться из мерзавца-расиста в самоотверженного борца за права человека.
В его личном расписании — подъем с викодином, два пива за ланчем, затем вечерний ксанакс и побольше времени наедине с собой — но не слишком много, не то Бонни заподозрит: что-то не так. Главное — немного личного пространства, для тела и для души.
Иногда по вечерам он прогуливается по Клермонту, мимо аккуратных двориков, миленьких белых домиков, миленьких белых ребятишек на игровых площадках, сделанных из органической сосны, не обработанной пестицидами и антисептиками. Это просто другая планета, планета, которую он раньше презирал. Но сейчас на ненависть к ней у него нет ни времени, ни сил. К тому же теперь, когда Винсент куда знаменитее здешних яппи-мамочек и яппи-папочек, ненавидеть их труднее. С чего Винсенту завидовать их жаровням на газу и гамакам? Эти счастливые семьи, дети, котята, щенки действуют успокаивающе.
Может, потому, что он понимает — это ненадолго. Он идет по острию ножа, уворачивается от пуль. На одной из которых уже нацарапано его имя.
С того самого ужина Роберта все твердит, что он непременно попадет на ТВ, а это значит — гарантированно — что он не жилец. В какой программе он ни появись, парни из ДАС уж непременно ее увидят. Винсент про себя радовался, что от Барбары Уолтерс так и не перезвонили и что Опра на него не клюнула.
Но однажды он пришел в офис, а там Роберта чуть слюной не брызжет. Она кинулась к ним прямо в коридоре.
— Бонни! Винсент! Вы уже слышали?
— О чем?
Винсент знает, что Бонни недолюбливает Роберту, хотя ни за что в этом не признается. Наверное, это что-то женское. Может, дух соперничества. Бонни довольно тщеславна. Но не хочет себе в этом — как и во многом другом — признаваться.
— Все уже обговорено, — сказала Роберта. — И подтверждение получено. Винсент и Мейер приглашены в «Шоу Чендлера». Я им еще раз это предложила, думаю, тут помогло и то, что программа с неонацистом и фондом Визенталя имела заоблачный рейтинг. Ее буквально все посмотрели. Они поняли, что наша история еще лучше. Я о том, что Винсент чуть не умер. Винсент, вы рады?
— Да, здорово, — только и пробормотал Винсент.
«Шоу Чендлера» — любимая программа Реймонда. И Реймонду придется смотреть, как самый высокооплачиваемый негр Америки спрашивает Винсента, за что он ненавидел ни в чем неповинных цветных людей. Таких, как я. Он будет спрашивать Винсента, почему он изменился, как он так круто развернул свою жизнь.
— Винсент! — сказала Бонни. — С вами все в порядке?
— Конечно, он волнуется, — сказала Роберта. — Я его понимаю. Это же совершенно новый уровень.
Так что остается только ждать, когда упадет очередная капля, а пока что подбирать нужную дозу, чтобы держать себя в руках, когда станет ясно, что капля последняя. И падает она ему на темечко. Одного ксанакса на ночь явно недостаточно. В данных обстоятельствах таблетку надо запивать водкой.
Перед ужином, уже выпив, а иногда и приняв еще одну таблетку — по состоянию, — он сидит в кресле в углу сада и смотрит на живую изгородь. Разглядывать там особо нечего, но это его почему-то успокаивает. Он так и сидит, пока Бонни готовит еду, ждет, когда она позовет его. За это время он размягчается настолько, что может общаться с ней и мальчиками, однако, надеется он, не настолько, чтобы их это насторожило. Дэнни и сам достаточно расслабленный парень. Он тут гордо сообщил Винсенту, что сдал работу про Гитлера. Так что сейчас может дуть в свое удовольствие. Ужины проходят мирно. Бонни соблюдает дистанцию. Макс после вечера у отца так и ходит унылый. Но когда Бонни спрашивает Винсента, не кажется ли ему, что Макс подавлен, Винсент отвечает, нет, не кажется. Говорит, Макс, наверное, просто устал: он же растет.
В один из таких тихих вечеров Винсент сидит в углу сада и чувствует, как его обволакивает ватой — в таком состоянии о неприятном все равно не подумаешь. Лучше уж просто насладиться этими чудесными мгновениями. Над рекой розоватое сияние. Ужин скоро будет. Дел никаких, сиди себе со стаканом в руке и смотри, как тля пожирает листочек, возможно, ядовитый. Запрограммированный контроль над популяцией, обеспечивающий нужную численности тли.
Винсент слышит за спиной приглушенный шелест шагов по траве. В последнее время он ловит каждый шорох, каждое движение. Мало ли — появится какой-нибудь злодей. Он оборачивается. Это Бонни.
Ну почему у нее такой извиняющийся взгляд?
— Мы с мальчиками хотим сходить поесть пиццы. Вы с нами?
— Я пас, а вы идите.
Винсент видит, как она расстраивается. Бонни нужно приободриться. Он вовсе не отвергает ее. Просто не хочет ломать себе кайф.
— Принесете мне пару кусков?
Очень вовремя попросил. Бонни радуется: ему еще нужна ее забота.
— Какой именно? — спрашивает она.
— Все равно, — говорит он.
— Ладно. Мы ненадолго.
— Спасибо, — говорит он ей вслед.
Прекрасно! Теперь-то он сможет побыть в одиночестве, даже когда они вернутся. Никто не будет силой загонять его в дом есть пиццу. Но все-таки безмятежности, в которой он пребывал до прихода Бонни, достичь не так легко. Но постепенно она к нему возвращается. Он отыскивает взглядом очередную букашку.
