Зал разражается аплодисментами. Чему они аплодируют? Хлопали бы они так же бурно, если бы видели, что на самом деле произошло на «Шоу Чендлера»? Возможно, им было бы плевать. Они приветствуют человека, который выступал по телевизору и выделил немного своего бесценного времени, чтобы прийти сюда и поговорить с ними.
Наверное, они правильно делают, что аплодируют. И что с того, что он может все провалить? Главное — Винсент вышел из укрытия и пришел сюда, потому что решил попытаться еще раз. Попытаться стать человеком. Таким, как Мейер, как Бонни, как, надеется она, ее дети. И молодец, что попытался.
В человеке много всего намешано. Поэтому он и человек. Что там Винсент говорил о Реймонде и его друзьях? Что они теряются в серых зонах. Но именно там все и живут, всё время. Собери все добродетели и пороки, и у каждого будет хоть что-то в каждой графе. Даже у Реймонда. Ненависть — это серьезный минус. Но он хотя бы точно знает, что воровать у брата нехорошо. Это плюс в графе Реймонда и минус в графе Винсента. Самое сложное, думает Бонни, это то, что любовь стирает все эти вычисления начисто.
Винсент ждет, когда стихнут аплодисменты. И говорит:
— Я на самом деле рад, что я здесь. Но должен признаться, я теперь немного боюсь выступать на публике. Когда я делал это в предпоследний раз, я чуть не умер. А в последний раз один человек чуть не погиб.
Никто не понимает, как на это реагировать. Все слегка озадачены. Пора брать быка за рога, иначе будет поздно. Кто-то нервно хихикает, но не те, кто на сцене. Они видят Винсента с другой стороны, со спины. Если хотят, могут посмотреть, как он по-кошачьи трет правую ступню о левую голень. Нервничает как ребенок, и это трогает Бонни больше, понимает она, чем следовало бы.
Винсент стоит на кафедре, вцепившись в нее обеими руками, наклонившись вперед — словно хочет приблизиться к каждому ученику в зале. Родители, если хотят, тоже могут слушать, но он ведет разговор с выпускниками.
Он говорит:
— Готов поспорить, что когда я говорю всего одно слово — «будущее», каждый из вас представляет его по-разному. И по-разному к нему относится.
Оба утверждения верные. Но какое будущее представляет себе Бонни? Семейное счастье с бывшим скинхедом, который поколотил на «Шоу Чендлера» своего брата? Случались вещи и более странные. Он хорошо ладит с Дэнни и Максом. Он к ним внимательнее, чем их отец, хотя тот, в отличие от Винсента, с виду просто-таки идеальный отец. Господи, что бы подумали обо всем этом родители Бонни? Может быть, разглядели бы за внешним то, чем она восхищается, то, что она любит в Винсенте. Да разве важно, кто что подумает? Похоже, выбора уже нет. Чему быть, тому быть.
— Впрочем, — говорит он, — возможно, некоторые из вас не могут вообразить, какое будущее ждет их после сегодняшнего выпускного.
Ребята теперь уже не хихикают, а смеются в голос. Господи, молится Бонни, не дай ему рассказать историю о той латвийской девушке, которая бросила его ради пуэрториканца.
— Я не знаю, что рассказать вам о будущем, — говорит он. — Кроме того, что оно и куда дольше, и куда короче, чем вам может показаться.
Он ударяется в метафизику. Совсем как Мейер. Бонни хочется, чтобы Мейер был здесь, чтобы он увидел, как они ловят каждое слово Винсента.
— Так что действовать вам нужно быстро, — говорит ребятам Винсент. — Следите за собой. Старайтесь изо всех сил. Не курите, не пейте… ну, не пейте слишком много. Не давайте сбить себя с пути. Если что-то пойдет не так, не вините… не вините тех людей, кто зарабатывает меньше, чем вы.
Родителей это очень воодушевляет, все они аплодируют, даже те, кто обычно валит все на своих секретарш и горничных. Учителя, администрация и служащие школы тоже аплодируют — они-то отлично знают, что такое неадекватная оплата труда.
— Главное, — говорит Винсент, — я не хочу, чтобы вы стали такими, как я.
Для школьников это трудновато. Они примерно понимают, что он имеет в виду. Большинство из них знает, что он был белым нацистом. С другой стороны, он сейчас на сцене, а они в зале, и они слушают его, так что какими именно они не должны стать? Он может говорить только о том, каким был раньше. Так что, что бы он ни говорил, то, какой он сейчас, где он сейчас, лишь подтверждает, что вступаешь в жизнь одним человеком, а потом становишься совсем другим. Собственно говоря, это неизбежно. Разве не о том же только что пыталась сказать им Бонни?
Они не хотели ее слушать. Но теперь видят это собственными глазами — вот он, Винсент.
— Будьте справедливыми, — говорит им он. — Старайтесь делать что-то хорошее.
Он так прост, так доступен. Они все обратились в слух.
Бонни не может не думать о том, что Винсент сказал сейчас примерно то же, что и когда впервые пришел в фонд. Я хочу помочь вам, люди, спасать таких людей, как я, чтобы они не стали такими людьми, как я. Он тогда утверждал — вот что он хочет делать. И сейчас именно это и делает. Или пытается делать. Есть ли в зале такие, как он? И да, и нет. Может быть. Кто знает?
Бонни кажется, что она мечется туда-сюда между тем днем и сегодняшним, между тем Винсентом, каким он был, и тем, каким стал, между тем, какой была и какой стала она, между тем, во что она верила в тот день, и тем, что случилось с тех пор. Но это все равно что пытаться вспомнить сон, который с каждым мгновением ускользает все дальше.
Скоро церемония закончится. Бонни найдет Дэнни, предложит его подвезти, а он, разумеется, откажется. Тогда Бонни с Винсентом окажутся наедине. И что тогда будет?
Бонни скоро это выяснит. Но пока что, всего на несколько секунд, она хочет забыть о настоящем и вспомнить тот день, когда она познакомилась с Винсентом. Уж не надеется ли она отыскать там нечто, что поможет ей смелее шагнуть в то трудное будущее, которое ее ожидает.
Она закрывает глаза и думает об истории, которую Винсент рассказал в тот первый день ей и Мейеру, об истории про рейв. Она представляет себе мигающий свет, оглушительную музыку, чувство всепоглощающей любви — все это словно хлопает крыльями у нее в голове. На мгновение ей даже кажется, что она слышит, как трепещут эти крылья. Потом все проходит, Бонни открывает глаза и понимает, что гул в ее ушах — это гром аплодисментов: зал приветствует посланника, явившегося предложить им видение полной смысла жизни впереди.
Коротко об авторе
Американская писательница Франсин Проуз (1947 г. р.) родилась в Бруклине. В 1968 году окончила Рэдклифский колледж, один из лучших женских колледжей Америки.
Читать начала в четыре года и, как она сама говорит, стала писательницей, потому что она ненасытный читатель.
Первый свой роман «Благочестивый Иуда» (1972) о жизни евреев в Польше восемнадцатого века написала в двадцать четыре года. В этом раннем романе критика отметила знание еврейской жизни, а также уловила влияние Башевиса Зингера и Маркеса.
Издав еще четыре романа, Франсин Проуз пошла работать в «Нью-Йорк таймс», считая, что начинающему писателю занятия журналистикой дают богатый материал, и не один год вела там колонку.
