— Что желаете, атта? Сегодня моей поварихе лучше всего удались куриные котлеты, жареная рыба и говяжья отбивная.
Жрец степенно покивал и одобрил котлеты. Трактирщик поклонился.
— Прошу простить мое любопытство, атта. Каари невеста? — последнее слово он выделил голосом.
Жрец вздохнул:
— Везу дитя в логово зверя.
— Сочувствую, атта, не могу представить каково сопровождать цветущую юность на смерть.
— Это мой долг.
Да почему они все уверены, что я умру?! И откуда взялся зверь? Из-за изображения дракона на гербе?
— Каари, а вам чем угодить.
— Отбивную, пожалуйста.
И с собой заверните. На всякий случай. Правда, вслух я этого не сказала.
Заказ трактирщик принес лично. Кроме второго блюда, нам подали суп с гренками, простенький овощной салат, компот и, на сладкое, целую корзинку пирожков с вишней. Так-так… В зале свободно. Лучший столик трактирщик отдал нам, точнее, жрецу. У стены сидит грузный прилично одетый мужчина. Не бедный: на пальце сверкает кольцо. Купец? Вполне возможно. Раз есть крестьяне, то должны быть и остальные сословия. Еще дальше бородач в обществе похожего на него парнишки лет двадцати. Наверное, отец с сыном. Больше никого.
— Ой, — выдохнула я и вытаращилась жрецу за спину.
Служитель, как и следовало ожидать, обернулся. Я молниеносно схватила в салфетку два пирожка и бросила сверток на колени.
— Дитя?
— Простите. Померещилось. Я очень волнуюсь. Еще раз простите. Мне бы умыться?
— Иди, — разрешил жрец.
Я поблагодарила и выскользнула из-за стола, прикрывая пирожки накидкой. Посетить уборную мне и впрямь не помешает, но главное — я раздобыла провиант и спрячу его понадежнее, завяжу кулек и пришпилю булавкой между нижними юбками. Конечно, два пирожка не спасут от голода. Я вообще внятно не могу объяснить, зачем они мне, если я еду к жениху. Не собирается же муж морить меня голодом? Но лучше иметь крошечную заначку, чем не иметь никакой. Опять же, а если бежать придется немедленно? Одернув верхнее платье, я поторопилась вернуться в зал — суп остывает.
Увы, быстро вернуться у меня не получилось. По закону подлости, не иначе, выйдя в коридор, я неожиданно чуть ли не носом уткнулась в грудь парня, ужинавшего с отцом через два столика от нас. Он придержал меня под локоть.
— Простите, каари.
Он медленно разжал пальцы и отпустил.
— Ничего страшного, — машинально улыбнулась я.
Парень смутился, сделал шаг в сторону, уступая мне дорогу.
— Вы очень любезны, — продолжила я. Вдруг сейчас состоится перспективное знакомство — чем черт не шутит?
Но парень надежд не оправдал, он лишь поклонился и пробормотал, что встретить Невесту для него честь.
— Разве? — неужели, наконец, мне попался годный источник информации?
— Вам не доводилось слышать, каари? Суеверие. Считается, что удача целый год будет улыбаться тому, кто встретил Невесту, ведь вы заберете все несчастья с собой. Они вам нужнее, — он еще больше смутился.
На кой черт мне невезение? Да еще и собранное со всех встречных-поперечных? Хотя… Глупости это, наверное. Мало ли во что простой люд верит? Если бы мне не везло, незаметно стянуть пирожки вряд ли бы получилось.
— Вы удивительная! — вдруг горячо заверил меня парень, его лицо озарилось шальной улыбкой, — Идете ради людей на такие жертвы, и, зная, что вам предстоит, находите силы никак не показывать, насколько вам тяжело и трудно!
Он окончательно смутился и сбежал.
Может, невезение заключается в том, что я никак не могу выяснить сути предстоящего жертвоприношения?
Я вернулась, села за стол, быстро расправилась со своей порцией. Ждать себя я не заставила, так что жрец ни слова не сказал про мою затянувшуюся отлучку, только обжег недовольным и полным подозрения взглядом. Да поняла я, поняла: надо изображать глубоко несчастную обреченную, заранее оплакивающую свою горькую судьбу, а я снова выбиваюсь из образа. Пришлось срочно исправляться и хлюпать носом. Жаль, что я не ходила на курсы актерского мастерства, сейчас бы пригодилось.
Нам мое счастье от опасных для меня размышлений жреца отвлек трактирщик. Угодливо улыбнувшись, мужчина положил на край стола два ключа:
— Лучшие комнаты готовы, атта.
— Благодарю, дитя.
Я поперхнулась. Трактирщик намного старше, и для меня обращение прозвучало слишком дико, но только для меня.
— Долг зовет продолжить путь немедля, но я благодарен тебе за труды и заботы.
— Мое почтение, — трактирщик отступил.
Денег с нас он не взял, даже не заикнулся об оплате, проводил до самого экипажа, поклонился и попросил благословить. Жрец соединил ладони, медленно развел руки в стороны, и между его пальцами проскочила отчетливо заметная в вечернем сумраке электрическая дуга. Ассоциация с небесной молнией возникла моментально. Хотела бы я знать: вижу фокус или настоящую магию. Если второе — не удивлюсь.
Жрец поднес руки к голове трактирщика, не дотронулся, постоял несколько мгновений и закончил благословение банальным:
— Храни тебя Рарат Громоврежец, дитя.
Вот и еще одна загадка. Упоминаний о других богах я не слышала, но Рарата почему-то называют не создателем, а всего лишь метателем молний.
Я дождалась, когда жрец заберется в карету, заняла свое место против хода.
Едва экипаж тронулся, немногословный жрец осчастливил меня еще одним советом:
— Постарайся подремать, дитя. Завтра начнется твоя жертва.
После такого заявления только спать, угу.
Тем не менее уснуть мне удалось, и никакие кошмары меня не мучили. Вступать в схватку за свою жизнь надо отдохнувшей и полной сил, с задором, с огоньком. Не выспавшись и трясясь от страха, много не навоюешь. На лавке я свернулась калачиком — неудобно, но вполне терпимо. Вместо подушки подложила под щеку согнутый локоть, и, засыпая, я думала о том, как не раздавить пирожки.
Проснулась посреди ночи от того, что экипаж подпрыгнул на ухабе. В темноте я не могла разобрать, спит жрец или за мной приглядывает, но на всякий случай закрыла глаза. Думать это не мешает. Правильно ли я поступаю, что, рискуя жизнью, иду до конца? Сбежать прямо сейчас не составит труда. Всего-то тихо открыть дверцу, спрыгнуть на ходу, постараться не переломать ноги и успеть затеряться в кустах. В белом свадебном наряде это трудно, но выполнимо. Как правильно прыгать я примерно представляю. Но прыгать я не буду. Сегодня я посмотрела на мир, в который угодила, не только из окна особняка, но и из окна кареты и ни капли не сомневаюсь, что без денег, без защиты я пропаду. Достаточно вспомнить забулдыг в трактире. Что со мной сделают, если я приду одна и попытаюсь продать, допустим, кружевную накидку?
