– Смотрит на нас…
Далтон пожал плечами:
– Я обещал ему помочь.
Она снова ткнула его в грудь, на этот раз больнее.
– Кто тебя нанимал в купидоны? И что это за старший брат, который занимается сводничеством по отношению к младшей сестре? Извращенец!
Далтон чуть не подавился от смеха.
Ред выглянул из-за прилавка.
– Ничего себе младшая сестра! Такая мне не нужна. – Он картинно сдвинул брови. – Что-то не так? Ладно, я имел в виду – нужна. Всегда хотел такую сестренку.
Чарити внезапно посерьезнела:
– А как насчет тебя, Далтон?
Смех оборвался. У Далтона пересохло в горле.
– Ты позволишь мне при случае устроить тебе свидание? – Она перевела взгляд на его обручальное кольцо.
Горло перехватило, и Далтон не смог вымолвить ни слова. Чарити хотела сказать – «свидание со мной». Они могли бы быть вместе. В другом мире. Но не в этом. Не сейчас. Этот вид любви умер вместе с Мелиндой.
– Нет, Чарити.
Ее губы лишь слегка дрогнули. Однако боль была настолько очевидной, что Далтон понял: она сожалеет о сказанном.
* * *
Просто смени тему. Лучше бы Чарити промолчала, а ей почему-то показалось, что грех упускать такую возможность. Далтон – безутешный вдовец, и она это принимает. Но он мужчина, у которого впереди целая жизнь, и он может принести счастье другой женщине. Совершенно очевидно, не ей. Она хотела всего лишь намекнуть, в общих чертах, не открывая своего сердца. Но вот незадача – Далтон раскусил ее моментально. От досады по голове пробежали мурашки. Чарити запустила пальцы в волосы и принялась ожесточенно тереть кожу.
Она обернулась, на этот раз рассматривая Реда в качестве возможного кандидата. Чем он плох? Приятный парень, голубоглазый, коротко подстриженный. Когда они стояли рядом, отпустил пару шуточек. Правда, Чарити успела их забыть, но шутки были забавными. После покупки манго Далтон вернулся к прилавку Реда, а она и не задалась вопросом зачем.
Далтон стал для нее больше, чем другом. Чарити и представить такого себе не могла, хотя развитие навыков общения стояло у нее на первом месте с момента приезда на остров. Эмили Радд, адвокатесса на шпильках, не звонила со дня неудачного двойного свидания. И в то же самое время было странно осознавать, что подставил ее именно Далтон. Лучший друг. Как такое могло случиться? Да запросто, поскольку список ее близких друзей – короче некуда. Можно сказать, микроскопический.
– А почему такой интерес к моей личной жизни?
Далтон расплылся в улыбке.
– Ты слишком молода и чудо как хороша, чтобы проводить время дома в одиночестве.
Чарити повела плечом.
– Я не одна. У меня дома есть привидение. А можно поподробнее насчет чуда?
Солнце играло на радужке его глаз. Чарити полюбила этот калейдоскоп.
– Ты просто чудо. Чудо как необыкновенна. Чудо как беззащитна. Продолжать?
– Достаточно. – Она пожевала губу. – Ты сказал, он хороший парень?
Далтон кивнул.
– А почему бы не выпить с ним кофе?
– Кофе? Главное, чтобы не вино, иначе тебя развезет и…
Чарити закрыла ему рот ладонью.
– Кофе.
– Прекрасно. С тебя жареный снэппер, – проговорил он сквозь ее пальцы.
– Что? Как ты додумался до такого?
Далтон показал Реду большой палец.
– Мы поспорили.
– Нет, поспорил ты. – Чарити покачала головой. – А теперь веди меня в «Ледяной дом» на ланч, или гнев мой будет страшен.
И они отправились из центра в «Ледяной дом». В те дни, когда на острове Газовых фонарей жили в основном рыбаки, там хранили лед. Двухэтажное деревянное сооружение на сваях одной стороной смотрело на город, другой – на залив. Чарити еще не была здесь, но когда они карабкались по наружной лестнице ко входу в ресторан, уже знала – ей понравится. Бриз наверху был ощутим, не то что в городе, между зданий и автомобилей.
Дощатые стены ресторана украшали рыболовные снасти и реликвии, собранные, наверное, не за одну сотню лет. После недолгих поисков Далтон и Чарити нашли свободные места на террасе.
– Взгляни. – Рыбацкие лодки шли с разных направлений и выстраивались в ряд на входе в бухту, где знаки «Зона тихого хода» замедляли их движение. – Сюда и некоторые промысловые суда заходят.
Чарити повернулась на пластиковом стуле и посмотрела на залив. Они заказали крабовый рулет, потому что официант уверял, что это лучший крабовый рулет в штате, и в доказательство ткнул пальцем в сертификат на стене. Впрочем, Чарити точно помнила, что по пути на остров лучшие крабовые рулеты во Флориде ей предлагали в трех ресторанах на протяжении дороги через штат.
Пришла пора заказывать десерт, когда дверь распахнулась и на террасу ворвалась Глория. Шум привлек внимание половины посетителей; остальные продолжали невозмутимо поглощать пищу. Следом за Глорией вошла маленькая, похожая на эльфа женщина. Не знай Чарити, в чем дело, она бы могла поклясться, что это постаревшая на тридцать лет Эмили Радд.
– Чарити, Далтон, знакомьтесь, это Джина Макдуглас-Радд. – Глория наклонилась и зашептала прямо в ухо Чарити: – Одна из тех феминисток, которые присоединили девичью фамилию к фамилии мужа. Через дефис. И она мама Эмили.
Чарити едва сдержала улыбку. Джина Макдуглас-Радд во всех отношениях походила на Эмили. Та же короткая стрижка, только волосы чуть длиннее, что добавляло привлекательности ее немолодому, но все равно красивому лицу. В глаза бросалась белизна фарфоровой кожи. Оставалось только гадать, каким волшебным образом она предохраняет ее от жестокого флоридского солнца.
Они пожали друг другу руки.
– Чарити, простите, что прерываю ваше свидание… У меня просьба.
Далтон ухмыльнулся.
– У нас не свидание. Девушка пьет чай со льдом, а на свиданиях она пьет кофе. – Он понизил голос и добавил: – Или вино.
У Чарити загорелись щеки, будто его слова услышал весь ресторан. Она метнула в Далтона молнию, убедилась, что попала в цель, и с удовлетворением повернулась к Джине и Глории:
– Чем я могу вам помочь?
Джина пододвинула стул, Глория последовала ее примеру.
– Для начала позвольте мне сказать – я в восторге от того, что вы продолжаете дело Джорджа. Он был… – Проницательные серые глаза смотрели в упор. Джина тщательно подбирала слова, Чарити могла только догадываться почему. Успокаивала индейку, прежде чем отправить в печь? Разве Чарити успела в чем-то провиниться? Джина явно ничего не говорила просто так. Ее слова несли в себе либо хорошее, либо плохое.
– Ваш дедушка был неотъемлемой частью нашего сообщества. Мы все скорбим о его кончине.
