Насколько хватало взора, кругом была равнина. Кое-где виднелись небольшие наблюдательные точки – вышки или дзоты, но при более детальном рассмотрении угадывались и другие детали: фундаменты домов, словно стертые огромной наждачкой почти до самой земли; бетонные плиты – дороги, рвы – места прокладки кабелей. Территория была огорожена колючей проволокой, со временем проржавевшей и во многих местах осыпавшейся.
Я поежился. Жуткое место. Тут даже пахло гибелью – сухим мертвым жаром, какой, наверное, стоит в гробницах и пирамидах, не опустошенных расхитителями могил.
– Принес, – упавшим голосом ответил Кэп, отходя от пикапа в сторону наблюдательной вышки, туда, где теперь стояли мы.
Ветер сорвал с головы капитана кепку, оголяя его слипшиеся седые волосы. Ожогин без головного убора сразу стал выглядеть лет на десять старше – глубокие морщины пробороздили его лоб, а потухший взгляд был как у покойника – мутный, застывший, холодный.
– Отлично-с-с! – Император потер руки и ухмыльнулся. – Евгений Михайлович, возьмите-с-с взрыватель.
Из толпы черных вышел болезненно худой сутулый человек и направился к Ожогину.
– Я выполнил свое обещание, – сказал Кэп, хмуро поглядывая на существ. – Теперь ваша очередь. Отпусти девушек.
– Конечно-с-с, – прошипел механический голос. – Отпущу. Но не сейчас.
– Что?!
– Евгений Михайлович-с-с, вы готовы?
– Да.
– Тогда приступим-с-с.
– Начали вводить протоколы в систему для направленного взрыва? – спросил Евгений у одного из сормов, стоящего возле небольшой диспетчерской установки в два монитора и один процессор с толстым пучком проводов, уходящих под землю.
– Да, только необходимо с-с-сделать кое-какие корректировки-с-с.
– Что?! – удивился Евгений. – Какие еще корректировки? Нельзя! Программа уже запущена! Мне не знакомы сами протоколы запуска, я занимался только взрывателем. Если мы будем своевольно изменять…
– Занимайся своим делом-с-с и не суй нос-с куда не следует-с-с!
– Надеюсь, вы уберетесь отсюда подальше? – спросил я у Императора.
Его взгляд мне не понравился. В жабьих глазках отчетливо читалась усмешка.
– Мы не собираемся-с-с возвращаться назад, в с-с-свой мир, – довольно сообщил механический голос Императора. – За тридцать с лишним лет поисков бомбы-с-с, способной вернуть нас-с-с обратно, мы привыкли к этому миру-с-с. Здесь немного другая с-с-сила гравитации, непривычная-с для нас, но экзос-с-скелеты прекрасно с-с-справляются с этой неприятнос-с-стью.
– Эй, приятель! – окликнул я главаря. – А тебе не кажется, что ты злоупотребляешь нашим гостеприимством? Да и зачем вам наш мир? В гостях хорошо, а дома лучше.
– Наш мир-с-с на краю гибели, – ответил Император таким тоном, будто говорил о чем-то будничном. – Экологическая-с-с катастрофа. Точка невозврата уже пройдена-с-с, осталось немного, лет сорок по вашим меркам-с-с, не больше. Так что мы решили-с-с перенести всех остальных сормов сюда, на Землю.
– Вот так новости! – присвистнул Ожогин. – И нафига вы тут нам нужны?
– Эта проблема легко-с-с решаема, – ответил Император, не скрывая ехидства.
Один из сормов перезарядил оружие, недвусмысленно намекая, каким именно способом будет решена проблема. Ожогин нахмурился, его ладони невольно сжались в кулаки.
– Бес-с-с глупостей, – предупредил вышедший вперед сорм, уставившись на капитана.
Ожогин злобно фыркнул, но кулаки разжал.
– А бомба? – спросил я. В голове вновь начали всплывать увиденные образы – огонь, сметающий все на своем пути, мгновенная гибель всего живого, боль, агония…
– Мы ее наконец нашли-с-с! Мои помощники-с-с уже привезли ее. Оказывается, она была с-с-спрятана совсем-с рядом отсюда! Больше тридцати лет-с-с мы искали ее, но она была, как у вас-с-с-с, у людей, говорят, под нос-с-сом. Зона бережно хранит-с-с свои тайны.
– В Министерстве обороны умели прятать, – вдруг подал голос худой человек, которого Император назвал Евгением. Он ковырялся при помощи отвертки во взрывателе, умело его разобрал и что-то нажимал там внутри, от чего прибор едва заметно вспыхивал голубым сиянием и по-мышиному пищал.
– Эй, чувак, – шикнул парню Ожогин. – А ты какого ляда на них батрачишь? Ты ведь наш, из человеков будешь. Ты ведь слышал, что тот мордатый сказал? Не улетят они никуда. Еще больше сюда братвы своей подтянут, и тогда точно всем нам каюк будет.
Евгений посмотрел на капитана так, будто тот был предметом мебели, и, ничего не ответив, продолжил свое занятие.
– Эй, ты чего? Ты что, не понимаешь, что они тут все…
Ожогин ойкнул на полуслове и согнулся пополам – тяжелый удар в живот выбил из него последнее желание разговаривать.
– Не отвлекайте моего-с-с человека, – предостерег Император
– Женя, слышал? – морщась, процедил Кэп. – Если ты сейчас взрыватель им подготовишь, через час мы все будем с такими званиями ходить – их люди. Как вещи. Если живыми останемся.
Еще один удар вырубил Кэпа.
М-да, ситуация хуже некуда. Я дернулся, но меня тут же схватили крепкие руки одного из сормов.
– А как насчет концерта? – спросил я у Императора.
Тот одобрительно кивнул.
– Да, я позволю-с-с вам сыграть триумфальный марш-с-с в честь нашей великой победы-с-с!
– Какая же это победа? – простонал с земли Ожогин. – Это захват. Колонизация, блин.
– Называй, как тебе-с-с будет-с-с угодно! – без интереса ответил Император и кивнул своим подчиненным. – Принесите им их инструменты-с-с.
Двое сормов быстрым шагом направились в сторону небольшой сараюшки.
– На нашей планете-с-с музыка – один из важнейших элементов-с-с жизни-с-с. За столько времени, что мы тут находились, мы не имели возможности-с-с в полной мере насладиться звуком-с-с. Настоящим звуком-с-с. Все эти записи цифровыми способами – полная ерунда. Мы его не вос-с-спринимаем-с-с.
– Ну да, теплый ламповый звук гораздо лучше, – с сарказмом кивнул я, но Император пропустил мою реплику мимо ушей.
– Поэтому я вам-с-с разрешаю сыграть свой звук-с-с. Живой звук-с-с. Он важен.
Многие сормы закивали. Было видно, что одно упоминание о живом звуке приводит их в экстаз.
– Да вы любители концертов, ребятки! – улыбнулся Макс, с любопытством поглядывая на сормов.
– Во время живого звука в нашем организме происходит-с-с выброс определенных вещес-с-ств. Если взять аналогию-с с вами, то это как получить дозу наркотика.
– Не, Макс, – хмуро заметил я. – Они не любители послушать концерт, они простые наркоманы.
Меня ощутимо тукнули под ребро.
