На стене висели исковерканные картины, и среди них портрет семьи: надменный мужчина рядом с креслом, в котором сидела голубоглазая миловидная женщина. Она добродушно улыбалась, взгляд же мужчины был холоден и презрителен. Рядом с женщиной стоял маленький мальчик – ее точная копия. На другом портрете угадывался молодой человек с такими же голубыми глазами, как у мальчика. Белль решила, что это он и есть, хотя полотно было сильно разодрано и глаза оставались единственным, что можно было разглядеть.
«Кто же ты?» – подумала Белль. Разочарованно вздохнув, она повернулась, чтобы уйти – ей не удалось найти ответы на свои вопросы. И тут Белль увидела ее –– одинокую красную розу. Та покачивалась в воздухе над столиком, укрытая хрупким стеклянным колпаком. Роза увядала, ее лепестки опадали. Белль подошла ближе. Еще один лепесток бесшумно слетел. Зачарованно разглядывая розу, Белль осторожно сняла колпак. В этот момент за ее спиной, словно ветер, возник Чудовище.
– Что ты здесь делаешь? – зарычал он. – Что ты натворила?
– Ничего, – спокойно ответила Белль, но сердце ее забилось чаще.
– Ты понимаешь, что ты могла всех нас погубить! Убирайся вон! – разбушевался Чудовище.
Он так напугал Белль, что девушка бросилась со всех ног из Западного крыла и прочь из замка. Она забежала в конюшню, накинула уздечку на Филиппа и вскочила в седло. Миг – и конь вылетел за ворота, унося ее все дальше и дальше в чащу, где их окружила стая волков. Кровожадные твари, без сомнения, растерзали бы Белль, если бы Чудовище не подоспел ей на выручку. Сначала она пыталась отогнать их, но быстро поняла, что обречена: волков было слишком много. Лишь когда надежда на спасение покинула ее, из-за деревьев выскочил Чудовище и бросился на хищников. Он раскидывал их в разные стороны, но те нападали на него снова и снова. В конце концов ему удалось обратить их в бегство – ценой собственных глубоких ран.
На Филиппе Белль осторожно отвезла Чудовище обратно в замок, перевязала ему раны и уложила в постель. Обида и возмущение до сих пор клокотали в ней, и когда наконец Чудовище успокоился и заснул, Белль спросила миссис Поттс, почему слуги продолжают верно служить хозяину, который так себя ведет.
– Потому что у него доброе сердце, – ответила миссис Поттс.
– Мы говорим об одном и том же существе? – недоуменно спросила Белль.
Миссис Поттс невесело усмехнулась, усадила Белль рядом и рассказала историю Чудовища. Он был принцем, сыном богатого и могущественного повелителя. Его добрая и кроткая мать умерла, когда он был ребенком.
– Это они изображены на картине? – спросила Белль. – В Западном крыле?
– Да, это они, – ответила миссис Поттс.
А дальше она поведала, что отец Чудовища был очень жестоким и издевался над собственным сыном. Потрясенная девушка вдруг почувствовала искреннюю жалость. Ее мать тоже умерла, когда она была совсем маленькой, но отец, в отличие от отца Чудовища, был добрейшей души человек.
– Как же ему, наверное, было одиноко и страшно... Бедный мальчик, лишенный материнского тепла, в лапах безжалостного тирана, – тихо произнесла она.
Миссис Поттс кивнула, потупив взгляд.
– После стольких лет издевательств принц превратился в такого же черствого, безрассудного и эгоистичного человека, каким был его отец, – продолжила она. – И однажды принц устроил роскошный бал, созвав первых красавиц королевства. В самый разгар праздника в замок вошла нищенка и попросилась на ночлег. Но принц рассмеялся и велел охранникам прогнать ее. Только это была не простая нищенка, а настоящая волшебница. Она заколдовала принца, превратив его в Чудовище. Нас она тоже заколдовала, и с тех пор мы такие, какими ты нас видишь. Мы не можем вернуть себе наш былой облик.
– Мне так жаль, миссис Поттс, – с горечью промолвила Белль.
– И мне, дитя, и мне...
– Неужели ничего нельзя сделать?
Миссис Поттс бросила быстрый взгляд на Чудовище. Когда она заговорила снова, ее голос звучал глухо.
– Тебе о стольком хочется спросить, да и кому бы не хотелось. Позволь ответить по крайней мере на первый: мы остались с хозяином, потому что не могли предать его дважды.
– Предать дважды? Как это?
– Мы видели, как отец с ним обращается, и молчали, – удрученно призналась миссис Поттс. – Его отец – вот кто был настоящим чудовищем, но мы слишком боялись его и не заступались за мальчика. Мы нужны хозяину сейчас так же, как были нужны тогда, только на этот раз мы его не подведем.
– Я хочу помочь вам! – горячо воскликнула Белль. – Должен же быть какой–нибудь способ снять заклинание!
Чудовище зарычал во сне, и миссис Поттс поправила его одеяло.
– Не стоит забивать себе этим голову, милая, – сказала она. – Мы заварили кашу, нам ее и расхлебывать.
После того случая с волками Белль и Чудовище не перемолвились ни словечком – вот почему она была не в настроении, когда Чудовище заявил ей о сюрпризе. Белль двинулась к выходу из кухни, а он замер у черного входа. Когсворт и миссис Поттс обменялись озабоченными взглядами, а Кюизиньер, плита, так разволновался, что начал дымиться. Люмьер подлетел к Чудовищу. Приложив палец к губам, он тихо сказал:
– Позвольте совет, мессир: вам лучше улыбнуться и добавить в голос дружеские нотки, дабы показать, что это приятный сюрприз, а не прогулка, скажем, на эшафот.
Как ни старался Люмьер говорить тихо, Белль все равно его услышала – в просторной кухне под сводчатым потолком звуки разносились очень быстро. Чудовище прокашлялся.
– Белль! – позвал он. – Я приготовил для тебя замечательный, чудесный, просто великолепный сюрприз!
Его голос звучал так радостно и ясно, так непохоже на его обычный грубый тон, что Белль остановилась и обернулась удостовериться, что это говорит Чудовище. Конечно, это был он. Он стоял там, где она его и оставила, и улыбался ей – или пытался улыбнуться. Выражение больше походило на гримасу и делало его еще свирепее на вид. Но самое главное – он явно подготовился к встрече: на нем была льняная сорочка, широкий галстук и шелковый сюртук. Густая шерсть покрывала лицо и тело, длинные волосы падали на спину, как грива льва. На голове высились черные рога, из пасти торчали острые, длинные клыки. Он был высок и крепко сложен. Но больше всего Белль поразили его глаза. Они не были желтыми, как у тигра, или темно–карими, как у медведя. Они были пронзительно–синего цвета, глубокие, словно горное озеро, и такие же непроницаемые. Как и все дикие звери, Чудовище избегал пристального взгляда, словно боялся открыть душу.
– Это будет приятный сюрприз, Белль, – сказал он. – Может быть, ты все–таки посмотришь?
Он смотрел на нее с надеждой и выглядел так беспомощно, что Белль смягчилась.
«Он старается, – подумала она. – Они все стараются. Стоит ли мне?..»
– Не рычать и не кричать, – предупредила она.
Чудовище торжественно кивнул и протянул лапу.
