Арана задрожала и прошипела что–то Люцианосу.
– Да, я вижу, что это жаба! – нервно ответил он. – Ия прекрасно помню, что жабы едят!
Жаба медленно двинулась к ним, переваливаясь на коротких лапах. Ее отвисшее белое брюхо волочилось по земле.
– Даже не думай! – предупредила Белль, заслоняя Арану и Люцианоса.
Монстр не остановился.
Не растерявшись, Белль быстро отломила тисовый сук.
– Последнее предупреждение! – грозно произнесла она и наставила острый конец на жабу.
Та высунула липкий бурый язык. Тогда Белль глубоко вонзила сук в ее раскрытую пасть. Жаба взвыла, затрясла головой и ринулась куда–то под разрытые корни деревьев. Путь был свободен.
Белль продолжала брести по лабиринту. Где–то резко и тревожно закричала ночная птица. Какая–то живность копошилась под землей, в траве шуршали то ли змеи, то ли ежи.
Белль шла и сворачивала, а потом возвращалась и сворачивала в другую сторону, но каждый раз тропа упиралась в тупик.
Руки ее покрылись царапинами, в волосах застряли веточки и листья, испарина покрыла лоб. После очередной тщетной попытки Белль остановилась.
«Тебе никогда не выбраться из этого лабиринта!», – в страхе кричал ее внутренний голос.
Но Белль не собиралась сдаваться – она знала, что, если поддастся панике, точно погибнет.
Выйдя на новую тропу, она зашагала вперед с удвоенной силой, и тут вдалеке раздался низкий рокочущий звук, словно кто–то ворочал мельничные жернова или сдвигал тяжелую могильную плиту.
– Это еще что? – спросил Люцианос. – Напоминает чье–то рычание...
Звук повторился, на этот раз ближе. Казалось, он исходит из-за соседней стены.
Внезапная ужасная догадка пронзила Белль.
– Надо бежать, – еле слышно прошептала она. – Немедленно!
– Бежать? Почему? Что происх...
Он недоговорил. Белль схватила его, крикнула Аране «Держись!» и ринулась вперед по тропе, молясь про себя, чтобы на этот раз та не закончилась тупиком.
Звук, который они услышали, мог принадлежать только этим существам. И Белль поняла кому.
Так могли рычать только каменные львы графини.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Спотыкаясь, Белль бежала по тропе, цепляясь подолом за низкие ветки и оставляя на острых сучках обрывки ткани.
– Объясни наконец, от кого мы бежим! – ворчал Люцианос. – И выпусти меня, я сейчас задохнусь!
– Львы! – крикнула Белль. – Статуи, сидевшие на лестнице!
Страшный рык разорвал тишину ночи. За ним последовал еще один. Они слышались с разных сторон.
– Львы разделились и окружают нас!
Белль завернула за угол – тропа уходила дальше и снова поворачивала.
«Где же выход?» – стучала единственная мысль в ее голове.
Может быть, за следующим поворотом? Он был уже близко. В душе Белль затеплилась смутная надежда, которая мгновенно исчезла, когда девушка увидела, как из-за поворота показалось огромное белое существо.
Она застыла на месте.
Мраморная шерсть на загривке льва сверкала в лунном свете. Нагнув мощную голову и грозно рыча, зверь двигался навстречу Белль. Она видела, как под шкурой перекатываются бугристые мускулы, а в глазах вспыхивает холодный синий огонь.
Лев выпустил острые когти. Белль попятилась и оглянулась. Второй зверь выпрыгнул на тропу позади нее, загородив проход. Белль оказалась в ловушке.
Они медленно подкрадывались к ней, рассекая воздух хвостами, как плетьми. Белль прижалась к тисовым зарослям.
– Нет...пожалуйста...не надо... – Глазами, полными ужаса, она смотрела на разъяренных хищников. Она взглянула на Люцианоса, зажатого в руке, и выпустила его.
Жук взлетел и завис в воздухе рядом с ней.
– Все кончено, Белль, – упавшим голосом произнес он. – Выхода нет... графиня победила...
– Нет, Люцианос! – воспрянув духом, решительно заявила Белль. – Я не позволю ей победить. Выход есть всегда! Если я не могу идти направо или налево, я пойду вверх!
С этими словами она схватилась за толстый сук, запрыгнула на дерево и принялась проворно карабкаться. Арана слезла с ее плеча и побежала по веткам, Люцианос полетел рядом.
Львы бросились к дереву.
– Скорее, Белль! – кричал Люцианос.
Ветки хлестали Белль по щекам, острые сучки впивались в плечи и царапали ноги. Шершавая кора обдирала кожу. Она не обращала внимания на боль и через пару мгновений была уже высоко.
Львы метались под деревом, сотрясая тишину оглушительным рыком. Один попытался забраться на дерево. Как все львы, он мог лазить по деревьям, но, в отличие от своих живых собратьев, этот был сделан из камня, и тисовые ветки ломались под его весом, словно спички.
Белль тем временем забиралась все выше. Вдруг сук под ее ногой надломился, и она чуть не рухнула вниз на тропу, едва успев крепче схватиться за верхние ветки. Девушка повисла, а львы прыгали и лязгали зубами, пытаясь схватить ее за ноги.
Наконец Белль нащупала крепкую опору. Цепляясь дрожащими руками за ствол, осторожно, шаг за шагом, она добралась до самой верхушки дерева.
Белль заглянула по другую сторону зеленой стены, и вздох облегчения вырвался из ее груди.
За стеной, внизу, стояла книга – выход из Страны Грез.
Значит, скоро она будет дома.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
– Еще чуть–чуть... держись, Белль, осталось немного, – уговаривала она себя.
Девушка спускалась на другую сторону стены, туда, где заканчивался лабиринт. Оглядываясь через плечо, она видела книгу – та стояла на том же самом месте, где и прежде. Через минуту она пройдет сквозь нее и навсегда покинет Страну Грез.
Наконец Белль спрыгнула на землю.
– Спасибо вам, друзья! – повернувшись к насекомым, произнесла Белль. – Просто не знаю, как вас отблагодарить. Если бы не вы...
Она заметила, что Люцианос не слушает ее, а пристально смотрит куда–то в сторону. Белль проследила за его взглядом – он смотрел на книгу. Ее страницы не мерцали как раньше. Они вообще не двигались. Поверхность была абсолютно неподвижной и гладкой, словно застывшее на морозе озеро.
Белль медленно подошла к книге и положила ладонь на страницу – та была твердой и холодной, как лед. Она смотрела сквозь нее, ожидая увидеть пустую комнатку библиотекаря и конторку с чернильницей.
Но вместо этого она увидела Чудовище. Он держал в лапе голубую ленту – ее ленту. И смотрел на страницу «Страны Грез».
При свете свечей в комнатке Белль разглядела остальных слуг. Но во владениях графини стояла кромешная тьма, поэтому ее они не могли увидеть.
