– То, что надо! – оживился Анри. – Она такая маленькая, что я всюду смогу носить ее с собой.
– Держи, – сказала Белль. И отдала ему монету.
– Спасибо тебе большое!
Анри взял ее. Положил в карман. И в этот момент что–то треснуло. По красивым, гладким щекам Анри вдруг прошли две глубокие трещины.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Глаза Белль расширились от ужаса.
– Анри, что с тобой? Твое... твое лицо!
Она протянула руку и с опаской прикоснулась к его щеке. Вокруг рта обозначились глубокие надрезы, и челюсть Анри неожиданно отвалилась.
– Ха. Ха. Ха, – уставившись в одну точку, произнес он. – Ха. Ха. Ха.
Белль вскрикнула и бросилась прочь. Дергаясь и судорожно переставляя ноги, Анри двинулся вслед за ней.
– Госпожа графиня! Папа! – кричала она. – Скорее сюда! С Анри беда!
Заслышав ее крик, графиня поднялась и, шурша юбками, вышла из беседки. Ее гости застыли на своих местах – среди деревьев, у ручья, на лужайках. Страшный грохот послышался со стороны беседки, и Белль вздрогнула. Высокая развесистая смоковница в терракотовом горшке рухнула на землю. Но когда Белль подбежала ближе, она увидела, что никакой смоковницы нет и в помине, а на земле лежит лишь разрисованный каркас дерева. Белль ошарашенно озиралась вокруг.
– Что здесь происходит? – прошептала она, и слезы выступили у нее на глазах.
– Девочка моя, что не так?
Это графиня. Какое счастье! Белль поспешно утерла слезы.
– Не знаю, но что–то явно пошло не так. Взгляните на Анри. – Ее голос дрожал. – Нужно уходить. Прямо сейчас. Страна Грез... она не то, чем кажется! Она рушится. Где мой папа? Нужно позвать его и вернуться в реальность!
– Мне так жаль, моя дорогая, мне искренне жаль. Но пути назад нет. Его нет для тебя.
– То есть как? – смутилась Белль. – Что вы имеете в виду?
– Ты же съела здесь три лакомства, так? – улыбнулась графиня.
– Разве? – Белль лихорадочно пыталась вспомнить, что и когда она ела и какое это вообще может иметь значение.
– Пирожное «макарони» на балу, – подсказала графиня.
– Тарталетка в Пале–Рояль, – прошептала Белль.
– Что же было третьим? – Графиня наморщила лоб. – Вспомнила! Груша!
Белль охватила паника. Графиня – ее друг, разве нет? Почему же она пытается загнать ее в ловушку?
– А еще ты оставила здесь три вещи, – продолжила графиня. – Так что теперь ты навсегда останешься в Стране Грез. Таковы правила.
– Постойте, я ничего вам не давала! – решительно заявила Белль.
Анри неуклюже качнулся вперед. Белое, как у клоуна, лицо, зубы из мелких кусочков фарфора, яркий сюртук весь в заплатках – теперь Белль увидела, что обаятельный и остроумный молодой человек, который почти вскружил ей голову, на самом деле всего лишь ярмарочная марионетка. Он показывал су, которое она ему дала, ухмыляясь, цокая языком и грозя деревянным пальцем.
Дурнота подступила к горлу Белль, в сердце заполз страх. Она собралась с силами – нельзя поддаваться панике, нужно сохранять спокойствие.
– Это лишь одна монетка. – Она повернулась к графине. – Вы говорили о трех вещах.
– Все правильно. Вот вторая.
Она подняла руку. На запястье красовался браслет из прядей волос – каштановых волос. Прядки были сплетены в тонкую косичку и скреплены золотой застежкой.
– Это не мое, – покачала головой Белль. – Я не могла вам это отдать, потому что первый раз в жизни вижу эту вещь.
– Тем не менее я получила ее именно от тебя. Это твои волосы, запутавшиеся в моем кольце тогда, на балу. Не помнишь?
Сердце Белль похолодело.
– Пусть так. Все равно это лишь две вещи.
– Морис! – позвала графиня.
Из беседки вышел отец Белль.
– Папа... – с облегчением выдохнула она.
Уж отец точно знает, как выбраться отсюда, и спасет их! Морис улыбнулся ей. В нагрудном кармане его сюртука торчал платок. Он достал его и протянул графине. Белль увидела на нем пятна и узнала собственный платок – тот самый, которым она перевязала палец отца, когда он укололся шипом розы.
– Вот теперь три, – сказал он.
– Папа... что ты делаешь? Я... я не понимаю...
Ее предал родной отец? Она отказывалась в это поверить. Морис не ответил. Он замер с вытянутой рукой, опустив голову. Неожиданно его волосы сползли с головы и упали на траву. Белль уставилась на лысый череп.
– Мушар! – крикнула графиня.
Слуга не замедлил явиться. В его руках был большой бронзовый ключ. Он походил на те, которыми заводят каминные часы, только значительно больше.
Мушар вставил ключ в спину Мориса и несколько раз повернул. Морис выпрямился. Белль с ужасом увидела, что ничего общего с ее отцом это создание не имело.
– Король Отто! – воскликнула она. – Механический манекен из Пале–Рояль!
Манекен сунул платок в карман, поднял парик с травы и нахлобучил обратно на голову.
– Он совсем не похож на моего отца! Как я могла поверить, что это он?
– Внешность может быть обманчива, – ехидно заметила графиня. – Результат особенно поразителен, если превращать марионетку в благородного герцога или делать камердинера из грифа, а не создавать их из ничего. Это экономит мне магию, знаешь ли.
– Так все это магия... то есть иллюзия?
– Безусловно! Как любая хорошая книга, – графиня усмехнулась. – Белль, ты же это знаешь и так.
– Но мне она казалась настоящей!
– Потому что ты этого хотела. А сейчас ты сама уже стала частью истории. Страна Грез держит тебя, и ты не сможешь уйти, как я и говорила.
Она кивнула на руки Белль. Та взглянула на свои ладони: сквозь тонкую кожу начали проступать слова, словно она стала книжной страницей.
– Прекратите! Умоляю вас!
– Слишком поздно. «Страна Грез» пишет конец истории. Твой конец, Белль.
Белль задрожала всем телом.
– Почему? – едва не выкрикнула она. – Почему вы это сделали?
– Потому что я заключила пари. И я ненавижу проигрывать.
– Моя жизнь для вас всего лишь игра?
– У тебя был шанс все понять. Я оставила столько подсказок! Черные платья, косы на моем гербе. Аид и Персефона на воротах. Нет? Ах, ну да, люди любят отрицать очевидное. Особенно когда приходят ко мне.
– Так в чем же заключалось ваше пари?
– Смерть всегда побеждает любовь.
– И с кем вы поспорили?
– С самой Любовью, конечно. Скажи спасибо, что она обошла тебя стороной. Она не знает пощады. Она неимоверно жестока.
