– Тебе помочь? – крикнула Белль с середины пруда и подкатилась к нему, описав красивую дугу.
– Может бы, господин, вам привязать подушку к заду? – язвительно крикнул Когсворт с берега.
Чудовище сверкнул на него сердитым взглядом. Белль взяла Чудовище за лапы и медленно покатилась лицом к нему, ободряющее улыбаясь. Он двинулся вперед, все еще спотыкаясь, но уже увереннее.
– Отталкивайся! Вот так! Молодец! – поддерживала его Белль.
В конце концов он отпустил ее руки и заскользил рядом. Так они катались круг за кругом, смеясь и болтая. Щеки Белль разрумянились, глаза заблестели. Чудовище двигался ровно и ловко, его страх перед льдом отступал с каждым шагом. Слегка запыхавшись, они вернулись на берег полакомиться шоколадом и пончиками, а потом покатались еще немного. Так минуты сменили часы, пока на пруд не опустились сумерки.
– Пожалуй, нам пора возвращаться, – сказал Чудовище, когда последний солнечный луч, позолотив верхушки деревьев, скрылся за пригорком. – Оставаться дольше неразумно. Нужно вернуться в замок до темноты целыми и невредимыми.
С неохотой Белль доехала до берега и сняла коньки. Слуги быстро свернули пикник, и компания двинулась домой.
– Нет, так я никогда не окончу свой рассказ про Монтгомери и Квебек, – произнес Когсворт на обратном пути. – Может, хотите послушать сейчас?
Чудовище с отчаянием взглянул на Белль. Та закусила губу, еле сдерживая улыбку. Шало закатил глаза.
– Сделай одолжение, – рассеянно обронил Люмьер. – Правда, это не поможет скоротать время.
– Надеюсь, ты имел в виду «поможет», – проворчал Когсворт.
– А я как сказал? – поспешно спросил Люмьер.
Когсворт неприязненно глянул на него.
– Ах, да, именно это я и имел в виду! – ретировался Люмьер.
На пороге замка их встретила миссис Поттс. Белль едва успела расстегнуть пальто, как чересчур услужливый Шапо бросился его снимать.
Она резко повернулась, чтобы вытащить руку из рукава, и столкнулась с Чудовищем. Тот удержал ее, и они оба рассмеялись, глядя в глаза друг другу.
– Спасибо, – произнесла Белль. – Это был чудесный день.
– Идем, дорогая, – прервала ее миссис Поттс.
– Ты полдня провела на морозе! Горячая ванна – вот что нужно, чтобы согреть косточки.
Они двинулись вверх по лестнице, болтая без умолку. На самом верху Белль обернулась. Чудовище все еще стоял в прихожей, неподвижный, словно статуя, а по его лицу блуждала мечтательная улыбка.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Белль, расскажи сказку!
– Чип, тебе давно пора спать, – укоризненно сказала Белль, ставя маленькую сонную чашку на полку в буфет.
Близилась ночь, а миссис Поттс была так занята, что попросила Белль уложить Чипа.
– Ну пожалуйста, расскажи!
Белль сдалась – невозможно было отказать этому милому фарфоровому личику.
– Хорошо, так и быть, расскажу. Какую сказку ты хочешь?
– Только не волшебную. Какую-нибудь другую, – сказал Чип. – Что–нибудь настоящее. Про твою деревню. На что она похожа?
Белль пожала плечами.
– Вилльнёв? Маленькая деревушка, самая обычная. Площадь, рынок, фонтан, всё как в других. В церкви небольшая библиотека. У нас очень тихо. И мило.
Она говорила, и сама удивлялась, почему вдруг начала хвалить Вилльнёв – и немного скучать по нему. Когда она жила там, ей, наоборот, не терпелось уехать.
– Все друг друга знают. Иногда это хорошо... иногда не очень, – с усмешкой добавила она.
– А люди? Какие они?
– Ну, падре Робер – наш пастор и библиотекарь. Еще там живет мой отец. Его зовут Морис. Он делает самые красивые в мире музыкальные шкатулки. Он очень умный. И у него настоящая душа художника. – Белль улыбнулась. – А еще он добрый. Очень добрый...
Сердце Белль заныло, как бывало всякий раз, когда она говорила об отце или просто вспоминала его. Слезы подступили к глазам. Она отвернулась и тяжело вздохнула. Чип заметил ее грусть.
– Скучаешь по нему?
– Очень...
– Мне так жаль, Белль.
– Мне тоже, Чип. – Сдержав слезы, она сменила тему: – А еще у нас живет продавец цветов.
У него всегда самые красивые букеты в округе! Торговка рыбой, которая за словом в карман не полезет. Булочник, зеленщик и... Гастон.
Белль поморщилась.
– А это кто? – спросил Чип.
– Божий дар всем женщинам.
– На самом деле?
– Ну, он так считает.
– Похоже, по нему ты не слишком скучаешь.
– Вообще не скучаю. А, кое–кого я забыла упомянуть! Агату!
– Кто это?
– Самый храбрый человек на Земле.
– А что она делала? – Чип распахнул глаза. – Сражалась с пиратами? Ловила грабителей?
– Я расскажу тебе, а потом мы выключим свет. Договорились?
– Договорились!
– У нас в Вилльнёве был сосед. Его звали Реми, – начала Белль. – Его сынишка умер от воспаления легких, когда я была совсем еще маленькой. Реми от горя чуть не сошел с ума. Он почти ничего не ел, высох, как скелет, не мылся, не стригся и в конце концов стал похож на дикое животное.
– Страшно!
– И никого к себе не подпускал, рычал на соседей и друзей, когда они подходили к нему слишком близко. Жена от него ушла. Родители не смогли жить рядом. Постепенно все жители деревни от него отвернулись. И только Агата не сдавалась.
– Кто же она такая?
– Просто нищенка, все в деревне знали ее. Однажды в воскресный день жители, как обычно, пришли на базар, чтобы заодно обменяться новостями. Речь зашла о Реми. Многие отзывались о нем плохо, и Агата не выдержала. Она редко с кем–то заговаривала, но в тот день ее словно прорвало. «Реми всегда был добр ко мне! – сказала она. – Он делился едой, предлагал ночлег. Пойду и поговорю с ним». Все принялись ее отговаривать. «Он непредсказуем!» – сказал мэр. «Он дикий зверь!» – сказал булочник. «Глупая, он накинется на тебя! – сказал Гастон. – Просто пристрелить его, да и дело с концом!» И знаешь, что она им ответила?
– Что?
– «Любовь не для трусливых».
Чип понимающе кивнул.
– Агата попросила немного хлеба и сыра в лавке, – продолжила Белль, – и пошла к дому Реми. Я побежала за ней до калитки и увидела, как она зашла во двор. Реми увидел ее, схватил вилы и заорал: «Вон! Пошла вон!» Я ужасно испугалась.
– И что ты сделала, Белль?
– Начала умолять ее уйти, но она не обратила на меня никакого внимания. Она подошла к Реми и стала что–то тихо ему говорить. Я не слышала, что именно, но видела, как он потихоньку успокаивается. А потом Реми бросил вилы на землю и зарыдал. «Мой сын! – стонал он. – Мой маленький мальчик! Смерть забрала его!» Ноги не держали его, и он повалился наземь. Агата присела рядом, отдала ему хлеб и сыр и сказала: «Послушай меня, Реми. Смерть побеждает, только если ты сам ей позволяешь». А Реми все плакал. «Как же можно одолеть смерть? – спросил он. – Я не могу даровать жизнь. Я не Господь Бог». Агата рассмеялась. «Жизнь, – сказала она, – слишком хрупкая штука. Она всегда имеет предел. Но любовь... любовь длится вечно». Реми опять зарыдал, как ребенок. Но с того самого дня он постепенно вернулся к нам. Любовь вернула его к жизни.
