– Нет-нет, очень даже понятно. Я сама точно так же думаю, хотя мне сложнее, ведь я, в отличие от тебя, прожила не одну жизнь, а две, и обе они мне сейчас кажутся одинаково настоящими... и одинаково вымышленными. Как раз перед тем, как встретить тебя, я размышляла над тем, что не могу определить, как долго еще мне оставаться в нынешней своей жизни, и о том, что она кажется мне реальной. Или очень близкой к реальной. А это означает, что и вести себя здесь нужно так, как ты вела бы себя в реальности. Главное – то, кто ты есть и как ты себя ведешь, ведь именно по поступкам судят о человеке, правда? Так что оставайся собой в любой реальности – настоящей или вымышленной – а феи, замки, злые колдуньи и острые шипы... Это, как ты говоришь, не более чем антураж.
Аврора замолчала, остановилась, вспомнив про шипы. Точнее, про то, как они исчезали, когда она прикасалась к ним.
– Что с тобой? – спросил Филипп и раскрытой ладонью легонько подтолкнул принцессу в спину, приглашая идти дальше.
Но Аврора с места не двинулась, сказала вместо этого:
– Хочу каши.
– Каши? Понимаю, я тоже голодный как волк, но возвращаться в деревню за кашей давай лучше не будем. Столько времени потерять из-за миски каши! Слушай, давай пойдем вперед. По дороге постараемся найти что-нибудь. Орехи там, грибы, ягоды. Если повезет, то я и куропатку какую-нибудь добуду... Черт, не нужно было говорить про куропатку, сразу так есть захотелось!
Но Аврора продолжала стоять на месте.
– В последние несколько недель жизни в замке, – медленно начала она, – я стала видеть странные вещи. А именно то, что хотела увидеть. Сама хотела. Кролика, например.
– Кролика?
– Да, кролика. Мне вдруг ужасно захотелось увидеть и потрогать живого кролика. И од появился. А потом появились феи. А когда я убегала из замка, то пожелала, чтобы колючие шипы, не пускавшие меня, исчезли. И они исчезли...
Филипп внимательно смотрел на принцессу, но еще ничего не понимал.
– Исчезли? – растерянно переспросил он.
– Пожалуйста, не повторяй за мной каждое слово, лучше просто слушай, – сказала Аврора. – Еще раз напоминаю: это мой сон. Это я укололась о веретено, не кто-то другой. Это я уснула самой первой, когда проклятие подействовало. И вот почему Малефисенте пришлось придумывать историю о том, почему мы якобы заперты в замке: она не может полностью контролировать мой сон и тот мир, который я в нем создаю. А может, это вовсе и не сон, и не мир. Может быть, это часть самой меня, мы с тобой только что об этом говорили.
– Все это интересно, все это, возможно, так и есть, но, во-первых, успокойся, а во-вторых, скажи, пожалуйста, каша-то здесь при чем?
– При том, что я хочу каши! – капризно воскликнула принцесса. – Раньше кролика хотела, и он появился. А теперь хочу каши. Такой, как у тетушек- фей. Чтобы теплая, с маслом и жареными каштанами.
– С жареными каштанами? Х-мм, любопытно.
– Видите ли, ваше высочество, мы, в отличие от вас, жили в лесу. Зимой у нас в доме ничего, кроме каши да каштанов, и не было.
Аврора сердито отвернулась в сторону, закрыла глаза и начала желать, просить, представлять во всех подробностях миску с желанной кашей.
Филипп вежливо молчал, лишь переминался с ноги на ногу, всем своим видом напоминая своенравной принцессе о том, как много времени они уже потеряли. И продолжают терять, между прочим.
А своенравная принцесса все продолжала представлять себе деревянную миску, теплую от лежащей в ней каши. Каша лежит горкой, слегка дымит, она полита сверху медом, который блестит, как янтарная глазурь...
На секунду где-то в закоулках сознания мелькнула мысль: интересно, а Малефисента тоже примерно так себя чувствует, когда колдует? Потом эта мысль убежала, а мысли о каше остались. Медленно текли секунды, и вдруг...
«Ничего себе!»
В ее ладонях появилось что-то теплое и тяжелое. В ноздри ударил настоящий, а не воображаемый аромат горячей каши, расплавленного меда, жареных каштанов. Аврора не стала в очередной раз сводить себя с ума размышлениями о том, можно ли считать настоящим запах, который она ощущает во сне, и просто открыла глаза.
В ее руках была деревянная миска, полная горячей каши.
– Скажи, а пару вареных яиц или жареную куриную ножку ты для меня не могла бы?.. – робко спросил Филипп.
– Ешь кашу и помалкивай, гурман.
– Хорошо, хорошо, – охотно согласился принц. – Каша так каша. Ты молодец, Роза! Только погоди, а ложки-то где? Мы что, руками есть будем?
Аврора снова закрыла глаза и принялась думать о ложках, но никак не могла сосредоточиться ни на одной из них. Большой деревянный половник, которым Меривеза мешала суп... маленькие чайные ложечки, серебряные, кажется... еще какая-то ложка... Ложки мелькали одна за другой и тут же исчезали, Аврора не успевала на них сосредоточиться.
Да ну их, эти ложки! Каша остынет.
– Прости, не выходит, – извиняющимся тоном сказала она. – Никак не могу сосредоточиться. Слишком есть хочу.
– Ну и ладно, – сглотнул слюну Филипп, наскоро вытирая себе руки плащом. – Не привыкать, не впервой. Налетай!
И они, весело смеясь, набросились на кашу. Первая же горсть наполнила рот Авроры таким родным вкусом, от которого по всему ее телу разлилось тепло и ощущение давным-давно забытого счастья.
Новая угроза
– Никогда не думала, что болтовня человеческих подростков может быть настолько скучной, – Малефисента говорила медленно, монотонно и со стороны казалась заторможенной, словно механическая игрушка, у которой кончается завод. – Надеюсь, нам больше не придется выслушивать философский бред о многослойных реальностях или рассуждения о достоинствах каши.
– А мне эпизод с кашей показался очень любопытным, – осмелилась возразить Лиана, которой придала решимости явная слабость ее госпожи. – Особенно тот факт, что принцесса создала кашу из ничего. Из воздуха.
Малефисента повернула голову в сторону Лианы, окинула свою служанку немигающим взглядом желтых глаз.
– Да, это действительно интересно. И тревожно. Кто бы мог подумать, что девчонка способна на такое?
– Мне кажется, вы вообще сильно ее недооценили, моя госпожа, – сказала Лиана. – Она способна на большее, чем вы ожидали. Посмотрите, как ловко она обходит все ваши ловушки. Уж до чего хитроумным был ваш кошмар внутри кошмара, но она и сквозь него прорвалась. Теперь убить ее становится все труднее, мне кажется, она начала понимать, как ей использовать силу, заключенную в ее собственном сне.
– А я вовсе и не собираюсь ее убивать, – холодно усмехнулась Малефисента. – Мне нужно просто задержать ее. В распоряжении принцессы остался один час и две минуты реального времени. Если не успеет она за это время придумать, как победить меня, не сумеет проснуться, если будет оставаться в моей власти, когда часы пробьют двенадцать й наступит новый день, то победа за мной. Однако ты права, – продолжила злая колдунья, играя своим посохом и наблюдая за тем, как переливаются, не смешиваясь друг с другом, две жидкости – красная и зеленая – в хрустальном шаре на его вершине. – Пришло время перейти в активное наступление, и для этого потребуются мои самые сильные, самые опытные и умные бойцы. Эреграл, Слайдер, Аграбекс, ко мне!
