Едва дождавшись окончания очередной песни, Аврора азартно «бросалась в бой», совершенно забыв, казалось, о том, какая ставка стоит на кону в этом музыкальном конкурсе.
Наконец птица спела настолько грустную песню, что у всех троих ее слушателей на глазах заблестели слезы. Аврора ответила своей, тоже очень печальной песней. Когда же песня закончилась, птица какое-то время молчала, озадаченно хлопая крыльями.
Похоже, она либо исчерпала весь свой запас, либо завод пружинки у нее кончился.
Филипп, слегка даже разочарованный тем, что все так быстро закончилось, обернулся к Озри:
– Ну, что же. Мне кажется...
И тут птица снова запела, начала импровизировать.
Вначале это были неуверенные, простенькие фразы из нескольких повторяющихся нот, но с каждым новым тактом они становились все сложнее и вскоре слились в ликующую, яркую, прекрасную мелодию.
Тут принцесса не выдержала и, не дождавшись своей очереди, вступила, запела дуэтом с птицей.
Такого наслаждения от пения Аврора не испытывала еще никогда. Временами казалось, что она аккомпанирует птице, временами птица поддерживала принцессу вторым голосом. Это казалось невероятным. Чтобы какая-то механическая игрушка – и так?.. А тем временем Аврора продолжала петь, зажмурив от удовольствия глаза, и брала такие ноты, какие не рискнула бы взять никогда раньше.
– Роза...
Голос Филиппа долетел до ее сознания откуда-то издалека, и в нем отчетливо звучала тревога. «Глупый! – мелькнуло в голове принцессы. – Ну, что тут беспокоиться!» Аврора нисколечко не сомневалась в том, что перепоет механическую птичку и выиграет состязание, а пока что можно и попеть от души, когда еще такая возможность представится!
У принцессы слегка запершило в горле.
Птица выводила сложную музыкальную фразу, поднимаясь все выше и выше. Аврора пыталась не отставать, вторила, а потом взяла высокую-высокую ноту и принялась долго-долго тянуть ее, запрокинув голову в небо, усыпанное звездами, как хрустальными нотами.
От напряжения в уголках губ выступили капельки крови, но принцессу это не встревожило, не испугало. Душой она сейчас была на небе и вместе со своей удивительной партнершей выводила божественную мело...
С небес на землю Аврору опустила фальшивая нота. Она грубо вклинилась в прекрасную ткань музыки, заставила ее затрещать, разрываясь на части. Принцесса опомнилась, опустила взгляд. На фоне ночного неба чернел силуэт засохшего дерева. На его уродливой ветке темным комком примостился козодой – нескладный, большеротый. Это он испортил песню механической птицы своим корявым свистом и нелепым квохтаньем.
Принцессе показалось, что козодой смотрит прямо на нее и все продолжает, продолжает выводить свою заунывную хриплую песню. Звал подругу. Искал себе пару.
А про свою песню Аврора забыла, остановилась.
Озри и Филипп внимательно, не шевелясь, смотрели на нее. А маленькая механическая птичка тем временем продолжала бойко напевать в своей клетке, но сейчас мелодия показалась Авроре примитивной и глупой. А себя принцесса вдруг резко почувствовала больной и уставшей, словно воду ведрами носила. Горло у нее горело огнем.
– Ну, вот и все, – неожиданно ожил Озри. – Ты замолчала. Ты проиграла пари.
Аврора посмотрела на вовремя спасшего ее от еще больших неприятностей, быть может, даже от безумия, козодоя и протянула ему свою руку. Козодой вспорхнул с ветки и перелетел на руку принцессы.
«С чего это вдруг он это сделал? Ведь козодой птица хищная и осторожная, – мелькнуло в голове Авроры, а следом, молнией, другая мысль: – Откуда я знаю, что это козодой и что он – хищник?»
А козодой тем временем радостно забормотал и принялся тереться о руку Авроры. Она погладила его, как кота, по большой круглой голове. -
– Итак, ваш меч теперь принадлежит мне, юноша. Извольте отдать его, – официальным тоном продолжил Озри. – Ваша девушка пари проиграла.
– Не было никакого пари! – прохрипела Аврора. – Это очередная ловушка, Филипп... Он обманул ... Его птица может петь вечно...
На мгновение Филипп растерялся. Взглянул на механическую птицу, на сидящего на руке принцессы козодоя, затем на Озри.
– Я убью тебя, – с холодной яростью объявил принц, вытаскивая свой меч из ножен.
Аврора с благодарностью взглянула на козодоя, подняла руку вверх, и ее коричнево-черный спаситель упорхнул, растаяв в ночной мгле. Милые, милые лесные птицы и звери! Они и во сне ее помнят и всегда готовы прийти на помощь!
Аврора знала, что никогда не забудет этого, как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь, какой бы дорогой ни повела. Ах, лишь бы выбраться по этой дороге в реальный мир и сбросить оковы затянувшегося, измучившего ее сна!
А Озри, между прочим, совершенно не волновался и не обращал внимания на угрозы принца. Глаза у бродячего торговца сделались черными и непроницаемыми – точно такими же они были у Лианы, когда Аврора разоблачила ее.
О том, кто перед ним, догадался уже и Филипп.
– Каким образом тебе удалось просочиться сквозь обереги, демон? – спросил он.
– Ну, кто же в этих краях не знает старого доброго Озри, – сказало существо, за этого самого Озри себя выдававшее. – Любой побежит шире открывать ворота, как только увидит его фургон. Моя, с позволения сказать... роль оказалась такой удачной, что меня уже много лет никто раскусить не может.
Принцесса закашлялась. Ее воспаленное горло щипало и саднило. На землю упало несколько капелек крови.
– А у вас и правда чудесный голос, принцесса, – с издевательской улыбкой заметил Озри.
Филипп выкрикнул что-то нечленораздельно, молнией рванулся вперед и вонзил свой меч в грудь Озри. Все произошло так быстро, что Аврора и ахнуть не успела.
Тварь, называвшая себя Озри, затрепыхалась, завизжала, заколотилась, катаясь по земле. Нормальные звери так не умирают. Они всегда умирают с достоинством. Затем из глазниц и из раны на груди демона повалил черный густой дым. Демон сдувался как проколотый воздушный шар. Кожа, которую он носил на себе, изображая торговца Озри, собралась складками, зашипела, распласталась на земле тонкой черной пленкой, в карикатурном виде повторяющей очертания человеческой фигуры. А потом и она рассыпалась в черную пыль и разнеслась по ветру. Все было кончено.
Принцесса отвернулась в сторону, прикрыла глаза.
Все опять начинало путаться у нее в голове. В мире ее сна убитый демон не был Озри. А существовал ли Озри в реальном мире? Если да, то что с ним случилось там? А существовал ли реальный демон в реальном мире? И если да, то мертв ли он там точно так же, как здесь? Как же сохранить рассудок, если слои разных миров постоянно наплывают друг на друга, смешиваются, сбивают с толку?
– Ну, что ж... по крайней мере, этот приятель ничего ей о нас уже не доложит, – сказал Филипп, вытирая свой клинок пучком травы.
