– Проклятый принц! – Малефисента некрасиво оскалилась, показав все свои зубы. Перед ней, сотканная прямо из воздуха, висела картинка – оборванная, но по-прежнему прекрасная девушка шла в обнимку с принцем, направляясь в сторону лесного домика фей. – Убийца! Грязный, подлый убийца!
Рука Малефисенты непроизвольно поднялась к груди, легла на то место под сердцем, где даже в мире сна оставался широкий уродливый шрам от удара мечом.
Стражники королевы – чудовищные создания, вызванные с помощью черной магии из мрачных глубин ада – молчаливо топтались на месте. Они хорошо знали нрав своей повелительницы: одно лишнее слово или неловкое движение, и добро пожаловать назад, в преисподнюю.
Собственно говоря, только одно это их и беспокоило, до всего остального им не было никакого дела.
Среди прочих исчадий ада неподвижно стояла девушка, внешне похожая на человека, хотя у нее под юбкой скрывались уродливые ноги со свиными копытами. Лиана не отрываясь следила за повисшим в воздухе изображением своими большими, подернутыми поволокой глазами.
Малефисента высоко подняла над головой посох. На верхнем конце посоха бледно светился хрустальный шар, наполненный зеленой жидкостью. Затем злая колдунья осторожно встряхнула посох, и внутри шара появилась алая, не растворяющаяся в зеленой жидкости капля. Это была кровь, собранная Малефисентой из уколотого веретеном пальца принцессы.
– Битва только начинается, – мрачно усмехнулась Малефисента, глядя на каплю. – У меня есть сила, есть кровь, и настало время нанести ответный удар.
Война объявлена
Снова видение, снова воспоминание, живое и яркое, неотличимое от яви...
...Три взволнованные, с озабоченными лицами тетушки нашли ее в ложбинке возле Папоротникового холма. Не известно, как на самом деле назывался этот холм, но Роза звала его именно так. Солнце почти закатилось, становилось темно. Ей давно уже нужно было вернуться домой, но Розе не хотелось двигаться с места, уж очень удобно было лежать в этой ложбинке.
– Вот ты где, Роза! – сердито, но в то же время с облегчением воскликнула Флора. – А мы тебя разыскиваем, разыскиваем...
Тринадцатилетняя Роза потупилась, хотя если честно, виноватой она себя не чувствовала. Ее мысли по-прежнему витали где-то далеко отсюда.
– Тебе нельзя оставаться одной в лесу после наступления темноты! – запричитала Меривеза. – На тебя могут напасть волки! Или медведи!
– Они ничего мне не сделают, – ответила Роза. Говорила она медленно, едва шевеля губами. Розе казалось, что рот у нее слипся, словно был набит медом.
– Нет-нет, ты не права, – наставительно сказала Фауна. – Одно дело кролики или белки, а медведи это, знаешь ли...
– А еще бродяги и грабители, -– вставила Меривеза.
Две другие тетушки недовольно нахмурились и посмотрели на Меривезу так, словно та ляпнула что- то совершенно лишнее.
Тетушки явно чего-то недоговаривали, не хотели упоминать о каких-то вещах, которыми родители обычно не делятся со своими детьми. А Розе, говоря по правде, это и не очень-то интересно было. Она позволила тетушкам отвести себя домой и конечно же извинилась перед ними, потому что была девочкой вежливой и воспитанной. Дома она сразу же легла спать и проспала двенадцать часов кряду.
...Что это за воспоминание и зачем оно вдруг всплыло в ее памяти?
Опустошенная, как это всегда бывало после очередного видения, Аврора устало присела на землю. Во время видения ей казалось, что рот у нее забит медом. Сейчас в нем остался лишь горький привкус желчи. Филипп опустился на колени рядом с Авророй, заботливо поддержал за плечи, заглянул ей в лицо.
Это воспоминание, как всегда, нахлынуло внезапно, ниоткуда, ударило как обухом по голове. Оно было как настоящее... Но ведь оно и было настоящим. Именно так все и было когда-то. Но как же мучительно восстанавливалась память Авроры, до чего же болезненно!
После исчезнувшего воспоминания у Авроры осталось странное ощущение. Тот день, когда она просидела в ложбине возле Папоротникового холма, удивительным образом напомнил ей другие дни, которые она в почти таком же оцепенении провела в Терновом замке. Та же апатия, та же лень, та же сонливость. Такое же желание исчезнуть, раствориться в пустоте...
– Со мной все в порядке, – сказала Аврора, опережая вопрос Филиппа. Голова у нее все еще кружилась, слегка подташнивало, но принцесса уже готова была идти дальше. Аврора протянула руку, пытаясь нащупать какой-нибудь корень, на который можно опереться и встать, но принц уже сам подхватил ее под руку, помогая подняться. Рука у него была крепкой и надежной. Встав на ноги, Аврора сразу почувствовала себя лучше, и голова перестала кружиться, и колени больше не дрожали.
Какое-то время они шли по довольно широкой и утоптанной дороге, но вскоре она сузилась и превратилась в пыльную нехоженую тропинку. Деревья по обеим ее сторонам расступились, и стало видно небо. Справа от тропинки начинался склон, ведущий в неглубокую, удивительно красивую ложбину, по дну которой журчал ручей, чьи берега поросли розовым люпином. Сверкали солнечные зайчики в пахнущей свежестью темно-зеленой траве, деловито жужжали кружащие над цветками чертополоха дикие пчелы, отцветали, роняли последние пушинки одуванчики.
– Давай отдохнем немного, – предложила Аврора, любуясь этой мирной картиной.
Принц деловито осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости какой-нибудь опасности. Аврора с улыбкой наблюдала за ним. Убедившись в том, что все в порядке, Филипп утвердительно кивнул.
– Давай передохнем, – сказал он. – Знаешь, я бы сейчас с удовольствием умылся. Пропылился на этой тропинке.
Они спустились к ручью, упали на его покрытый густым мягким мхом берег. Принц зачерпнул горстью воды из ручья, но внезапно замер и спросил:
– А нам можно эту воду пить, как ты думаешь? В сказках каждая вторая беда случается от воды или от еды.
– Но мы же с тобой и так в заколдованном сне, куда же больше. Пей, не бойся.
– Думаю, ты права, – Филипп жадно напился из ручья и счастливо улыбнулся.
– У меня из головы не идет одна мысль, – сказала Аврора, задумчиво посасывая сладковатую травинку. – Вот мои родители. Они вроде бы не злые, а между тем взяли, да и отдали меня чуть ли не с самого рождения на воспитание феям. Зачем? Почему?
Этот вопрос давно мучил принцессу. Конечно, Малефисента проявила большую выдумку, создавая свой придуманный мир с его вымышленной историей, однако он тем не менее пусть и в искаженном виде, но отражал мир реальный. И в любом из этих двух миров происходило одно и то же – родители отдавали свою дочь в руки фей. Пускай по разным причинам и в разное время, но отдавали. Непременно.
– Так до сих пор и не пойму, почему они так поступили, – продолжила Аврора. – И почему это столько времени скрывали от меня?
– Наверное, они думали, что это лучший способ защитить тебя, – ответил Филипп, протягивая принцессе смоченный в воде кусок мха. – Смотри, им можно пользоваться как губкой.
