– Когда он побывал там, во Внешнем мире? Как ему удалось выйти? Как удалось вернуться? Что он там видел? – забросал ее вопросами граф.
– Я не знаю. Он был пьян. Он все время пьян. Соврал, наверное, – шипела в ответ Аврора, пытаясь вырваться.
– Он правда был Снаружи? Какой там воздух? Дышать можно? И менестрель там выжил? Да говорите же!
– Прошу вас, уберите свои руки. Вы делаете мне больно, – едва не плача, сказала Аврора. На них уже оборачивались. Да, случалось, и не раз, что кто-то из обитателей замка нарушал этикет. Ничего странного, если учесть, что все оказались здесь в вечном заточении. Но напасть при всех на принцессу? Вот такого здесь еще никогда не случалось, это точно.
Рядом с Авророй и графом выросла пара стражников Малефисенты. Увидев направленные ему в грудь бронзовые копья, граф Броде немедленно сдулся, побледнел, отдернул от Авроры свои руки.
– Нижайше прошу простить меня, ваше высочество, – пробормотал он, низко кланяясь и прижимая руку к сердцу. – Я... Я просто был потрясен...
Лицо графа залилось краской, а глазки его бегали из стороны в сторону.
Аврора не могла не отметить, как ловко даже в такой сложной ситуации нашелся с ответом граф Броде. И вправду, его слова можно было истолковать двояко. Авроре граф хотел сказать о том, насколько он потрясен ее синим пером и рассказом о менестреле, всех остальных хотел обмануть тем, что якобы потерял голову из-за красоты принцессы. Ловкач!
Тем временем все, включая королеву Малефисенту, смотрели на них, ожидая, что дальше будет делать Аврора.
А ей больше всего хотелось убежать отсюда. Подхватить руками повыше подол платья – и бежать, бежать. Дальше от этого зала, от этих лиц. Туда, где тишина и покой. В свою кровать.
Но она не могла просто сбежать, ведь это означало бы обречь на смерть графа Броде, поэтому Аврора выпрямилась и сказала, подражая интонациям своей тети:
– Ничего страшного не произошло. Как уже объяснил граф, он слишком разволновался, глядя на меня. Возвращайтесь на свои места и продолжайте веселиться.
Стражники Малефисенты разочарованно потупились и потащились прочь. Начали расходиться и остальные, тоже разочарованные тем, что так быстро закончилось любопытное происшествие с графом.
Граф неловко, скованно поклонился Авроре. Она, не глядя на него, поспешила отойти подальше, наугад направившись в сторону леди Лоры, ослеплявшей сегодня всех своим ярким оранжевым платьем. Как вы помните, она выбрала эту ткань для своего платья вместо аквамариновой, которая была ей прислана от Малефисенты.
С этой минуты Аврора мысленно поклялась себе, что будет строго хранить тайну пера и менестреля и не поделится ею ни с кем и никогда.
Мы все здесь сошли с ума
Прошел еще месяц, и настало время очередного бала. На этот раз его темой Аврора выбрала золото.
Все люди в замке думали, что золото – это кольца, браслеты, монеты, кубки, но Аврора под золотом имела в виду совершенно другое.
Что именно, спросите вы? А вот что. Под золотом она имела в виду солнце.
Аврора часто пыталась заставить себя не думать о солнце, не вспоминать о нем, быть, как Лиана, просто благодарной за то, что живет на свете – каким бы он ни был, этот свет. Лежать в своей кровати, уставившись в потолок и не думая, что где-то там, над потолком и замком, над терновым куполом, над всей землей с неба светит солнце. Аврора пыталась заставить себя не думать о солнце – и не могла.
Иногда (редко-редко) выпадали дни, когда солнечным лучам удавалось пробиться сквозь терновый занавес, и теплые солнечные зайчики ложились на кровать Авроры. В эти минуты она нежилась в теплом сиянии, едва не мурлыча, как пригревшаяся возле камина кошка, либо откидывалась на подушку и принималась следить за тем, как пляшут в золотистом луче невесомые пылинки. Они напоминали Авроре крошечных фей, эти пылинки, и порой ей казалось, что достаточно лишь сосредоточенно подумать, и они начнут по ее велению танцевать или даже разыгрывать небольшие спектакли. Засмотревшись на танцы пылинок, Аврора иногда засыпала прямо посредине их представления. Невежливо это, конечно, но пусть уж они ее простят.
Принцесса много, очень много спала.
На то, что принцесса слишком много спит и как бы выпадает из общей жизни замка, давно обратила внимание двоюродная кузина Авроры по какой-то боковой отцовской линии, леди Астрид. Она, кстати, была одной из очень немногих, кто вообще был способен хоть что-то замечать.
И вот в конце одного очередного бесконечного и скучного вечера эта низенькая плотная женщина появилась на пороге спальни Авроры с иголкой и пяльцами в руке. Выражение лица леди Астрид было решительным и целеустремленным.
– Ваше высочество, – сказала она. – Мне кажется, вы слишком часто впадаете в меланхолию. Я хочу предложить вам попробовать заняться одной увлекательной работой, которая поможет вам скоротать время, причем с пользой скоротать.
– Мм-м, – промычала Аврора, уткнувшись лицом в подушку. Леди Астрид была старше Авроры, но ниже по положению – фрейлина. А по этикету принцессам вставать в присутствии фрейлин вовсе не обязательно.
– Прошу прощения, ваше высочество, я не расслышала, что вы сказали.
– Спасибо, леди Астрид, спасибо, но не сегодня. Давайте как-нибудь в другой раз. Мне спать хочется.
– Поймите меня правильно, ваше высочество, я стараюсь исключительно ради вашей же пользы. Не упрямьтесь и будьте так любезны, встаньте с кровати. Начните же наконец вести себя как принцесса и будущая королева, а не как ленивый избалованный ребенок.
От неожиданно твердого тона, каким с ней редко разговаривали, сон слетел с Авроры, а она сама слезла с кровати.
– Слышали бы королевские стражники, как вы тут со мной разговариваете, шагали бы вы уже вместе с ними в темницу.
– Можно подумать, что-то могло бы измениться от того, бросят они меня в подземелье или нет, – небрежно отмахнулась леди Астрид. – Да и нет здесь никого по счастью, кроме нас с вами. Ну, так что, вы идете?
И – о, чудо! – Аврора, которая больше всего на свете ненавидела заниматься каким-нибудь делом, вдруг покорно поплелась вслед за леди Астрид.
В своей комнате фрейлина принялась учить принцессу вышиванию, и это, к удивлению Авроры, оказалось намного интереснее, чем лежать, тупо глядя в потолок. Да, были и капельки крови на пальцах от уколов иголкой, были и ругательства под нос, когда никак не удавалось вставить в ушко непослушную нитку, и первые, жуткие, словно стражники Малефисенты, ряды вышитых крестиков тоже были.
А спустя некоторое время пришла и первая удача – Авроре удалось почти нормально вышить крестиками целый ряд.
– И вы каждый день вот так вышиваете? – спросила принцесса, дергая безнадежно запутавшуюся нитку.
– Каждый день, – кивнула леди Астрид. Она сидела возле камина в своем кресле, сосредоточенно глядя на свое шитье. – После ланча и часов до девяти, когда начинаю молиться на ночь.
