Чудовище долго смотрело на нее, потом заговорило:
– Спасибо. – Потом оно грустно, чуть иронично улыбнулось. – Думаю... в качестве своего первого государственного постановления... я своей королевской волей объявляю амнистию. Прощение всем.
– Прощение, но не забвение, – быстро добавил Морис, вздрагивая. – Ни за что больше не хочу ничего забывать. Это было очень поспешное решение, Розалинда. Я говорю о заклинании забвения.
– Я думала, что защищаю чаровников, – вздохнула женщина. – А вместо этого я, кажется, только ускорила наше полное исчезновение. Но послушайте... – Она вдруг вся подобралась, и, несмотря на седые волосы и истощенное, измученное тело, Белль увидела отблеск той женщины, которой ее мать была когда-то: могущественной, неукротимой волшебницы. Розалинда обратилась к принцу:
– Ты сумел остановить превращение и не стать чудовищем внутри. Молодец! Я хочу сказать, твоя человеческая душа и разум теперь излечены.
Чудовище моргнуло.
– Навсегда? И у меня больше не случится... рецидивов? Я больше не буду звереть?
– Конечно, нет, – нетерпеливо упокоила его Розалинда. – Пока ты любишь Белль, а она любит тебя, все будет в порядке. Заклятие снято, пусть и не до конца.
Белль и принц посмотрели друг на друга совершенно круглыми глазами.
Принц вдруг принялся смущенно потирать шею мохнатой лапой, а Белль покраснела.
Еще через мгновение девушке ужасно захотелось хихикать.
– Это же очевидно, – заметил Морис с улыбкой.
– Да-да, это еще одна часть моего наказания, – мрачно кивнула Розалинда. – Магия всегда возвращается... И, разумеется, именно моя дочь разрушила проклятие. Я такая дура. И – вуаля! – вот он, твой будущий муж. Принц.
– Король, – мягко поправил Морис. – И, положа руку на сердце, разве это плохо?
– Неплохо, но это к делу не относится. Дети мои, у меня почти не осталось магии, но ее как раз хватит, чтобы превратить тебя обратно в человека, как ты того заслуживаешь.
Чудовище посмотрело на нее широко раскрытыми глазами, несколько раз открыло и закрыло рот.
У Белль радостно екнуло сердце – кажется, впервые за долгие годы. Счастливый конец все-таки состоится! Как в книгах! Он существует!
А потом Чудовище задало один-единственный вопрос:
– А как же мои слуги?
Белль немедленно почувствовала себя идиоткой. Обрадовавшись, она совершенно про них забыла.
– Им стало хуже, – сказало Чудовище. – Они... все замерли. Не двигаются и не говорят. Как мебель. Мертвые.
– О нет... – в ужасе ахнула Белль. –- Миссис Поттс...
– Вы можете расколдовать и их тоже?
Губы Розалинды сжались в тонкую линию.
– Нет, – ответила она наконец. – Мне хватит магии только на что-то одно. Если я расколдую тебя, помочь им уже не смогу.
Чудовище посмотрело в глаза Белль, потом спросило:
– Если вы... не будете меня расколдовывать, вы сможете помочь им всем?
– Возможно, – быстро ответила Розалинда.
Белль почувствовала, как суровая реальность стискивает ее плечи холодными пальцами.
Она кивнула почти незаметно, так что никто, кроме Чудовища, этого не заметил.
– Тогда... Давайте так и поступим.
Чудовище положило огромные лапы на плечи Белль и крепко сжало.
– Спасите моих людей. Они ни в чем не виноваты, все эти годы они присматривали за замком и заботились обо мне. Они заслуживают свободу.
А потом Чудовище прижало Белль к груди так крепко, как только осмелилось. Девушка тихо всхлипнула, затем обмякла в его объятиях. Все пошло не так, как хотелось бы, но сейчас она чувствовала себя в полной безопасности. Они что-нибудь придумают.
– Ох, – немного удивленно пробормотала Розалинда. – Будь по-твоему. Если ты действительно этого хочешь.
Несмотря на желание Чудовища расколдовать слуг как можно скорее, на дворе стояла темная холодная ночь – не самое подходящее время для того, чтобы отправиться в дорогу, особенно для Розалинды. Поэтому Белль, ее родители и Чудовище решили вернуться в деревню вместе со всеми остальными и переночевать дома – правда, заснули они лишь под утро. Слишком много любопытных посетителей желало нанести визит странному королю – получеловеку получудовищу. Вдобавок к людям постепенно возвращалась память, и многие заходили спросить: правда ли, что в детстве они видели девушек с копытами вместо ступней и мальчиков с заостренными ушами.
В конце концов Морис выпроводил последнего гостя, закрыл дверь на засов, и маленькое семейство – а также их гость – заснуло крепким сном. Наконец-то семья Белль воссоединилась. Среди ночи девушка проснулась и заглянула в комнату родителей: Морис и Розалинда мирно спали, обнявшись, озаренные лунным светом.
Белль слышала, как сопит во сне Чудовище: оно улеглось спать на коврике перед камином, свернувшись клубком, как собака, но под голову ему подсунули подушку, а сверху накрыли старым одеялом. Перед тем как снова погрузиться в сон, Белль немного полежала с открытыми глазами, наслаждаясь теплом и уютом родного дома.
Когда взошло солнце и немного потеплело, все четверо отправились в замок.
Филиппа запрягли в сани, одолженные у кого-то из горожан. Розалинда сидела в санях, укутанная целым ворохом одеял, и все равно ежилась и дрожала от слабости. Морис ехал вместе с женой, а Белль – верхом на бедном коне. Время от времени Чудовище подменяло уставшего коня и молча, без жалоб тащило сани.
Солнце стояло уже довольно высоко, когда они наконец добрались до замка. Снег вокруг него частично подтаял, а самые стойкие сугробы искрились и переливались на солнышке. Паутина тоже таяла на глазах, белесые нити растворялись и исчезали, словно их никогда и не было, со стен капало.
– Ха. Неплохо, – сказала Розалинда, любуясь делом своих рук.
– Мама, я вообще-то жила здесь в заточении, – мягко заметила Белль. – Как и все эти несчастные люди.
Ее мать погрустнела, вспомнив, к чему привел ее необдуманный поступок.
В замке все было так, как в тот вечер, когда Белль попала сюда впервые: холодно и темно. Вот только теперь девушка ожидала, что навстречу ей выбегут маленькие живые вещи, и их отсутствие сделало атмосферу еще более унылой и печальной. Войдя в кухню, Белль сразу же увидела печальный натюрморт на столе – канделябр, чайник и часы – и едва не ударилась в слезы.
– В прошлый раз они были такими... живыми... – удивленно пробормотал Морис.
Розалинда явно сильно устала и замерзла с дороги и только-только начала согреваться, однако не стала ни возражать, ни жаловаться. С выражением мрачной решимости на лице волшебница запела.
Белль наблюдала за ней с удивлением. Розалинда оказалась сложным человеком... Не слишком добрая и сострадательная, она определенно была очень храброй и, раз приняв решение, которое считала правильным, всегда готова была идти до конца. Но ведь хорошие люди именно так и должны поступать. Да, Розалинда заблуждалась, делала ошибки и не всегда сдерживала свою силу.
