– Детей? – изумилось Чудовище, округлив глаза и высоко подняв брови.
– Говорящих чашек.
– А, точно. Конечно. Верно. – Чудовище расслабилось. Потом его взгляд сделался задумчивым. – Полагаю, нам понравилась одна из твоих историй? Та, про говорящую арфу.
– Думаю, да, – задумчиво сказала Белль. На миг ей снова показалось, что она спит и видит сон, в котором собака настоящая, а Чудовище – нет. Как будто она просто заснула с книгой в руках, а теперь никак не может проснуться и живет в мире своих фантазий.
«А вот и нет, у меха довольно сильный запах». Даже ее богатое воображение не смогло бы такого выдумать.
– Больше всего мне понравилась первая история, – продолжало Чудовище немного застенчиво. – Которая твоя любимая, про великана. Ты была права, он заслужил поражение.
– Да, это моя самая любимая сказка, – вздохнула Белль. – Она мне с детства нравилась. Отец рассказывал мне ее перед сном. Правда, в его версии говорящая арфа была не волшебным предметом, а сложным механизмом. Когда я научилась читать сама, то начала заглядывать в книжный магазин месье Леви... и он всегда был так добр, что позволял брать книги почитать и никогда не заставлял меня за них платить...
Чудовище изумленно округлило глаза.
– Что ты сказала?
– Он никогда не заставлял меня покупать книги. Во всем городе только я одна любила книги так же сильно, как он, и...
– Нет-нет. – Чудовище нетерпеливо покачало головой. – Имя того человека. Продавца книг.
– Месье Леви... – озадаченно повторила Белль.
– Звучит очень знакомо.
Чудовище сунуло лапу между диванными подушками, приглушенно ругнулось, когда между когтями застряли нитки, потом сбросило на пол одеяло – Белль решила, что обязательно поговорит с ним об этом, но только не сейчас, – и продолжило поиски с удвоенным энтузиазмом. Потом Чудовище заглянуло под кушетку и с победным видом вытащило одну из книг, посвященных переписи населения.
– Кажется, я видел это имя... где-то здесь... Вот оно! – торжествующе воскликнуло Чудовище. Оно перевернуло книгу, чтобы девушке было лучше видно, и когтем указало на одну запись.
Белль ахнула.
Рядом с именем – месье Дэвид Леви – была отметка «род занятий»: книготорговец. А рядом стоял уже знакомый ей маленький символ.
– Но я не замечала за ним ничего волшебного... – Она умолкла, увидев, когда была сделана запись.
Более ста лет назад. Точнее, сто десять лет назад.
– Неужто месье Леви бессмертный, продающий книги столетиями?
– Похоже на то, – сказало Чудовище.
– Если он живет так долго, значит, он один из чаровников, -– взволнованно заключила Белль. – Держу пари, он знал мою мать и сумеет ее вспомнить!
Чудовище нахмурилось.
– Ты уверена?
– Строго говоря, твое королевство было не слишком велико, – взволнованно сказала девушка, хватая одну из книг, посвященных переписи населения. – Здесь записано всего три тысячи глав семейств. Нетрудно догадаться, что чаровники составляли малый процент от общего числа жителей, а раз так, они наверняка знали друг друга. К тому же он каким-то волшебным образом переехал жить в ту же деревушку, что и моя мать. Навряд ли это совпадение.
– Логично, – кивнуло Чудовище. – Ты хорошо его знаешь, да?
– Больше его в этом мире я люблю только папу.
– И он до сих пор живет в вашей деревне?
– Да.
– Тогда нужно пойти и поговорить с ним.
Белль выразительно посмотрела на окно и иронически улыбнулась:
– Ты не забыл? Мы заперты здесь.
– А что сделал бы на нашем месте Джек, а, Белль?
«Когда он успел стать таким проницательным?»
Девушка шутливо надула губы.
– Полагаю, он бы придумал какой-то хитрый способ выбраться отсюда.
Чудовище посмотрело на нее с кривоватой усмешкой.
– Поскольку из нас двоих ты самая умная, но не придумала хитрый план, предлагаю прибегнуть к грубой силе. Как будто мы в осажденном замке отбиваем вражескую атаку. Что-то в таком духе.
– Звучит разумно, – признала Белль, улыбаясь.
– Нужно... собрать все острые и режущие предметы, – продолжало Чудовище. – А также молоты и колотушки, чтобы разбить оконные стекла.
– Да, сэр, принц-генерал, слушаюсь. – Белль отдала честь, хотя глаза ее смеялись.
Было решено прорываться через замковые ворота – этим же путем сюда попала Белль, их створки открывались внутрь, так что, по крайней мере, их не придется ломать.
Однако, распахнув ворота, Белль и Чудовище увидели прекрасную, но очень прочную преграду: целую стену, состоявшую из сияющего, точно кристаллы, льда и паутины, белой, как слоновая кость.
В некоторых ледяных пластинах снова и снова возникали сцены из жизни ее матери, и сначала Белль застыла, точно загипнотизированная. Особенно ее заинтересовала сценка, в которой ее мать, стоя перед зеркалом, волшебным образом меняла цвет своих волос и одежды, а потом, склонив голову набок, оценивающе рассматривала получившийся результат.
– Это... так не похоже на меня, – выдохнула Белль.
А что, если бы у нее было большое зеркало и способность менять внешность в зависимости от настроения?
Большая часть замковой прислуги собралась в припорошенном снегом дворе – поглазеть и при необходимости помочь: разные вещи, мебель и всевозможные безделушки. Некоторые повязали на себя обрывки ткани, точно маленькие шарфы, наверное, это напоминало им о том времени, когда все они были людьми. Люмьер и миссис Поттс стояли рядом, чуть в стороне, чтобы не мешать, при этом маленький канделябр обнимал госпожу-чайник за круглый бок, словно желая утешить. Кроме того, у ворот лежала груда древнего оружия, которое теоретически могло пригодиться.
Чудовище заревело и бросилось на самое большое ледяное «окно», выглядевшее самым хрупким, рассчитывая, что то расколется под его немаленьким весом. Раздался странный звук, как будто рядом ударили в гонг, ледяной щит прогнулся, а потом спружинил обратно.
Чудовище прыгнуло на «окно» во второй раз и принялось царапать его когтями.
Раздавшийся вслед за этим пронзительный скрип заставил Белль и всех присутствующих поспешно заткнуть уши и съежиться.
– Боевой молот, – приказало Чудовище.
Когсворт подал знак целой фаланге маленьких предметов, те бросились вперед и поднесли хозяину старинное оружие.
Издав громоподобный рык, точно древний титан, Чудовище трижды взмахнуло молотом над головой, а потом с размаху опустило оружие на ледяной экран.
Ничего не произошло.
По прозрачной поверхности льда побежали тонкие трещины, но вместо того чтобы расколоться на части, волшебное «окно» разделилось на много «окошек» поменьше. В каждом из них появилась новая сцена из жизни матери Белль. Некоторые в точности копировали воспоминание, которое показывал ледяной экран до удара, другие прокручивали ту же сценку с другого ракурса.
