У Моргианы получилась странная улыбка: она и удивилась, и растрогалась, и, возможно, догадалась еще о чем- то, невысказанном.
Дубан не то чтобы улыбнулся ей в ответ, но все же его лицо немного прояснилось.
– Ну хорошо, это уже похоже на зачатки стратегии, – объявила Жасмин. – Но хотя от меня мало толку в кражах, я могла бы тоже как-то пригодиться. Скажем, отвлечь Джафара...
– Жасмин, – сказал Аладдин, кладя руки ей на плечи и заглядывая девушке в глаза. – Ты думаешь, я пытаюсь удержать тебя подальше от опасности, потому что боюсь за тебя? Что ж, ты совершенно права. Но твое задание не менее важно, чем наше. Ты – лицо нашего восстания. И люди – твои сторонники, твоя армия, твой народ – должны видеть, что ведешь их на бой именно ты. И знать, что именно ты говоришь им, что делать. Ты должна остаться здесь и организовать нападение на дворец. Иначе кто еще это сделает?
Жасмин промолчала. Разве что растерянно потеребила пальцами платье, но тут же взяла себя в руки.
– Ты... ты прав. Это моя работа, как законной правительницы. Просто... я очень волнуюсь за вас, ребята. К тому же я ведь жила во дворце, и мне приходилось иметь дело с Джафаром. Мне хотелось бы быть там, с вами, и убедиться, что вы все в порядке. Мне кажется, я могла бы сыграть более важную роль...
Моргиана улыбнулась. Казалось, она впервые готова дружески коснуться Жасмин, обнять ее за плечи и ободряюще сжать их или что-нибудь в этом роде.
– Все будет хорошо, Жасмин. Мы просто обязаны справиться.
Она хотела сказать еще что-то, но Аладдин снова заметил, как помрачнело лицо Дубана. Отвернувшись от остальных, вор вышел на полуобвалившуюся террасу и посмотрел на небо и на громаду дворца в отдалении.
– Мы спасем их, – уверенно сказал Аладдин, выходя следом за старым другом.
– Конечно, Аладдин, – кивнул Дубан. В его тоне не было ни сарказма, ни снисходительности, просто он звучал как будто не до конца искренне.
– Дубан...
Вор потряс головой.
– Я думал, что Ширин и Ахмет будут в безопасности, когда их отец ушел. Я думал, что они будут в безопасности с моим отцом, даже если будут недоедать. Я думал, что им ничто не будет угрожать, когда они станут жить в окружении воров... и тигров. Аладдин. – Дубан вдруг резко вскинул голову и посмотрел на друга расширенными глазами. – Мы должны прекратить это. Все это безумие, которое охватило Аграбу. Мы должны положить этому конец. Любыми средствами.
– Да, Дубан. Я согласен, – медленно проговорил Аладдин, глядя ему в глаза. Определенно, что-то не то творилось с самым уравновешенным из Уличных Крыс. – Именно это мы и собираемся сделать. Вызволить твою семью и свергнуть Джафара.
Жасмин и Моргиана уже закончили разговор и теперь молча ожидали Аладдина и Дубана. Жасмин вопросительно вздернула бровь, но Аладдин в ответ только пожал плечами – а что он мог ей сказать? Отец парня и его племянники находились в плену у сумасшедшего злобного колдуна, который обещал убить их страшной смертью.
Вслух Жасмин сказала:
– Хорошо, теперь давайте еще раз пройдемся по нашему плану все вместе. У Моргианы появилась пара отличных идей, которые нам следует обсудить. Потом мы соберем предводителей разных групп сопротивления, которым можно доверять, и проведем военный совет. Быстро.
– Только не здесь, – вмешалась Моргиана. – И не в нашем старом штабе. Но где?
– Хлебный склад, – осенило Аладдина. – Тот, для хранения... багетов, – прибавил он, с робкой надеждой улыбнувшись Дубану.
Но его друг не принял шутки. Он напряженно смотрел поверх крыш на безмолвный город, положив ладонь на рукоять кинжала.
План
Пренебрегая комендантским часом, возле старого хлебного склада собралась целая толпа. Люди самых разных профессий и сословий ожидали приказов своих командиров, тревожно поглядывая по сторонам в ожидании патрулей, и негромко переговаривались, пробуя ногтем остроту прихваченных с собой ножей и проверяя готовность факелов.
Под навесом склада Дубан, Моргиана, Жасмин и Аладдин стояли по одну сторону огромного ветхого стола. Тусклые фонари неясно освещали торопливо нарисованную карту Аграбы.
По другую сторону стола собрались те, кто взял на себя командование армией Уличных Крыс.
Некоторые лица были давно и хорошо знакомы, но среди них оказалось и много новых. Далеко не всех можно было отнести к числу Уличных Крыс. Ювелиров и прочие богатые гильдии представлял Амур. Именно ему участники сопротивления были обязаны необычайно красивым, но от этого не менее смертоносным оружием, вроде инкрустированных самоцветами кинжалов. Недовольными новой властью стражниками, солдатами и отставниками командовал Сохраб, взявший на себя обязанности генерала. От лица различных религиозных школ выступал имам Хосру, чей вклад в общее дело был неоценим благодаря его исключительной мудрости, незаурядному уму, а также доброй сотне студентов и младших священнослужителей, разгневанных тем, что их богословские изыскания были прерваны. Из числа алхимиков здесь присутствовала покрытая шрамами и кривая на один глаз Кимия, на изуродованном лице которой, однако, почти всегда сияла кривоватая, но очень дружелюбная улыбка. Она принесла с собой горючую смесь для поджогов.
Неожиданно много людей явились сами по себе – молодые мужчины и женщины, разгневанные тем, что Джафар сотворил с их городом. Каждый принес с собой то, что счел необходимым: кто оружие, кто еду, а кто просто свои кулаки и свою ярость.
Эта была самая разношерстная толпа, какую Аладдину приходилось видеть, не считая ярмарочных гуляний.
– Основа плана очень проста, – говорила Жасмин. – Аладдин и еще пара отборных воров проберутся во дворец – не сзади, со стороны пустыни, как, вероятно, рассчитывает Джафар, а сбоку, вот отсюда: так будет легче всего пробраться в покои принцессы. – Она указала точное место, ткнув в карту палочкой. – Разумно было бы предположить, что Джафар держит волшебную лампу, а также самого джинна и других пленников в своей тайной темнице, вот здесь. – Она показала на то место, откуда Аладдин «сбежал» в свое время. – Нет сомнений, что сейчас эта темница заперта и защищена ловушками. Но мы и не думаем, что лампа в самом деле хранится именно там. На песчаную картину на небе, которую показал Джафар, случайно попали кое-какие детали, например, уголок гобелена, про который мне известно, что он висит на стене в тронном зале. Нам кажется вполне вероятным, что Джафар старается держать джинна, лампу и Маруфа с детьми поближе к тронному залу. Для него самого очень важно чувствовать себя настоящим султаном, поэтому он наверняка усаживается на трон при любой возможности. Итак, трое из нас вызволят Маруфа и его внуков, похитят книгу, лампу и освободят джинна. После этого мы легко одолеем Джафара, пожелав, чтобы вся его чародейская сила исчезла.
– Вот, значит, как, – вмешался саркастический голос какого-то вора-подростка. – Вы рассчитываете так запросто пройти через город, битком набитый живыми мертвецами, вломиться во дворец, пробраться в самые охраняемые покои и стянуть из-под носа у колдуна самое ценное, что у него есть.
