– Вы так и не поняли, жалкие Крысы. Истинная власть не зависит от воли народа. Она не нуждается ни в грубой силе, ни в обмане, ни в грабеже, ни в планировании. Ибо все это – все! – можно превзойти с помощью магии. Народ Аграбы уже осознал это. Магия дала им золото, хлеб, спокойствие и благоденствие. Но магия же способна принести боль и вынудить к покорности. Только магией можно одолеть и изменить прогнившую систему, ибо она – единственная истинная сила в этом мире. А у вас ее нет.
Аладдин никогда не думал, что способен двигаться с такой быстротой. Более легкая и проворная Моргиана мчалась впереди, как газель. Следом бежала Жасмин. В замыкающих тяжело топал Дубан, но, несмотря на пыхтение и сопение, вор не сбавлял хода.
– НАРОД АГРАБЫ! Узри тех, кто пытается осложнить вашу жизнь. Вот они улепетывают, точь-в-точь как крысы, которыми они называют себя, ища убежища в самой грязной, самой больной части вашего любимого города. Если вы хотите увидеть Аграбу мирной и процветающей, заклинаю вас восстать против этих подлых негодяев, которые пытаются внести в нее смуту.
Когда они наконец достигли своего Квартала, воздух вокруг стал наполняться каким-то странным запахом. Он не накатывал волнами, как бывает, когда минуешь мусорную кучу или выгребную яму. Он словно окутывал их, как бы быстро они ни бежали... и все усиливался по мере того, как они приближались к убежищу. Это было жуткий, невыносимый смрад, в котором смешалась и вонь тухлого мяса, и испарения нечистот, и зловоние мертвечины, разлагающейся на жарком солнце.
Аладдин потряс головой и сосредоточился на том, чтобы бежать еще быстрее. Всем четверым пришлось резко принять влево, чтобы не налететь на внезапно вынырнувший из темноты патруль охраны общественного порядка. Патруль тут же развернулся и последовал за ними – все тем же зловеще-неторопливым, но упорным шагом, каким он обычно маршировал по городским улицам.
Аладдин и Жасмин первыми метнулись в тайный лаз, ведущий в убежище, и мигом соскользнули по наклонному тоннелю в главную комнату. Кошмарное зловоние здесь было еще сильнее, так что дышать было почти невозможно.
Зажав нос рукой, Жасмин первым делом бросилась в свою «штабную» комнату. Аладдин старался не отставать от нее, прикрыв лицо полой рубахи.
Карта Аграбы исчезла.
Кто-то полностью стер ее с пола. Кирпичи и камни, отмечавшие строения, были разбросаны по всей комнате, как будто их разметал ворвавшийся сюда смерч. Знак Раджи на стене угрожающе расплылся и потускнел, как будто кто-то пытался его смыть.
Аладдин нахмурился. Все это могло означать одно из двух: либо здесь побывал кто-то из лагеря Джафара, либо сами Уличные Крысы уничтожили свидетельства своих планов, чтобы скрыть их от чужих глаз.
Моргиана и Дубан проскользнули в свое логово каким- то другим путем и, промчавшись по лабиринту подземелий, оказались рядом с Аладдином и Жасмин.
– Пусто, – сообщил Дубан, стараясь не дышать.
– Наверно, все успели уйти? – с сомнением предположила Жасмин, гнусавя сквозь зажатый нос.
– Что это за вонь? – выдавила Моргиана, хватая ртом воздух.
Аладдин не имел ни малейшего представления, но все происходящее ему очень и очень не нравилось. Что-то было не так с этим местом.
Вдобавок голос Джафара продолжал вещать даже сквозь стены:
– Боюсь, пока мы были заняты подавлением этой горстки вредителей, мне следовало внимательнее приглядывать за каждым из вас. До сих пор я предлагал вам пряники, но сейчас пришла пора взяться за кнут. И если вы еще не поняли, насколько серьезно я отношусь к вашей собственной безопасности, прошу вас – приходите к дворцовым воротам и взгляните на то, что осталось от тех сочувствующих Уличным Крысам, которые попались к нам в руки.
Жасмин побелела как мел. Дубана пошатывало, как будто ему было плохо. Моргиана гневно сплюнула. Аладдина сверлила только одна мысль: насколько то, что сделал Джафар на самом деле, было хуже того, что он себе представил?
– Надо выбираться отсюда, – проговорил он, задыхаясь от смрада.
Уже не было смысла понижать голос или скрывать свои передвижения: враги и так знали, что они здесь. Четверо друзей выскочили из потайного хода с кинжалами в руках, готовые к немедленной схватке.
По улице прямо в их сторону направлялся отряд дворцовой стражи... медленно поднимаясь в воздух.
– Что за... – пробормотал Дубан, потирая кулаками глаза.
– Это что, очередной трюк Джафара? – сердито спросила Моргиана.
В жутком молчании стражники парили над крышами домов, уже взявшись за рукояти мечей.
Без малейших видимых усилий они перестроились в боевой порядок, двумя рядами по трое. Их форма слегка отличалась от уже привычных черно-красных одеяний, в которых обычно расхаживала стража: на обшлагах их темных рукавов красовались широкие пестрые полосы материи, жизнерадостный узор которой смотрелся очень странно на мрачной военной униформе.
– О нет, – с ужасом пробормотал Аладдин, внезапно узнав этот узор.
– Волшебный ковер, – сдавленно прошептала Жасмин.
– Джафар его... разрезал. – Аладдина словно обожгло от нахлынувшего стыда. Хотя ковер был... ну, просто ковром, которого магия наделила способностью летать и зачаточным пониманием происходящего в окружающем мире, Аладдин сейчас чувствовал себя так, словно предал и бросил на поругание близкого друга.
Абу сочувственно пискнул у него на плече.
Значит, Джафар наложил свои черные лапы на еще одно прекрасное и таинственное творение и уничтожил его, изуродовав и заставив служить своим гнусным целям. Поистине, этот монстр осквернял все, к чему прикасался.
А еще от стражников воняло. Именно они и были источником этого жуткого смрада. Что же Джафар сделал на этот раз – запретил мыться, что ли?
Жасмин подняла дрожащую руку, указывая на предводителя парящего в воздухе отряда. Крупный и неповоротливый, он вел своих солдат в полном молчании.
– Ра... Расул, – проговорила она, заикаясь. – Но... он же мертвый. Он умер в тот день...
Аладдин едва удержался, чтобы не заорать.
Отряд и вправду вел Расул. Только его глаза были совсем другими. Мертвые, черно-красные, они казались меньше и при этом гораздо глубже, чем были у него у живого. А его кожа была отвратительно бледной, как личинка мухи. Или как срезанный ноготь. Или как залежалый бараний жир. Его руки и ноги висели неподвижно, как у куклы.
– Он... он восстал из мертвых, – стуча зубами, сказала Моргиана. За все долгое время, что он знал ее, Аладдин впервые уловил страх в ее голосе.
Аладдин никогда не собирался убивать Расула. А уж такого капитан стражи точно не заслуживал. Превратиться в зомби, в зловонное ожившее пугало... Что он сейчас испытывает? Боль? Способен ли он контролировать свои действия? Тоскует он по отнятому у него покою или яростно ненавидит все живое?
