– Значит, мы будем делать всю грязную работу, а вы будете тайком нас поддерживать? – подбоченившись, спросила Моргиана. – Ты так цветисто говоришь о свободе и о жизни, но забываешь, что беднейшие жители города лишены даже первейшей из свобод – свободы не умереть с голоду. Где же вы были до того, как люди стали выстраиваться в очереди захлебом, который раздает Джафар? Когда они просто голодали?
– Справедливый упрек, – признал Амур. – Однако трудно принять его в ситуации, когда вас, несчастных, как мило заметил ваш друг, на каждом шагу подстерегает опасность, стоит вам оказаться в бедных кварталах. Где вас тут же берут в оборот хорошо организованные банды воров, способных просочиться даже на строго охраняемые рынки золота и драгоценностей.
– Это тоже справедливый упрек, – с кроткой улыбкой заметила Жасмин. – Быть может, мы сумеем договориться, что, когда все это закончится, мы вместе поработаем над нашими проблемами? Полагаю, мы все согласимся, что заботы Аграбы – это общие заботы, а значит, и помощь потребуется от всех и каждого?
Амур и Моргиана некоторое время сверлили друг друга взглядами.
– Да, – изрек наконец Амур.
– Ладно, – кивнула Моргиана, пусть неохотно, но уже без прежней угрюмости.
– Вот и замечательно, – сказала Жасмин с явным облегчением. – Некоторое время назад я начала иногда покидать наше подполье, чтобы раздавать хлеб бедным семьям, которые отказались участвовать в этой затее с клятвами верности. И которые теперь голодают из-за принятого ими решения. Почему бы вам не присоединиться, Амур? И увидеть своими глазами лишения, которые терпят... гм... представители определенных сословий Аграбы, с которыми вам также не часто приходится беседовать?
– Да, полагаю, это хорошая идея, – неожиданно согласился Амур. – А кроме того... я буду искренне рад оказать вам помощь.
– Ха! – буркнула Моргиана.
– Принцесса Жасмин? – потрясенно ахнула старуха, заглянув ей в лицо. Под ногами у нее мельтешили визжали и резвились с полдюжины внуков разной степени одетости, которые решили, как следует попользоваться отсутствием родителей и отвести душу в шумных играх.
Жасмин стояла перед ней, склонив голову, как просительница. Ее лицо было скрыто широким капюшоном, а в руках она держала сумку с хлебом и сыром, протягивая ее старухе. За ее спиной маячила Моргиана, настороженно держа ладони поближе к своим кинжалам. Позади девушек толпились Ахмет, Ширин и Амур: ребятишки тоже тащили сумки, а ювелир – огромный мешок, набитый хлебом.
– Да, – улыбнулась Жасмин. – Я пришла, чтобы помочь.
– Но... разве ты не выходишь замуж за Джафара, нового султана?
– Нет, – коротко ответила Жасмин. – Он убийца и узурпатор. Я намерена отомстить ему, и...
Моргиана незаметно ткнула ее локтем в бок.
– И... еще мы с ним очень расходимся во взглядах на то, как надо править государством, – быстро добавила Жасмин с милой улыбкой. – Он превратил Аграбу в тюрьму, где каждый боится сказать или сделать что-нибудь не то.
Старуха продолжала невыразительно глядеть на нее поблекшими от старости карими глазами.
Жасмин сделалось не по себе, но она старалась не показывать виду.
– Он настоящий дьявол, убийца, выродок, порожденный свиньей! – разразилась вдруг старуха, гневно сплюнув в песок. – Может, старый султан и вправду выжил из ума и ничем не помогал нам... но он хотя бы никого не пытал и не требовал клясться ему в верности за кусок хлеба. А эти ночные патрули, которые якобы должны защищать нас... от кого? Друг от друга? Это же Аграба! Если у тебя нет при себе кинжала, то ты сам виноват в своей глупости!
– Вот и я думаю так же, – подхватила Жасмин. – В основном. Было бы просто замечательно, если бы жители Аграбы чувствовали себя на улицах свободно и безопасно. Прошу вас, возьмите этот хлеб и сыр. Я не требую от вас взамен никаких клятв. Я просто хочу, чтобы мой народ не голодал.
Старуха недоверчиво посмотрела на хлеб, осторожно взяла сумку... и улыбнулась, так что ее глаза утонули в морщинах.
– Принцесса... – проговорила она сквозь смех. – Будущая султанша... принесла мне хлеб и сыр. В мой собственный дом. А я даже не встала ей навстречу и не поклонилась!
– Мир вашему дому, – сказала Жасмин, кивнув.
– И твоему дому, принцесса, – с достоинством ответила старуха. – И смерть Джафару! – тут же прибавила она свирепо, взмахнув перед собой рукой с согнутыми пальцами, как когтистой лапой.
Когда они вышли из тесного домишки наружу, Жасмин вздохнула всей грудью. Конечно, она знала, что ей сразу следует поплотнее надвинуть капюшон... но сейчас она просто не могла себя заставить. Ей нужен был хотя бы глоток свежего воздуха. Она все еще не могла привыкнуть так кутаться при выходе на улицу, и грубая ткань плаща неприятно цеплялась за волосы, которые она по-новому зачесала назад.
– Знаю, знаю, – вздохнула она, наткнувшись на строгий взгляд Моргианы. – Только одну секундочку. И... спасибо, что не дала мне увлечься там, в доме. Стоит мне только подумать о Джафаре... и я просто выхожу из себя. У меня внутри просто все кипит от ярости. Я хочу, чтобы он сполна заплатил за все, что сделал.
– Понимаю, – кивнула Моргиана.
Девушки побрели бок о бок по тенистой стороне улицы, подальше от раскаленных полуденным солнцем белых стен. Остальные шагали следом. Неугомонные Ахмет и Ширин умудрялись на ходу играть, по очереди пиная ногами камешек. Амур с живым интересом разглядывал незнакомую ему прежде часть города. Покосившись на него, Ширин отвлеклась от игры и показала, как нужно ходить по Кварталу Уличных Крыс: держа голову ровно и стреляя глазами по сторонам, чтобы никто не знал, на что именно ты сейчас смотришь.
– А когда ты так крутишь головой, ты похож на туриста, – объясняла она ему с терпением умудренного опытом знатока, наставляющего новичка.
Моргиана хмыкнула, глядя на них, а потом набрала в грудь воздуха, готовясь к разговору с принцессой и пытаясь сообразить, как бы выразить свои мысли повежливее.
– Понимаешь ли, в чем дело... никто из нас... я имею в виду не только нас, Уличных Крыс... но и вообще обычные жители Аграбы особенно не задумываются, кто нами правит. Не прими это за обиду или неуважение к твоему отцу, но для маленького человека в городе власть – это налоги и тюрьмы, и ничего больше. Джафар со своими патрулями и жестокими казнями и пытками, конечно, сделал неверный ход. Такие вещи никому не нравятся, и люди начинают выражать недовольство. Зачастую. Но в остальном смена власти для нас ничего особо не значит. Никто не надеется на щедрую-великодушную-добрую султаншу Жасмин, которая наконец позаботится о своем народе.
– Ты права, – вздохнула Жасмин, поправляя косу, чтобы натянуть на голову капюшон. Кое-кто из прохожих бросал на них косые взгляды. Почти всем в городе уже было известно, что Джафар так и не женился на принцессе и порядком этим разозлен... и каждый задавался вопросом, как же принцессе удалось сбежать и где она сейчас прячется. Среди бедняков быстро распространялся слух, что она скрывается где-то в трущобах, но никто не знал, где именно. А кое-кто даже рассказывал, что она ходит по домам и помогает самым обездоленным, подобно героиням древних легенд...
